структуры

В статье описаны нарушения слухо-речевой памяти при поражении височно-теменных отделов левого полушария. В серии экспериментальных исследований с двумя пациентами с акустико-мнестической афазией было выявлено два различных механизма нарушения, обусловленных патологическим торможением новых связей и выравниванием возбуждения новых и старых связей.

В книге представлен разбор клинических случаев нарушений памяти при поражениях глубинных отделов головного мозга. В зависимости от локализации поражения выделяются различные синдромы нарушения памяти.

В статье авторы обсуждают проблему многозначности симптомов при топической диагностике мозгового поражения. Многозначность симптомов является следствием сложной организации высших психических функций: нарушение функции может являться следствием поражения различных участков головного мозга. Проблема иллюстрируется на примере апраксии и амнестической афазии. Решением проблемы является синдромный анализ - поиск общего фактора, который лежит в основе всех наблюдаемых симптомов.

Лекция посвящена онтогенезу и нейрональным основам сознательного действия. Опираясь на идеи Выготского, Лурия развивает идею произвольной регуляции деятельности как социально обоснованной и опосредованной речью. Первая половина лекции посвящена развитию это функции у ребенка; приводятся примеры из экспериментальных исследований с детьми. Во второй половине подробно обсуждается мозговая организация произвольной регуляции деятельности: эта функция обеспечивается третьим блоком (лобными долями) головного мозга, а их поражение ведет к специфическим нарушениям регуляции поведения. Обсуждается нейрофизиология процесса регуляции лобными долями, в частности, электрофизиологические опыты Е.Хомской, а также клинические случаи больных с поражениями лобных долей.

В статье описаны механизмы называния и основные типы его нарушения при афазии. С одной стороны, для называния нужно правильно идентифицировать объект и иметь сохранный акустический образ слова. С другой стороны, нужно сделать выбор между словом и связанными с ним (например, семантически или фонологически) альтернативами. Патологическое называние имеет различные механизмы в зависимости от локализации мозгового поражения. Так, при сенсорной афазии разрушается акустический образ и фонематическая организация слова. При поражении левых постцентральных (кинестетических) зон коры разрушается артикуляторная организация слова. При поражении третичных теменно-затылочных зон первичная фонематическая и артикуляторная организация слова сохранна, но возникают трудности с подбором правильного слова (амнестическая афазия). Согласно Лурии, в основе амнестической афазии лежат два механизма. С одной стороны, к нарушению может привести дефицит оптического гнозиса, который мешает полноценному распознаванию зрительных образов. С другой, может быть нарушен сам механизм извлечения слова из сети связанных с ним альтернатив. 

Все описанные выше нарушения относятся к парадигматическим аспектам называния. Также Лурия описывает и нарушение другого, синтагматического типа, связанное с поражением передних речевых зон. Такое нарушение проявляется в связной речи и может отсутствовать при назывании изолированных объектов.

Статья посвящена реализации в головном мозге двух принципов организации языка и речи: парадигматического и синтагматического принципа. Кору головного мозга можно условно разделить на два отдела: задние отделы (гностические зоны; отвечают за обработку и синтез информации) и передние отделы (динамические зоны; третичные зоны отвечают за удержание программ сознательного действия). Поражения задних отделов вызывают нарушения парадигматических систем языка. Так, височные поражения приводят к дезорганизации фонематической системы и синдрому акустической афазии; поражения постцентральных отделов нарушают селективную организацию артикуляционных процессов, что приводит к афферентно-моторной афазии; поражения третичных теменно-височно-затылочных зон нарушают организацию значений слов и логико-грамматических конструкций и приводят к семантической афазии. С другой стороны, при поражении передних отделов возникают нарушения синтагматической организации мозговых процессов, при которых беглая синтаксическая организация речи оказывается невозможной. При этом поражения задних отделов не ведут к нарушению синтагматической организации речи, а передние поражения - к парадигматическим нарушениям.

Статья посвящена многообразию форм афазий, возникающих при поражении различных факторов, составляющих вместе сложнейшую функциональную систему речи. А.Р. Лурия кратко характеризует общие положения теории функциональных систем, а затем переходит к описанию различных форм афазии: эфферентной и афферентной моторной, сенсорной, семантической и динамической. А.Р. Лурия выделяет факторы, нарушения которых лежат в основе данных форм речевых расстройств.

В настоящей статье авторы противопоставляют природу нарушения конструктивной деятельности у больных с поражениями лобных и теменно-затылочных областей головного мозга на примере двух пациентов, выполняющих пробы Кооса самостоятельно и с помощью специальных инструкций, призванных скомпенсировать их дефект.

Так, конструктивная апраксия у больного с поражением лобных долей связана с невозможностью программирования поведения. В эксперименте больному была предложена пошаговая инструкция по выполнению проб. Поскольку в основе нарушения лежит не собственно нарушение пространственного синтеза, а программирование поведения, инструкция с четко прописанной последовательностью действий помогла скомпенсировать дефект.

С другой стороны, у больной с пространственной апраксией вследствие поражения теменно-затылочных отделов нарушения пространственного анализа и синтеза не позволяли выполнять пробы Кооса правильно, несмотря на попытки программировать действия. В этом случае скомпенсировать дефект помогла инструкция, в которой были особо указаны пространственные отношения между частями фигуры.

В статье охарактеризованы три этапа исследования афазии. Классический подход (19 в.) рассматривает афазию как результат повреждения определенных речевых центров, расположенных в левом полушарии. Для нейропсихологического подхода (середина 20-го в.) характерен факторный анализ симптомов и объяснение механизмов, которые стоят за базовыми формами афазий. Нейродинамический подход (время написания статьи) объясняет симптомы афазии общими дефицитами нейродинамики, такими как нарушение избирательности психических процессов и патологическая инертность.

В документе содержатся пометы, частично внесенные в машинописный текст "Aphasia Reconsidered".

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме. В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Материал статьи немного сокращен по сравнению с русскоязычным аналогом, но содержит те же основные смысловые части.

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме. В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Материал статьи немного сокращен по сравнению с русскоязычным аналогом, но содержит те же основные смысловые части.

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме. В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Материал статьи немного сокращен по сравнению с русскоязычным аналогом, но содержит те же основные смысловые части.

Работа представляет собой описание нарушения селективности психических процессов у больного Вас. вследствие глубоко расположенной внутримозговой опухоли левой лобной доли. В сериях экспериментов автор изучает, как нарушение избирательности проявляется в сознании, мнестической деятельности, отдельных формах речевой деятельности, интеллектуальных процессах, при выполнении движений и действий. Наблюдения показали, что психические процессы больного остаются сохранными, лишь будучи однозначно определенными жесткой программой, и грубо нарушаются, как только они начинают требовать выбора из нескольких альтернатив.

Работа представляет собой описание нарушения селективности психических процессов у больного Вас. вследствие глубоко расположенной внутримозговой опухоли левой лобной доли. В сериях экспериментов автор изучает, как нарушение избирательности проявляется в сознании, мнестической деятельности, отдельных формах речевой деятельности, интеллектуальных процессах, при выполнении движений и действий. Наблюдения показали, что психические процессы больного остаются сохранными, лишь будучи однозначно определенными жесткой программой, и грубо нарушаются, как только они начинают требовать выбора из нескольких альтернатив.

Текст доклада предназначен для выступления на XVIII международном конгрессе в Москве (1966 год), к которому в МГУ имени М.В. Ломоносова был образован первый в СССР факультет психологии. 

В докладе обсуждаются современные нейропсихологические данные о функциях лобных долей мозга, которые заявлены во введении к докладу - поддержание сложных программ поведения, возможность оттормаживания нерелевантных реакций, сопоставление результатов своей активности с заранее поставленной целью. Нарушение регулирующей функции речи при этом особо выделяется как один из ключевых симптомов повреждения лобных долей. После небольшого обзора развития регулирующей функции в детстве (от 2-2.5 до 7 лет) автор переходит к обсуждению психофизиологической подосновы лобного синдрома - нарушению способности восстанавливать вегетативные компоненты угасшего ориентировочного рефлекса под влиянием речевой инструкции и поддержания активных состояний мозговой коры и связанных с ними форм активного поведения. Обсуждаются различные степени нарушения регулирующей роли речи - от грубой потери возможности выполнять простые действия по инструкции (при возможности ее повторить) до усвоения программы, но ее потери при выполнении с соскальзыванием на стереотипные реакции. Показываются трудности усвоения конфликтных инструкций (где конфликт образуется между требуемой и непосредственно возникающей эхопраксичной реакцией на стимул, как в пробах на реакцию выбора). Обсуждается нарушение планирования алгоритма действия при решении интеллектуальных задач (на конструирование, арифметических) при лобных поражениях. 

В конце доклада кратко освещаются основные причины разнообразия симптомов при лобных поражениях - обсуждаются варианты лобного синдрома при задне-лобной, базальной и медиальной локализации поражения, а также высокий резерв компенсации имеющихся дефицитов при благоприятном течении заболеваний.

По-видимому, рукопись является черновиком к статье "Factors and forms of aphasia", опубликованной в 1964 году. В черновике приводится описание различных форм афазии: эфферентной и афферентной моторной, сенсорной, семантической и динамической. А.Р. Лурия выделяет факторы, нарушения которых лежат в основе данных форм речевых расстройств.

В статье авторы описывают принципы восстановления мозговых функций после военных ранений.

Во-первых, высшие мозговые функции, такие как восприятие, праксис, речь и так далее, - это сложные функциональные системы, разные звенья которых локализованы в разных участках мозга. Во-вторых, природа органического поражения при военной травме неоднородна и может представлять собой как собственно органическое разрушение, так и временное динамическое угнетение мозгового участка (диашиз). Опираясь на эти общие принципы, авторы описывают конкретные задачи восстановительного обучения. Например, одной из первоочередных задач является отделение нарушений, возникающих вследствие диашиза, от дефектов вследствие органического поражения, и растормаживание временно угнетенных функций. Авторы делают краткий обзор нейрофизиологических механизмов диашиза и описывают несколько фармакологических методов, способствующих его разрешению. Отдельно рассматриваются явления отключения целых функциональных систем вследствие изменения установки личности, в частности, реактивная постконтузионная глухота. В таких случаях фармакологическое вмешательство будет бесполезным; в качестве успешного метода авторы рекомендуют так называемую "включающую" систему терапии (разработана Л.Б.Перельманом). В случае же органического поражения и выпадения определенных звеньев сложных функций успешной реабилитации можно достичь за счет функциональной перестройки системы. Здесь авторы выделяют два способа восстановления: за счет внешних вспомогательных схем и за счет внутрисистемной реинтеграции функции. Последнюю можно реализовывать несколькими методами (в частности, за счет смысловой организации восстанавливаемого звена); авторы разбирают различные примеры их применения (при нарушениях зрения, моторных систем, речи и т.д.).

Также отдельно рассмотрены разные типы нейродинамических нарушений (патологическая инертность, патологическая диффузность). Подобные методы, пишут авторы, применимы не только при поражениях головного мозга, но и при восстановлении функций травмированной периферической нервной системы.

В статье Лурия рассказывает о принципах подбора восстановительной терапии после мозговых ранений, которые приводят к нарушениям речи. Восстановление функций после повреждений мозга - сложный процесс, который не сводится к простой регенерации, предполагает перестройку всей функциональной системы и требует вмешательства, основанного на знаниях о ее псхологической и мозговой организации. Лурия вкратце хараткеризует разные типы афазии (височную/акустическую, теменную/семантическую, афферентную моторную, собственно моторную) и для каждой показывает, каким образом можно способствовать компенсации выпавшего функционального компонента за счет других, сохранных. Успешную реабилитацию, таким образом, стоит рассматривать не как прямое восстановление утраченной функции, а как создание новой функциональной системы доступными средствами.

Русскоязычная статья на тему восстановления функций нервной системы после военной травмы на основе данных, полученных в Нейрохирургической реабилитационной клинике госпиталя всесоюзного института экспериментальной медицины и восстановления (возможно, русскоязычный черновик статьи "Recovery of nerve and brain functions in war trauma"). Лурия пишет о двух типах восстановления: регенерации самой поврежденной ткани и функциональной реорганизации выпавшего навыка. Реабилитация поражений нервной системы практически полностью полагается на второй тип. В статье подробно изложены принципы функциональной реабилитации пораженных периферических нервов и головного мозга. Функциональной реабилитации периферических нервов можно достичь с помощью помощью трудотерапии; обсуждаются преимущества осмысленных операций над объектами перед изолированными механическими упражнениями и возможные механизмы функционального восстановления. Реорганизация мозговых функций после травматических поражений обсуждается на примерах движений и речи.

Обзорная статья описывает динамику и формы нарушений речи после травматических поражений головного мозга на основе данных, полученных в течение Великой Отечественной Войны. Лурия начинает с обсуждения данных о наличии, тяжести и динамике речевых нарушений сразу после ранения, отслеживая обратное развитие тотальной афазии и сравнивая инициальный и резидуальный периоды. Основная часть обзора посвящена топическому анализу посттравматической афазии. Лурия обозначает концепцию иерархического строения коры головного мозга (наличие первичных, вторичных и третичных зон) и применяет ее для обсуждения различных афатических синдромов. Подробно разобраны сенсорная акустико-гностическая, акустико-мнестическая, семантическая, различные виды моторной афазии; приводятся статистические данные о соотношении между формой, степенью тяжести афазии и локализацией поражения в инициальном и резидуальном периоде. Текст содержит рукописные и печтаные редакторские пометы.

В статье описан случай больного Шебалина - известного композитора, у которого в результате поражения левой височной доли развилась сенсорная афазия, но музыкальный слух остался сохранен. Случай рассматривается как пример диссоциации речевой системы и системы музыкального слуха.

В статье описаны нарушения слухо-речевой памяти при поражении височно-теменных отделов левого полушария. В серии экспериментальных исследований с двумя пациентами с акустико-мнестической афазией было выявлено два различных механизма нарушения, обусловленных патологическим торможением новых связей и выравниванием возбуждения новых и старых связей.

В статье описаны нарушения слухо-речевой памяти при поражении височно-теменных отделов левого полушария. В серии экспериментальных исследований с двумя пациентами с акустико-мнестической афазией было выявлено два различных механизма нарушения, обусловленных патологическим торможением новых связей и выравниванием возбуждения новых и старых связей.

Второй том книги о нейропсихологии памяти. В томе методом синдромного анализа разобраны клинические нарушения памяти при различных локализациях мозгового поражения. Так, обсуждаются синдромы, возникающие при опухолях третьего желудочка, массивных поражениях глубоких отделов мозга и лобных долей, разрывах аневризмы передней соединительной артерии, поражениях диэнцефально-лобных областей. При обследовании больных используется методика, учитывающее непосредственное и отсроченное влияние интерферирующего материала на успешность запоминания. Во всех рассмотренных случаях повышенная тормозимость следов интерферирующим материалом оказалось основным механизмом нарушений памяти. Полученные данные позволяют понять, какой вклад различные мозговые системы вносят в функционирование памяти человека.

Тезисы посвящены проблеме нейрональной организации процессов памяти. Нейропсихологические наблюдения позволяют выделить три основные формы нарушения памяти у больных с локальными поражениями головного мозга: вследствие поражений глубоких, задних (височных, теменных, затылочных) и передних (лобных) отделов головного мозга. Так, при поражении глубоких отделов (в частности, лимбической области и ретикулярной формации) снижается общий тонус коры, что приводит к нарушению прочности любых следов и быстрому их угасанию. Такие нарушения модально-неспецифические и в крайних случаях принимают форму корсиковского синдрома. При поражении задних отделов, обрабатывающих и хранящих зрительную, слуховую и тактильную информацию, возникают нарушения записи, хранения и воспроизведения следов, специфичные для пораженного анализатора. Так, при поражении височных отделов возникает нарушение слухо-речевой памяти, а очаг в затылочно-теменных и затылочно-височных отделах не позволяет хранить и воспроизводить зрительную и зрительно-пространственную информацию. Нарушения памяти при поражении лобных долей проявляются в том, что упроченные в прошлом опыте следы становятся патологически инертными, больной не может их затормозить и воспроизводить новые следы, что приводит к контаминации нового материала. Такие нарушения также являются модально-неспецифичными, однако наиболее сильно проявляются в двигательной сфере, а также приводят к нарушениям интеллектуальной деятельности.

Статья посвящена запоминанию сложно организованного материала - текста и смысловых отрывков. Докладываются результаты эксперимента с запоминанием небольших рассказов с участием больных с поражениями головного мозга различной локализации. Так, больные с поражениями верхних отделов ствола имеют проблемы с запоминанием изолированных элементов, но успешно кодируют и декодируют смысловые отрывки даже в условиях интерференции. Больные с массивными поражениями в области средней линии проявляют нарушения в процессе декодирования: отдельные смысловые компоненты тормозят друг друга либо контаминируются; воспроизведение в условиях гомогенной интерференции оказывается полностью недоступно. При поражении задних (височных / теменно-височных отделов левого полушария) больные испытывают сложности в нахождении формулировок, но общие смысловые схемы текстов остаются сохранными. Таким образом, нарушения кодирования и декодировния осмысленных текстов имеют разные механизмы при различных локализациях мозгового поражения.

Статья посвящена запоминанию сложно организованного материала - текста и смысловых отрывков. Докладываются результаты эксперимента с запоминанием небольших рассказов с участием больных с поражениями головного мозга различной локализации. Так, больные с поражениями верхних отделов ствола имеют проблемы с запоминанием изолированных элементов, но успешно кодируют и декодируют смысловые отрывки даже в условиях интерференции. Больные с массивными поражениями в области средней линии проявляют нарушения в процессе декодирования: отдельные смысловые компоненты тормозят друг друга либо контаминируются; воспроизведение в условиях гомогенной интерференции оказывается полностью недоступно. При поражении задних (височных / теменно-височных отделов левого полушария) больные испытывают сложности в нахождении формулировок, но общие смысловые схемы текстов остаются сохранными. Таким образом, нарушения кодирования и декодировния осмысленных текстов имеют разные механизмы при различных локализациях мозгового поражения.

Материал содержит примеры выполнения заданий больными с теменно-затылочной и височной локализацией поражения.

В сообщении противопоставляются нарушения нейродинамических процессов, приводящих к нарушению вербальной памяти, при мозговых поражениях различной (теменно-затылочной и заднелобной) локализации. Если при теменно-затылочных поражениях, пишут авторы, основным механизмом нарушения является всплывание побочных речевых следов, связанных с целевым словом фонологически, морфологически или семантически, то при поражении лобных долей механизмом нарушения является патологическая инертность следов, возникших ранее. Сообщение проиллюстрировано описанием клинических случаев.

Статья посвящена вопросу модальной специфичности памяти. Результаты прошлых опытов, описанные во втором сообщении серии, показали, что при глубоких поражениях мозга нарушения памяти проявляются во всех сферах (зрительной, двигательной и слухо-речевой), являясь, таким образом, модально-неспецифичными. В настоящем сообщении авторы отвечают на вопрос, сохраняется ли эта особенность при кортикальной локализации поражений. Так, эксперимент повторяется с участием больных с очаговыми поражениями конвекситальных отделов коры левого полушария - височных и теменно-затылочных. Результаты показывают, что при поражении левой височной области проявляются нарушения слухо-речевой памяти при сохранной зрительной и зрительно-пространственной памяти. При поражении левых теменно-затылочных отделов, напротив, слухо-речевая память остается сохранной, при этом проявляются дефекты памяти на зрительно-пространственные отношения. Таким образом, в отличие от глубинных поражений, поражения конвекситальных отделов мозга приводят к модально-специфическим нарушениям памяти за счет нарушения функционирования корковых отделов соответствующих анализаторов.

Статья посвящена вопросу модальной специфичности памяти. Результаты прошлых опытов, описанные во втором сообщении серии, показали, что при глубоких поражениях мозга нарушения памяти проявляются во всех сферах (зрительной, двигательной и слухо-речевой), являясь, таким образом, модально-неспецифичными. В настоящем сообщении авторы отвечают на вопрос, сохраняется ли эта особенность при кортикальной локализации поражений. Так, эксперимент повторяется с участием больных с очаговыми поражениями конвекситальных отделов коры левого полушария - височных и теменно-затылочных. Результаты показывают, что при поражении левой височной области проявляются нарушения слухо-речевой памяти при сохранной зрительной и зрительно-пространственной памяти. При поражении левых теменно-затылочных отделов, напротив, слухо-речевая память остается сохранной, при этом проявляются дефекты памяти на зрительно-пространственные отношения. Таким образом, в отличие от глубинных поражений, поражения конвекситальных отделов мозга приводят к модально-специфическим нарушениям памяти за счет нарушения функционирования корковых отделов соответствующих анализаторов.

В статье обсуждаются нейродинамические механизмы забывания. Авторы постулировали две гипотезы относительно механизмов забывания: слабость и спонтанное угасание следов и торможение следов интерферирующими воздействиями. Гипотезы проверялись в экспериментальном исследовании с участием больных с нарушениями памяти разной степени выраженности (больные со стертыми нарушениями вследствие опухоли гипофиза и больные с выраженными нарушениями вследствие опухоли в районе средней линии). Методика исследования включала задания на воспроизведение рисунков, движений и слов в трех условиях: непосредственно после предъявления, после "пустой" паузы и после паузы, заполненной побочной деятельностью (гетерогенной или гомогенной относительно исходного задания). Результаты показали, что большинство больных хорошо справлялись с заданием в условиях непосредственного воспроизведения и после незаполненной побочной деятельностью паузы. В условиях интерференции, однако, нарушения начинали отчетливо проявляться. При этом наблюдалась разница между группами больных: при стертых поражениях организованный словесный материал (фразы и рассказы) воспроизводился даже после паузы, заполненной интерферирующей деятельностью, в то время как при массивных поражениях компенсирующего эффекта смысловой организации материала не наблюдалось. Особенно выражено эффекты были выражены в условии гомогенной интерференции. Эти результаты, утверждают авторы, свидетельствуют о том, что забывание при глубинных поражениях мозга обусловлено не ослаблением следов памяти, а их тормозимостью интерферирующими стимулами.

Верстка статьи Лурии "Memory Disturbances in Local Brain Lesions". В статье Лурия приводит обзор нарушений памяти различного характера (модально-специфического и модально-неспецифического) при различной локализации мозгового поражения. Характер нарушений памяти демонстрируется в серии экспериментов с воспроизведением материала после незаполненной паузы и паузы, заполненной интерферирующим материалом (гетерогенным либо гомогенным). Так, в статье рассмотрены легкие модально-неспецифические нарушения (поражения гипофиза), грубые модально-неспецифические нарушения (массивные поражения глубоких отделов мозга, расположенных по средней линии), модально-специфические нарушения (конвекситальные отделы больших полушарий). Отдельно проанализированы нарушения при поражении теменно-височно-затылочных и лобных отделов. В большинстве случаев нарушения проявляются в условиях интерференции, что говорит о том, что механизмом мнестических нарушений является не угасание следов, а блокирование их побочными воздействиями. К материалу прилагается инструкция для авторов по верстке статьи.

В докладе обсуждаются механизмы нарушения кратковременной памяти у больных с поражением доминантного левого полушария головного мозга. Представлены результаты серии опытов с девятью больными с локальными поражениями левой лобной области. Были проведены четыре эксперимента: заучивание 10 несвязных слов; непосредственное и отложенное воспроизведение; опыты с гетерогенной и гомогенной интерференцией. По результатам экспериментов делается вывод о природе поражений кратковременной памяти, которая заключается в патологической инертности запечатленных стереотипов (при поражении конвекситальных отделов лобной доли) и утрете селективности систем связей (при поражении базальных отделов).

Черновик к вечерней лекции "Нейропсихология как наука" для 16го Международного конгресса по прикладной психологии. По представлениям современной нейропсихологии, псхические функции человека основаны на скоординированной работе динамических систем, локализованных в разных частях мозга, каджая из которых играет свою специализированную роль. Из этого следует, что одни и те же сложные поведенческие процессы могут нарушаться из-за поражения разных областей мозга, при этом в зависимости от локализации будут поражены различные факторы и нарушены разные компоненты одной и той же функциональной системы. Далее Лурия развивает теоретические и практические применения этого постулата. С теоретической точки зрения, он описывает базовые принципы функциональной организации мозга человека - три функциональных блока. С практической, он демонстрирует диагностическую силу нейропсихологии на примере нарушений письма вследствие мозговых поражений, а также описывает возможности и особенности применения факторного анализа.

Черновик к вечерней лекции "Нейропсихология как наука" для 16го Международного конгресса по прикладной психологии. По представлениям современной нейропсихологии, псхические функции человека основаны на скоординированной работе динамических систем, локализованных в разных частях мозга, каджая из которых играет свою специализированную роль. Из этого следует, что одни и те же сложные поведенческие процессы могут нарушаться из-за поражения разных областей мозга, при этом в зависимости от локализации будут поражены различные факторы и нарушены разные компоненты одной и той же функциональной системы. Далее Лурия развивает теоретические и практические применения этого постулата. С теоретической точки зрения, он описывает базовые принципы функциональной организации мозга человека - три функциональных блока. С практической, он демонстрирует диагностическую силу нейропсихологии на примере нарушений письма вследствие мозговых поражений, а также описывает возможности и особенности применения факторного анализа.

Черновик к вечерней лекции "Нейропсихология как наука" для 16го Международного конгресса по прикладной психологии. По представлениям современной нейропсихологии, псхические функции человека основаны на скоординированной работе динамических систем, локализованных в разных частях мозга, каджая из которых играет свою специализированную роль. Из этого следует, что одни и те же сложные поведенческие процессы могут нарушаться из-за поражения разных областей мозга, при этом в зависимости от локализации будут поражены различные факторы и нарушены разные компоненты одной и той же функциональной системы. Далее Лурия развивает теоретические и практические применения этого постулата. С теоретической точки зрения, он описывает базовые принципы функциональной организации мозга человека - три функциональных блока. С практической, он демонстрирует диагностическую силу нейропсихологии на примере нарушений письма вследствие мозговых поражений, а также описывает возможности и особенности применения факторного анализа. Текст рукописи содержит многочисленные правки и пометы.

Черновик к вечерней лекции "Нейропсихология как наука" для 16го Международного конгресса по прикладной психологии. По представлениям современной нейропсихологии, псхические функции человека основаны на скоординированной работе динамических систем, локализованных в разных частях мозга, каджая из которых играет свою специализированную роль. Из этого следует, что одни и те же сложные поведенческие процессы могут нарушаться из-за поражения разных областей мозга, при этом в зависимости от локализации будут поражены различные факторы и нарушены разные компоненты одной и той же функциональной системы. Далее Лурия развивает теоретические и практические применения этого постулата. С теоретической точки зрения, он описывает базовые принципы функциональной организации мозга человека - три функциональных блока. С практической, он демонстрирует диагностическую силу нейропсихологии на примере нарушений письма вследствие мозговых поражений, а также описывает возможности и особенности применения факторного анализа. Текст рукописи содержит правки и пометы.

В докладе обсуждаются достижения нейропсихологии за последние несколько десятков лет. В частности, говорится о трех функциональных блоках мозга, а также о сложности организации высших психических функций в мозгу. Последнее разобрано на примере функции письма.

В докладе обсуждаются достижения нейропсихологии за последние несколько десятков лет. В частности, говорится о трех функциональных блоках мозга, а также о сложности организации высших психических функций в мозгу. Последнее разобрано на примере функции письма.

Черновик доклада. В докладе обсуждаются достижения нейропсихологии за последние несколько десятков лет. В частности, говорится о трех функциональных блоках мозга, а также о сложности организации высших психических функций в мозгу. Последнее разобрано на примере функции письма.

Лурия дает краткий очерк истории изучения связей между поведением человека и его мозговой организацией. Начиная с заблуждений античности, согласно которым психическая деятельность протекала в сердце и внутри желудочков мозга, Лурия переходит к френологии Галля и критике локализационизма. Далее Лурия описывает современное научное представление вопроса, которое перешло от понятия элементарных функций к сложным функциональным системам. Далее Лурия излагает идею об организации мозга в виде трех функционально-анатомических блоков. Нааконец, нейропсихологический анализ функции письма демонстрирует сложность строения психических функций.

Лурия дает краткий очерк истории изучения связей между поведением человека и его мозговой организацией. Начиная с заблуждений античности, согласно которым психическая деятельность протекала в сердце и внутри желудочков мозга, Лурия переходит к френологии Галля и критике локализационизма. Далее Лурия описывает современное научное представление вопроса, которое перешло от понятия элементарных функций к сложным функциональным системам. Далее Лурия излагает идею об организации мозга в виде трех функционально-анатомических блоков. Нааконец, нейропсихологический анализ функции письма демонстрирует сложность строения психических функций.

Первая часть серии исследований, посвященных нейропсихологическому анализу дефектов памяти при различных локализациях поражения мозга. Том посвящен нарушениям памяти при поражении медиальных отделов лобных долей в результате нарушений кровообращения в системе передне-соединительной и передних мозговых артерий. При обсуждении нейропсихологических механизмов амнезии в подобных случаях выдвигаются две гипотезы: о слабости фиксации следов памяти, либо их воспроизведения. На основании подробного нейропсихологического анализа группы больных авторы приходят к выводу о том, что к нарушениям памяти приводит не столько слабость фиксации следов (хотя и она имеет место), сколько их легкая тормозимость интерферирующими воздействиями и дефекты торможения побочных связей. Серия целенаправленных экспериментов с больными позволила подтвердить выводы, сделанные на основе нейропсихологического обследования. Машинописный текст содержит рукописные пометы и вставки.

Статья посвящена проблеме мозговой организации сознания.

Попытки решить вопрос о взаимоотношении сознания и мозга, отталкиваясь от представлений о сознании как о первично данным человеку субъективном переживании, далее неразложимом, оказались теоретически бесплодными. Автор утверждает, что сознание следует понимать как сложную форму активного отражения действительности и исходить из положения о смысловом и системном строении сознания. Согласно данным представлениям, сознание формируется в результате общественной жизни человека при ближайшем участии предметной деятельности и речи. Как следствие, архитектура функциональных систем, лежащих в основе сознания, не является неизменной, а последовательно изменяется на каждом этапе развития сознания. Представления о смысловом и системном строении сознания задают направление поисков в вопросе о его мозговых основах: их следует искать в совместной работе многих мозговых систем, каждая из которых вносит свой вклад в формирование сложной сознательной деятельности. Данные, полученные в результате исследований нарушений сознательной деятельности при локальных поражениях мозга, позволяют сделать первые шаги в уточнении мозговой организации сознания.

Вечерняя лекция Лурии на 16-м Международном конгрессе по прикладной психологии. В лекции обозначаются основные задачи нейропсихологии, а именно топическая диагностика мозгового поражения и разработка научно обоснованных методов реабилитации больных. Прежде всего, Лурия описывает концепцию высших психических функций как сложных динамических систем скоординированной работы различных отделов мозга. Эта концепция опирается на идею о трех блоках мозга: первый, энергетический, - ствол мозга и ретикулярная формация - обеспечивет общий тонус коры. Второй блок (задние отделы коры) - модально-специфические системы сенсорных (оптических, акустических, кинестетических) анализаторов, организованных иерархически. Первичные зоны второго блока получают визуальный, акустический и сенсорный сигнал непосредственно от рецепторов; вторичные зоны, надстроенные над первичными, ответственны за дальнейшую организацию и кодирование информации; в третичных зонах происходит интеграция модально-специфической информации. Третий блок (передние отделы коры) отвечает за планирование и организацию действий и регуляцию поведения. Кратко характеризуются симптомы поражений каждого из блоков. В рамках концепции о трех блоках Лурия анализирует нарушения письма при различной локализации мозгового поражения. Такой анализ - квалификация симптомов и поиск основного фактора, который лежит в их основании (факторный анализ в рамках одного человека) - и является основным методом нейропсихологии, утверждает Лурия. Подобный подход позволяет также решать вопросы реабилитации высших психических функций, когда выпавший фактор компенсируется за счет сохранного.

Один из черновых вариантов статьи. Лурия обсуждает вклад методов и концепций научной психологии в другие дисциплины, такие как психиатрия, неврология и нейрохирургия. В частности, он подчеркивает необходимость использования объективных экспериментально-психологических методов для решения диагностических задач в рамках этих дисциплин. В качестве примера Лурия приводит нарушения памяти. Это частая жалоба, которую слышит психопатолог или психиатр от своих пациентов, и ее патофизиологическая природа может быть уточнена только с помощью тщательного исследования - психологической квалификации симптомов. Далее описываются общие принципы нейропсихологии и системной локализации высших психических функций в мозгу. В заключение Лурия обозначает одно из перспективных направлений нейропихологических исследований, а именно изучение взаимодействия симптоматических нарушений с общими процессами нейродинамики. Текст содержит рукописные пометы и правки.

Данная работа представляет собой краткий обзор истории нейропсихологии. Автор описывает две основные объяснительные модели, господствовавшие на начальном этапе анализе связи мозга и психических процессов, - узкий локализационизм и антилокализационизм. Описывается состоявшийся в науке выход из кризиса конфликта этих парадигм и его предпосылки - новые представления психологии о сложной, системной, социальной по генезу структуре высших психических функций, расширение нейрофизиологических знаний о роли не отдельных клеток, а их функциональных ансамблей в работе мозга, а также более детальные клинические исследования ряда локальных поражений мозга (с отказом от игнорирования фактов, не подтверждающих ранее выдвинутые теории, как это ранее случалось). Рассматривается пересмотр понятий "локализация функции" и "симптом" как разрешение кризиса: переход к пониманию функции как сложной функциональной системы, подчиненной определенной задаче (где более или менее узко локализованы могут быть только отдельные звенья системы, но не сама система), а симптома - как проявления первичного или вторичного дефекта в структуре единого синдрома, за которым стоит определенный механизм. Далее после краткого обзора основных современных написанию статьи достижений в области изучения корковых, подкорковых отделов и процессов межполушарного взаимодействия кратко описывается теория трех структурно-функциональных блоков мозга с освещением функций каждого блока и соответствующих ему мозговых структур. В финальной части статьи возможности нейропсихологии проиллюстрированы рядом примеров: 1) открытиями в области нейропсихологии памяти (через описание модально-неспецифических нарушений при поражении подкорковых структур); 2) обзором исследований в области нарушений нейродинамики при поражении мозга с нарушением избирательности и подвижности нервных процессов. В заключении указываются следующие актуальные направления нейропсихологических исследований: 1) дальнейшее изучение патофизиологических механизмов, стоящих за обнаруженными синдромами, 2) уточнение имеющихся клинических данных, 3) расширение круга изучаемых нарушений (в частности, уточнение функций субдоминантного правого полушария), 4) возможное (хотя и с осторожностью) количественное обобщение имеющихся фактов (в этом контексте А.Р. Лурия ссылается на совместную с Е.Ю. Артемьевой статью о математическом анализе инетркорреляции симптомов).

Статья посвящена топической диагностике нарушений высших психических функций вследствие опухолевого поражения левых височных областей. Подробно разобраны синдромы, наблюдающиеся вследствие опухолей, которые не затрагивают слуховые отделы височной коры и не вызывают сенсорную афазию. В частности, авторы анализируют симптоматику опухолей, расположенных в полюсе левой височной доли, в ее передних и задних отделах. Статья сопровождается подробным разбором клинических случаев.

В статье авторы обсуждают проблему многозначности симптомов при топической диагностике мозгового поражения. Многозначность симптомов является следствием сложной организации высших психических функций: нарушение функции может являться следствием поражения различных участков головного мозга. Проблема иллюстрируется на примере апраксии и амнестической афазии. Решением проблемы является синдромный анализ - поиск общего фактора, который лежит в основе всех наблюдаемых симптомов.

В статье авторы обсуждают проблему многозначности симптомов при топической диагностике мозгового поражения. Многозначность симптомов является следствием сложной организации высших психических функций: нарушение функции может являться следствием поражения различных участков головного мозга. Проблема иллюстрируется на примере апраксии и амнестической афазии. Решением проблемы является синдромный анализ - поиск общего фактора, который лежит в основе всех наблюдаемых симптомов.

Копия статьи с редакторскими правками. В статье разобраны два случая нарушения письма после поражения левой теменно-затылочной области. Больные не могут копировать тексты и не справляются с медленным письмом, в то время как быстрое автоматизированное письмо остается сохранным. Эти случаи иллюстрируют процессы реорганизации мозговой функции в ходе онтогенетического и функционального развития.

Материал представляет собой неполный вариант одноименной статьи. Статья посвящена изменениям функциональной организации психологического процесса по мере его функционального развития. Автор указывает на то, что локальные поражения мозга, нарушающие работу того или иного психологического процесса, часто оставляют незатронутым его более автоматизированные, упроченные формы. Это дает основания полагать, что мозговой субстрат психологического процесса и его упроченных форм различается. Автор иллюстрирует данные положения на примере функции письма у двух больных с поражениями теменно-затылочных (б-ная Кул., и.б.46663) и теменно-височных (б-ной Заг., и.б. 47886) отделов.

Статья посвящена изменениям функциональной организации психологического процесса по мере его функционального развития. Автор указывает на то, что локальные поражения мозга, нарушающие работу того или иного психологического процесса, часто оставляют незатронутым его более автоматизированные, упроченные формы. Это дает основания полагать, что мозговой субстрат психологического процесса и его упроченных форм различается. Автор иллюстрирует данные положения на примере функции письма у двух больных с поражениями теменно-затылочных (б-ная Кул., и.б.46663) и теменно-височных (б-ной Заг., и.б. 47886) отделов.

Материал представляет собой неполный вариант одноименной статьи. Статья посвящена изменениям функциональной организации психологического процесса по мере его функционального развития. Автор указывает на то, что локальные поражения мозга, нарушающие работу того или иного психологического процесса, часто оставляют незатронутым его более автоматизированные, упроченные формы. Это дает основания полагать, что мозговой субстрат психологического процесса и его упроченных форм различается. Автор иллюстрирует данные положения на примере функции письма у двух больных с поражениями теменно-затылочных (б-ная Кул., и.б.46663) и теменно-височных (б-ной Заг., и.б. 47886) отделов.

Статья посвящена проблеме мозговой организации сознания. Попытки решить вопрос о взаимоотношении сознания и мозга, отталкиваясь от представлений о сознании как о первично данным человеку субъективном переживании, далее неразложимом, оказались теоретически бесплодными. Автор утверждает, что сознание следует понимать как сложную форму активного отражения действительности и исходить из положения о смысловом и системном строении сознания. Согласно данным представлениям, сознание формируется в результате общественной жизни человека при ближайшем участии предметной деятельности и речи. Как следствие, архитектура функциональных систем, лежащих в основе сознания, не является неизменной, а последовательно изменяется на каждом этапе развития сознания. Представления о смысловом и системном строении сознания задают направление поисков в вопросе о его мозговых основах: их следует искать в совместной работе многих мозговых систем, каждая из которых вносит свой вклад в формирование сложной сознательной деятельности. Данные, полученные в результате исследований нарушений сознательной деятельности при локальных поражениях мозга, позволяют сделать первые шаги в уточнении мозговой организации сознания

Статья посвящена проблеме мозговой организации сознания. Попытки решить вопрос о взаимоотношении сознания и мозга, отталкиваясь от представлений о сознании как о первично данным человеку субъективном переживании, далее неразложимом, оказались теоретически бесплодными. Автор утверждает, что сознание следует понимать как сложную форму активного отражения действительности и исходить из положения о смысловом и системном строении сознания. Согласно данным представлениям, сознание формируется в результате общественной жизни человека при ближайшем участии предметной деятельности и речи. Как следствие, архитектура функциональных систем, лежащих в основе сознания, не является неизменной, а последовательно изменяется на каждом этапе развития сознания. Представления о смысловом и системном строении сознания задают направление поисков в вопросе о его мозговых основах: их следует искать в совместной работе многих мозговых систем, каждая из которых вносит свой вклад в формирование сложной сознательной деятельности. Данные, полученные в результате исследований нарушений сознательной деятельности при локальных поражениях мозга, позволяют сделать первые шаги в уточнении мозговой организации сознания.

Критическая заметка посвящена симпозиуму "Brain and conscious experience". Автор обсуждает точки зрения участников на вопрос о мозговой организации сознания, роль специфических и неспецифических мозговых систем в формировании сознания, избирательность в работе мозговых систем и их организацию.

Лекция посвящена онтогенезу и нейрональным основам сознательного действия. Опираясь на идеи Выготского, Лурия развивает идею произвольной регуляции деятельности как социально обоснованной и опосредованной речью. Первая половина лекции посвящена развитию это функции у ребенка; приводятся примеры из экспериментальных исследований с детьми. Во второй половине подробно обсуждается мозговая организация произвольной регуляции деятельности: эта функция обеспечивается третьим блоком (лобными долями) головного мозга, а их поражение ведет к специфическим нарушениям регуляции поведения. Обсуждается нейрофизиология процесса регуляции лобными долями, в частности, электрофизиологические опыты Е.Хомской, а также клинические случаи больных с поражениями лобных долей.

Файл представляет собой библиографию к одному из вариантов статьи"Функциональная организация мозга человека (К вопросу о мозге и психической деятельности)", написанной с целью дать краткий обзор имеющихся к моменту ее написания достижений зарубежной и отечественной нейропсихологии.

Обзорная статья, обобщающая результаты современных Лурии исследований функций лобных долей головного мозга. Так, лобные доли играют существенную роль в регуляции состояния активности, сохранении намерений, поддержке сложных программ и избирательности деятельности и в контроле действий за счет сличения их эффекта с исходным намерением. Открытыми остаются вопросы о физиологических механизмах регуляции состояний активности, а также о более детальной топике лобного синдрома.

В статье Лурия рассматривает проблему восприятия с нейропсихологической точки зрения. Прежде всего, автор подвергает критике гипотезы "непосредственности", которые заключаются в том, что восприятие понимается как пассивное непосредственное зеркальное отображение мира. Им противопоставляется гипотеза процессуального характера, согласно которой восприятие - комплексный акт. Во-первых, в процессе восприятия объединяется сенсорная чувственная ткань предмета и знание о нем. Во-вторых, восприятие не является пассивным отражением мира, а активным процессом, который исходит из определенного мотива. Изучая больных с локальным поражением мозга, можно обнаружить диссоциации между звеньями процесса восприятия. Так, при поражении первичных зон коры возникают нарушения обработки информации "на входе" (например, сужение зрительного поля при поражении первичных зон зрительной коры). При поражении же вторичных или третичных отделов страдает дальнейшая переработка информации: больной не может синтезировать детали воспринимаемого предмета в одно целое (апперцептивная зрительная агнохия Лиссауэра) либо не может узнать предмет (ассоциативная зрительная агнозия Лиссауэра). При поражении задних речевых зон коры нарушается кодирование объекта в языковые системы, а при поражении лобных долей - акт восприятия теряет свою активность. Для иллюстрации нарушения процессов восприятия на более высоком, смысловом уровне, и его избирательного характера в частности, Лурия приводит в пример нарушения пересказа у больных с поражениями мозга различной локализации: височной, теменно-затылочной, лимбической, лобной.

В статье описаны механизмы называния и основные типы его нарушения при афазии. С одной стороны, для называния нужно правильно идентифицировать объект и иметь сохранный акустический образ слова. С другой стороны, нужно сделать выбор между словом и связанными с ним (например, семантически или фонологически) альтернативами. Патологическое называние имеет различные механизмы в зависимости от локализации мозгового поражения. Так, при сенсорной афазии разрушается акустический образ и фонематическая организация слова. При поражении левых постцентральных (кинестетических) зон коры разрушается артикуляторная организация слова. При поражении третичных теменно-затылочных зон первичная фонематическая и артикуляторная организация слова сохранна, но возникают трудности с подбором правильного слова (амнестическая афазия). Согласно Лурии, в основе амнестической афазии лежат два механизма. С одной стороны, к нарушению может привести дефицит оптического гнозиса, который мешает полноценному распознаванию зрительных образов. С другой, может быть нарушен сам механизм извлечения слова из сети связанных с ним альтернатив. Все описанные выше нарушения относятся к парадигматическим аспектам называния. Также Лурия описывает и нарушение другого, синтагматического типа, связанное с поражением передних речевых зон. Такое нарушение проявляется в связной речи и может отсутствовать при назывании изолированных объектов.

В лекции дан обзор теории происхождения и организации сознательного действия, основанной на теории влияния социального окружения на формирование высших психических функций Выготского. Лурия представляет результаты многочисленных эмпирических исследований, посвященных сознательному действию и, в частности, роли лобных долей в различных аспектах этого процесса. Темы, которые освещаются в докладе, - реализация вербально ориентированных программ ребенком, развитие вребального контроля над действиями, функциональная организация мозга (первый, второй и третий блоки), общая регуляция сознательного действия, регуляция бодрствования и осуществление программируемого действия.

Обзор посвящен проблеме мозговой организации языка. Автор отмечает, что в основе эволюции языка и мозга лежат различные механизмы: в то время как мозг сформировался в результате биологической эволюции и оставался неизменным практически на протяжении всей истории homo sapiens, язык являлся продуктом социальной истории и значительно изменялся за короткие промежутки времени. В статье обозреваются различные подходы к решению проблемы соотношения языка и мозга: узкий локализационизм, теория эквипотенциальности, теория функциональных систем.

Автор уделяет внимание психофизиологическому аспекту исследований мозговой организации языка: анализу нейродинамики, избирательности и пластичности речевой деятельности.

В завершение статья говорится о том, как методология нейролингвистики может быть применена для уточнения и расширения лингвистических знаний.

Обзор посвящен проблеме мозговой организации языка. Автор отмечает, что в основе эволюции языка и мозга лежат различные механизмы: в то время как мозг сформировался в результате биологической эволюции и оставался неизменным практически на протяжении всей истории homo sapiens, язык являлся продуктом социальной истории и значительно изменялся за короткие промежутки времени. В статье обозреваются различные подходы к решению проблемы соотношения языка и мозга: узкий локализационизм, теория эквипотенциальности, теория функциональных систем.

Автор уделяет внимание психофизиологическому аспекту исследований мозговой организации языка: анализу нейродинамики, избирательности и пластичности речевой деятельности.

В завершение статья говорится о том, как методология нейролингвистики может быть применена для уточнения и расширения лингвистических знаний.

В статье описывается картина речевых нарушений после операции на левом зрительном бугре. А.Р. Лурия отмечает, что данные нарушения нельзя отнести к афазическим. В этих случаях возникает не распад кодов языка, а нарушения управляемости речевыми процессами, которое принимает форму распада избирательности речевой деятельности. Автор иллюстрирует данное утверждение на примере больной Дем. (63119). На фоне первичной сохранности всех основных кодов языка коммуникация коммуникация с больной стала почти полностью невозможной. Восприятие речи и экспрессивная речь больной стали исключительно неустойчивыми и легко попадали под влияние бесконтрольно возникающих побочных связей. Автор предполагает, что данный синдром обусловлен дисфункцией глубоких систем (левого зрительного бугра и его связей с левой височной областью)

В статье описывается картина речевых нарушений после операции на левом зрительном бугре. А.Р. Лурия отмечает, что данные нарушения нельзя отнести к афазическим. В этих случаях возникает не распад кодов языка, а нарушения управляемости речевыми процессами, которое принимает форму распада избирательности речевой деятельности. Автор иллюстрирует данное утверждение на примере больной Дем. (63119). На фоне первичной сохранности всех основных кодов языка коммуникация коммуникация с больной стала почти полностью невозможной. Восприятие речи и экспрессивная речь больной стали исключительно неустойчивыми и легко попадали под влияние бесконтрольно возникающих побочных связей. Автор предполагает, что данный синдром обусловлен дисфункцией глубоких систем (левого зрительного бугра и его связей с левой височной областью)

В статье разобран клинический случай пациента с аневризмой в области левого таламуса.

До операции поведение пациента было полностью сохранно. Операция разрушила часть левого таламуса, а также его связи с левой височной областью, что привело к грубым речевым нарушениям, которые, однако, отличались от обычно наблюдаемых при поражении височных областей афазий. Нейропсихологический анализ речевых нарушений показал, что они скорее связаны с частичным расстройством селективных процессов и блокирования побочных ассоциаций.

Статья содержит редакторские правки.

Статья посвящена многообразию форм афазий, возникающих при поражении различных факторов, составляющих вместе сложнейшую функциональную систему речи. А.Р. Лурия кратко характеризует общие положения теории функциональных систем, а затем переходит к описанию различных форм афазии: эфферентной и афферентной моторной, сенсорной, семантической и динамической. А.Р. Лурия выделяет факторы, нарушения которых лежат в основе данных форм речевых расстройств.

В статье рассматривается проблема нарушения логических операций при поражении лобных долей мозга. Лурия экспериментально опровергает распространенное мнение, что при поражении лобных долей возникают нарушения абстрактного мышления.Так, при проведении распространенной пробы на нахождение аналогий такое пациенты успешно выполняют ее, если нужно самостоятельно дать ответ, и не могут ее выполнить, если нужно выбрать ответ из нескольких вариантов. Таким образом, Лурия демонстрирует, что при поражении лобных долей нарушается не абстрактное мышление как таковое, а функция активного выбора.

В статье рассматривается проблема нарушения логических операций при поражении лобных долей мозга. Лурия экспериментально опровергает распространенное мнение, что при поражении лобных долей возникают нарушения абстрактного мышления.Так, при проведении распространенной пробы на нахождение аналогий такое пациенты успешно выполняют ее, если нужно самостоятельно дать ответ, и не могут ее выполнить, если нужно выбрать ответ из нескольких вариантов. Таким образом, Лурия демонстрирует, что при поражении лобных долей нарушается не абстрактное мышление как таковое, а функция активного выбора.

В настоящей статье авторы противопоставляют природу нарушения конструктивной деятельности у больных с поражениями лобных и теменно-затылочных областей головного мозга на примере двух пациентов, выполняющих пробы Кооса самостоятельно и с помощью специальных инструкций, призванных скомпенсировать их дефект. Так, конструктивная апраксия у больного с поражением лобных долей связана с невозможностью программирования поведения. В эксперименте больному была предложена пошаговая инструкция по выполнению проб. Поскольку в основе нарушения лежит не собственно нарушение пространственного синтеза, а программирование поведения, инструкция с четко прописанной последовательностью действий помогла скомпенсировать дефект. С другой стороны, у больной с пространственной апраксией вследствие поражения теменно-затылочных отделов нарушения пространственного анализа и синтеза не позволяли выполнять пробы Кооса правильно, несмотря на попытки программировать действия. В этом случае скомпенсировать дефект помогла инструкция, в которой были особо указаны пространственные отношения между частями фигуры.

Репринт статьи Цветковой и Лурии о реабилитации больных после очаговых поражений головного мозга на французском языке.

Статья посвящена тому, как психологический анализ нарушений и процесса восстановления функций после локальных поражений мозга помогает понять общие принципы работы этих функций и обучения им. Авторы формулируют два основных принципа реабилитации высших функций: предварительный (факторный) анализ природы нарушения и принцип продвижения от внешних, эксплицитных, осознанных процессов к внутренним, имплицитным, сокращенным. В качестве примера разобраны случаи восстановления двух функций: сложных зрительно-пространственных восприятий и логико-грамматических конструкций. Принципы советской педагогики, утверждают авторы, подчиняются тем же принципам постепенного освоения последовательности психологически обоснованных операций.

Материал содержит обложку и первую страницу англоязычной статьи А.Р. Лурии и Т.С. Цветковой "The mechanism of dynamic aphasia"

Черновик статьи с рукописными пометами. Статья посвящена реализации в головном мозге двух принципов организации языка и речи: парадигматического и синтагматического принципа. Кору головного мозга можно условно разделить на два отдела: задние отделы (гностические зоны; отвечают за обработку и синтез информации) и передние отделы (динамические зоны; третичные зоны отвечают за удержание программ сознательного действия). Поражения задних отделов вызывают нарушения парадигматических систем языка. Так, височные поражения приводят к дезорганизации фонематической системы и синдрому акустической афазии; поражения постцентральных отделов нарушают селективную организацию артикуляционных процессов, что приводит к афферентно-моторной афазии; поражения третичных теменно-височно-затылочных зон нарушают организацию значений слов и логико-грамматических конструкций и приводят к семантической афазии. С другой стороны, при поражении передних отделов возникают нарушения синтагматической организации мозговых процессов, при которых беглая синтаксическая организация речи оказывается невозможной. При этом поражения задних отделов не ведут к нарушению синтагматической организации речи, а передние поражения - к парадигматическим нарушениям.

В статье описаны механизмы называния и основные типы его нарушения при афазии. С одной стороны, для называния нужно правильно идентифицировать объект и иметь сохранный акустический образ слова. С другой стороны, нужно сделать выбор между словом и связанными с ним (например, семантически или фонологически) альтернативами. Патологическое называние имеет различные механизмы в зависимости от локализации мозгового поражения. Так, при сенсорной афазии разрушается акустический образ и фонематическая организация слова. При поражении левых постцентральных (кинестетических) зон коры разрушается артикуляторная организация слова. При поражении третичных теменно-затылочных зон первичная фонематическая и артикуляторная организация слова сохранна, но возникают трудности с подбором правильного слова (амнестическая афазия). Согласно Лурии, в основе амнестической афазии лежат два механизма. С одной стороны, к нарушению может привести дефицит оптического гнозиса, который мешает полноценному распознаванию зрительных образов. С другой, может быть нарушен сам механизм извлечения слова из сети связанных с ним альтернатив. Все описанные выше нарушения относятся к парадигматическим аспектам называния. Также Лурия описывает и нарушение другого, синтагматического типа, связанное с поражением передних речевых зон. Такое нарушение проявляется в связной речи и может отсутствовать при назывании изолированных объектов.

В разделе представлен анализ синдрома динамической афазии как нарушения предикативной структуры речи. Гипотеза о том, что в основе этого синдрома лежит именно нарушение предикативной функции, проверяется в двух экспериментах: на называние предметов и действий на время и на построение предложений без и с внешней схематической опорой. Сложности у пациентов с динамической афазией в назывании действий и построении предложений без внешней опоры подтверждают гипотезу. Дополнительный анализ электромиограммы нижней губы при построении предложений с внешней опорой демонстрирует, как внешняя опора помогает восстановить речевую иннервацию и преодолеть дефицит.

Обзор посвящен проблеме мозговой организации языка. Автор отмечает, что в основе эволюции языка и мозга лежат различные механизмы: в то время как мозг сформировался в результате биологической эволюции и оставался неизменным практически на протяжении всей истории homo sapiens, язык являлся продуктом социальной истории и значительно изменялся за короткие промежутки времени. В статье обозреваются различные подходы к решению проблемы соотношения языка и мозга: узкий локализационизм, теория эквипотенциальности, теория функциональных систем.

Автор уделяет внимание психофизиологическому аспекту исследований мозговой организации языка: анализу нейродинамики, избирательности и пластичности речевой деятельности.

В завершение статья говорится о том, как методология нейролингвистики может быть применена для уточнения и расширения лингвистических знаний.

Согласно указаниям в документе, данный фрагмент является главой какого-то более крупного текста. Его цель - описать современный подход к проблеме афазий, причем не только назвать их основные формы, но и рассмотреть стоящие за ними факторы (механизмы). Перечисляются традиционные для неврологии формы афазий - сенсорная (афазия Вернике), моторная (афазия Брока), амнестическая - с нарушением припоминания слов, транскортикальная - с нарушением спонтанной речи, кондуктивная - с невозможностью повторения речи. После краткой истории исследования сенсорной афазии (К Вернике, П. Мари) обсуждаются современные представления о нарушении фонематического слуха как ее основном механизме. Далее анализируются моторные формы афазии с выделением ее афферентной (связанной с дефицитом кинестетического восприятия при поражении теменных отделов) и эфферентной (обусловленной нарушением серийной организации при поражении заднелобных отделов и связанных с ними базальных ганглиев) форм. Моторные формы афазии обсуждаются в контексте теории построения движений Н.А. Бернштейна, согласно которой для реализации любого движения необходима не только сохранность эфферентного звена его реализации, но и постоянный приток афферентаций (кинестетических, зрительно-пространственных) для постоянной корректировки протекания двигательного акта.

Текст выглядит незаконченным.

Статья посвящена проблеме дифференциации двух видов двигательных персевераций.

Первый вид характеризуется двигательными персеверациями, насильственным продолжением раз начавшегося движения, в то время как второй вид связан с инертностью программ действий и не обязательно проявляется в двигательной сфере. Автор проводит сравнительный анализ двух больных: Вак. с массивной арахноид-эндотелиомой ольфакторной ямки и Фед. (36785, локализация поражения не указывается) - и показывает качественные различия между данными формами персевераций.

Вырезки из газеты Правда за 2 января 1966 года; возможно, из других газет (?). В том же документе резюме доклада Лурии на тему функции лобных долей.

Материал представляет собой обложку и первую страницу статьи на французском языке "Нарушение регуляторной функции речи в результате поражения лобных долей мозга"

В материале содержится обложка и первая страница статьи "Factors and forms of aphasia".

В лекции дан обзор теории происхождения и организации сознательного действия, основанной на теории влияния социального окружения на формирование высших психических функций Выготского. Лурия представляет результаты многочисленных эмпирических исследований, посвященных сознательному действию и, в частности, роли лобных долей в различных аспектах этого процесса. Темы, которые освещаются в докладе, - реализация вербально ориентированных программ ребенком, развитие вребального контроля над действиями, функциональная организация мозга (первый, второй и третий блоки), общая регуляция сознательного действия, регуляция бодрствования и осуществление программируемого действия.

Название подпапки 1: The conscious action its origin and its brain organisation. Варианты названия внизу страницы: The origin and Brain organization of the man's conscious action; The origin and cerebral organization of the control of human behavior.

В лекции дан обзор теории происхождения и организации сознательного действия, основанной на теории влияния социального окружения на формирование высших психических функций Выготского. Лурия представляет результаты многочисленных эмпирических исследований, посвященных сознательному действию и, в частности, роли лобных долей в различных аспектах этого процесса. Темы, которые освещаются в докладе, - реализация вербально ориентированных программ ребенком, развитие вребального контроля над действиями, функциональная организация мозга (первый, второй и третий блоки), общая регуляция сознательного действия, регуляция бодрствования и осуществление программируемого действия.

В статье рассматриваются механизмы нарушения грамматических операций у пациентов с семантической афазией. А.Р. Лурия изучает сохранность их способности к сознательному анализу языка, а также степень и механизмы нарушений грамматической обработки. В серии экспериментов показано, что пациенты склонны анализировать предложения с опорой на непосредственных участников, действия или события, упомянутых в предложении, оказываясь при этом неспособными к сознательному анализу грамматических отношений и синтаксических структур, лежащих в его основе.

В статье рассматриваются механизмы нарушения грамматических операций у пациентов с семантической афазией. А.Р. Лурия изучает сохранность их способности к сознательному анализу языка, а также степень и механизмы нарушений грамматической обработки. В серии экспериментов показано, что пациенты склонны анализировать предложения с опорой на непосредственных участников, действия или события, упомянутых в предложении, оказываясь при этом неспособными к сознательному анализу грамматических отношений и синтаксических структур, лежащих в его основе.

Автор анализиурет динамику патологических процессов в течение послеоперационного периода у двух больных с массивными поражениями левых лобных долей мозга. В первом случае (б-ной Кос., и.б. 64197) олигодендроглиома вовлекала подкорковые двигательные узлы, что проявлялось в инертности в реализации двигательных процессов, в то время как менингиома второго больного (Бед., и.б. 64069) располагалась парасаггитально в префронтальной области, вызывая патологическую инертность программ поведения. Поведение первого больного характеризовалось двигательным расторможением и нестойкостью выполнения программ с их заменой инертным стереотипом. Во втором случае в поведении больного проявлялась патологическая инертность, которая, тем не менее, исчезала в заданиях на рисование осмысленных, предметных рисунков. Автор показывает, что динамика патологического процесса (возникновение послеоперационных осложнений) напрямую проявлялась в поведенческой реакции - нарастании, а затем регрессии нейропсихологической симптоматики.

Статья посвящена использованию теста на выполнение действий по речевой инструкции в качестве индикатора послеоперационной динамики у пациентов с опухолями лобных долей мозга. На примере пациента Кос. (и.б. 64197) А.Р. Лурия демонстрирует, что этот индикатор позволяет не только отразить те изменения, которые имеют место в динамике заболевания, но и может дать наблюдателю симптомы, позволяющие учитывать обратное развития заболевания или возникновение послеоперационных осложнений. Автор отмечает, что использование данного теста позволяет делать предположения о том, какой характер носит патологический процесс, распространяется ли он на подкорковые структуры, или же на более высокие кортикальные структуры.

Статья посвящена использованию теста на выполнение действий по речевой инструкции в качестве индикатора послеоперационной динамики у пациентов с опухолями лобных долей мозга. На примере пациента Кос. (и.б. 64197) А.Р. Лурия демонстрирует, что этот индикатор позволяет не только отразить те изменения, которые имеют место в динамике заболевания, но и может дать наблюдателю симптомы, позволяющие учитывать обратное развития заболевания или возникновение послеоперационных осложнений. Автор отмечает, что использование данного теста позволяет делать предположения о том, какой характер носит патологический процесс, распространяется ли он на подкорковые структуры, или же на более высокие кортикальные структуры.

В статье обсуждается возможность изучения нейродинамики (И.П. Павлов), или реальных физиологических механизмов, стоящих за теми или иными мозговыми нарушениями. Обсуждается важность анализа физиологических изменений в головном мозге при его повреждении, а не только наблюдаемых в нейропсихологической диагностике психологических симптомов. В качестве удачного примера такой работы приводятся исследования И.П. Павлова, показавшие на материале условных рефлексов нарушение действия "закона силы" раздражителя с распадом механизма избирательности (селективности). Обсуждается ограниченность господствующих в настоящее время электрофизиологических исследований динамики нервных процессов, чьи методы критикуются автором как косвенные (хотя ряд исследований в этом направлении, как работы Грея Уолтера по "волнам ожидания" как нейрофизиологическим индикаторам внимания оцениваются очень высоко). Подчеркивается важность анализа единиц реального поведения и лежащих за ними психофизиологических явлений (как в исследованиях последовательных образов Л.А. Орбели и фиксированной установки Д.Н. Узнадзе). На этом должен строиться второй, альтернативный путь изучения динамики нервных процессов. В качестве примеров собственных исследований в данной парадигме автор указывает изучение механизма повышенной чувствительности следов памяти к интерференции при модально-неспецифических мнестических нарушениях и подробно описывает изучение персевераций как динамического нарушения, возникающего на различных уровнях (элементарные и системные персеверации), с привлечением истории болезни больного Бел. (слесарь, 35 лет, опухоль префронтальных отделов коры, менингит как осложнение после операции). В заключении указывается на возможность анализа речевой деятельности, семантических полей и других "единиц человеческого поведения" для выявления психофизиологических механизмов, стоящих за их нарушениями при мозговых поражениях.

В статье обсуждается возможность изучения нейродинамики (И.П. Павлов), или реальных физиологических механизмов, стоящих за теми или иными мозговыми нарушениями. Обсуждается важность анализа физиологических изменений в головном мозге при его повреждении, а не только наблюдаемых в нейропсихологической диагностике психологических симптомов. В качестве удачного примера такой работы приводятся исследования И.П. Павлова, показавшие на материале условных рефлексов нарушение действия "закона силы" раздражителя с распадом механизма избирательности (селективности). Обсуждается ограниченность господствующих в настоящее время электрофизиологических исследований динамики нервных процессов, чьи методы критикуются автором как косвенные (хотя ряд исследований в этом направлении, как работы Грея Уолтера по "волнам ожидания" как нейрофизиологическим индикаторам внимания оцениваются очень высоко). Подчеркивается важность анализа единиц реального поведения и лежащих за ними психофизиологических явлений (как в исследованиях последовательных образов Л.А. Орбели и фиксированной установки Д.Н. Узнадзе). На этом должен строиться второй, альтернативный путь изучения динамики нервных процессов. В качестве примеров собственных исследований в данной парадигме автор указывает изучение механизма повышенной чувствительности следов памяти к интерференции при модально-неспецифических мнестических нарушениях и подробно описывает изучение персевераций как динамического нарушения, возникающего на различных уровнях (элементарные и системные персеверации), с привлечением истории болезни больного Бел. (слесарь, 35 лет, опухоль префронтальных отделов коры, менингит как осложнение после операции). В заключении указывается на возможность анализа речевой деятельности, семантических полей и других "единиц человеческого поведения" для выявления психофизиологических механизмов, стоящих за их нарушениями при мозговых поражениях.

Статья посвящена изменениям функциональной организации психологического процесса по мере его функционального развития. Автор указывает на то, что локальные поражения мозга, нарушающие работу того или иного психологического процесса, часто оставляют незатронутым его более автоматизированные, упроченные формы. Это дает основания полагать, что мозговой субстрат психологического процесса и его упроченных форм различается. Автор иллюстрирует данные положения на примере функции письма у двух больных с поражениями теменно-затылочных (б-ная Кул., и.б.46663) и теменно-височных (б-ной Заг., и.б. 47886) отделов.

Рисунки к статье "К вопросу об изменении структуры и мозговой организации психических процессов по мере их функционального развития"

Рисунки к статье "К вопросу об изменении структуры и мозговой организации психических процессов по мере их функционального развития"

Материал представляет собой раннюю версию статьи "Об изменении структуры и мозговой организации психических процессов по мере их функционального развития". Статья посвящена изменениям функциональной организации психологического процесса по мере его функционального развития. Автор указывает на то, что локальные поражения мозга, нарушающие работу того или иного психологического процесса, часто оставляют незатронутым его более автоматизированные, упроченные формы. Это дает основания полагать, что мозговой субстрат психологического процесса и его упроченных форм различается. Автор иллюстрирует данные положения на примере функции письма у двух больных с поражениями теменно-затылочных (б-ная Кул., и.б.46663) и теменно-височных (б-ной Заг., и.б. 47886) отделов.

В статье анализируется зависимость высших психических процессов (речи, интеллектуальной деятельности) от уровня их организации. Под уровнем организации понимается противопоставление упроченных, автоматизированных форм и сознательного, произвольного действия. Положение о значении уровня организации высшей психической деятельности иллюстрируется на примере двух пациентов с опухолями лобных долей мозга. Так, оба пациента могли успешно излагать материалы, связанные с их прошлой профессиональной деятельностью (упроченные формы), но адекватный пересказ только что прочитанного материала оказывался невозможным. Учет уровня организации выполняемого больным задания должен быть обязательно учтен при нейропсихологическом обследовании.

В статье анализируется зависимость высших психических процессов (речи, интеллектуальной деятельности) от уровня их организации. Под уровнем организации понимается противопоставление упроченных, автоматизированных форм и сознательного, произвольного действия. Положение о значении уровня организации высшей психической деятельности иллюстрируется на примере двух пациентов с опухолями лобных долей мозга. Так, оба пациента могли успешно излагать материалы, связанные с их прошлой профессиональной деятельностью (упроченные формы), но адекватный пересказ только что прочитанного материала оказывался невозможным. Учет уровня организации выполняемого больным задания должен быть обязательно учтен при нейропсихологическом обследовании.

Вариант лекции в Праге на тему локализации высших психических функций. Сложность этой задачи демонстрируется на примере апраксии. Слушателям предлагается выполнять пробы, направленные на различные компоненты праксиса: афферентную составляющую, пространственную и сукцессивную организацию движений, и целенаправленное программирование. Таким образом, Лурия наглядно показывает, что высшие психические функции - это сложные функциональные системы, локализованные в различных участках мозга, и обсуждает значение этого факта для нейрореабилитации.

Вариант лекции в Праге на тему локализации высших психических функций. Сложность этой задачи демонстрируется на примере апраксии. Слушателям предлагается выполнять пробы, направленные на различные компоненты праксиса: афферентную составляющую, пространственную и сукцессивную организацию движений, и целенаправленное программирование. Таким образом, Лурия наглядно показывает, что высшие психические функции - это сложные функциональные системы, локализованные в различных участках мозга, и обсуждает значение этого факта для нейрореабилитации.

Вариант лекции в Праге. В докладе освещаются проблемы нейропсихологии памяти. На примере пациентов с нарушениями памяти рассматриваются три темы: забывание, модально- и вербально-специфические нарушения памяти и память как активная деятельность.

Статья написана в память о выдающемся советском физиологе П.К. Анохине и кратко освещает основные его научные достижения и их значение. Она начинается с краткого исторического экскурса в попытки отыскать физиологические основы сложной сознательной деятельности человека, которые долгое время терпели неудачу из-за аналитического подхода к данной проблеме, который мог описать только элементарные формы психофизиологической активности, но не мозговые механизмы сложных форм человеческого поведения. П.К. Анохин, как отмечается в статье, смог преодолеть эту проблему и перейти от анализа по элементам к анализу по единицам (Л.С. Выготский), сохраняющему в выделяемой единице все свойства анализируемого целого. Такой единицей анализа стала функциональная система, которая, в отличие от отдельных нервных центров, объединяет сразу много мозговых механизмов и подчиняет их в этом объединении единой задаче. Работа с понятием "функциональная система" позволяет также анализировать уровни их организации и взаимодействия систем различных уровней. А.Р. Лурия отмечает огромную заслугу П.К. Анохина в переходе от изучения анализа мозгом отдельных внешних сигналов к понятию "обстановочных афферентаций" и "афферентного синтеза", а также в изучении функций лобных долей с демонстрацией их роли в обеспечении обусловленного сознательно поставленной целью человеческого поведения. Автор выделяет 3 наиболее важных достижения П.К. Анохина в разработке теории функциональных систем: 1) переход к "физиологии активности" за счет описания модели потребного будущего как движущей силы человеческого поведения (в отличие от пассивной реакции на внешние стимулы), 2) описание механизма "обратной афферентации" (поступающей в ходе выполнения действия в ЦНС) как средства саморегуляции поведения, 3) введение в модель акцептора результата действия для сличения обратной афферентации и модели потребного будущего и обеспечения механизма принятия решений. В заключении подчеркивается, что достижения П.К. Анохина являются первым шагом на пути описания мозговых основ сложной сознательной специфически человеческой психической активности.

Данная статья написана с целью дать краткий обзор имеющихся к моменту ее написания достижений зарубежной и отечественной нейропсихологии. После краткого введения, где упоминается заметный прогресс в области наук о мозге со ссылкой на работы Грея Уолтера "Живой мозг" и Мэгуна "Бодрствующий мозг", обозначаются задачи нейропсихологии - 1) обеспечить более точную топическую диагностику нарушений мозговых механизмов не элементарных, а высших психических процессов с опорой на адекватные методы и знания об их психологическом строении и 2) в результате построения теории функциональной организации мозга дать научной психологии знания о мозговых основах психической деятельности. Далее освещаются основные тенденции в изучении мозговых основ высших психических функций (ВПФ) - узкий локализационизм (на примере истории открытия сенсорной и мотортной афазий) и антилокализационизм, а также важные параллельные находки, такие, как идеи Х. Джексона об организации работы мозга не только по зонам, но и по уровням (произвольному и непроизвольному, например). Обозначаются основные вопросы, которые было необходимо решить для разрешения дилеммы между этими двумя подходами к локализации: пересмотр понятий "функция" (вместо ее - рассмотрение функциональной системы, выстроенной для достижения определенной цели) и "локализация" (понимание, что локализуется не функция, а ее компоненты, образующие систему). Далее освещается теория трех функциональных блоков мозга с кратким описанием функций каждого из блоков и связанных с ними мозговых структур. Далее на примере мозговых механизмов произвольных движений (праксиса) и мнестических процессов и их нарушений показывается, что в обеспечении каждого действия человека участвуют все блоки мозга, причем каждый вносит в этот процесс свой уникальный вклад.

Данная статья написана с целью дать краткий обзор имеющихся к моменту ее написания достижений зарубежной и отечественной нейропсихологии. После краткого введения, где упоминается заметный прогресс в области наук о мозге со ссылкой на работы Грея Уолтера "Живой мозг" и Мэгуна "Бодрствующий мозг", обозначаются задачи нейропсихологии - 1) обеспечить более точную топическую диагностику нарушений мозговых механизмов не элементарных, а высших психических процессов с опорой на адекватные методы и знания об их психологическом строении и 2) в результате построения теории функциональной организации мозга дать научной психологии знания о мозговых основах психической деятельности. Далее освещаются основные тенденции в изучении мозговых основ высших психических функций (ВПФ) - узкий локализационизм (на примере истории открытия сенсорной и мотортной афазий) и антилокализационизм, а также важные параллельные находки, такие, как идеи Х. Джексона об организации работы мозга не только по зонам, но и по уровням (произвольному и непроизвольному, например). Обозначаются основные вопросы, которые было необходимо решить для разрешения дилеммы между этими двумя подходами к локализации: пересмотр понятий "функция" (вместо ее - рассмотрение функциональной системы, выстроенной для достижения определенной цели) и "локализация" (понимание, что локализуется не функция, а ее компоненты, образующие систему). Далее освещается теория трех функциональных блоков мозга с кратким описанием функций каждого из блоков и связанных с ними мозговых структур. Далее на примере мозговых механизмов произвольных движений (праксиса) и мнестических процессов и их нарушений показывается, что в обеспечении каждого действия человека участвуют все блоки мозга, причем каждый вносит в этот процесс свой уникальный вклад.

В статье на основании клинического случая больного Войт. подробно анализируется синдром нарушения зрительного восприятия вследствие поражения затылочно-теменных отделов головного мозга. Пулевое ранение больного привело к двустороннему очаговому поражению и патологическому снижению тонуса затылочно-теменной коры, из-за чего больной потерял возможность воспринимать сложные системы зрительных стимулов. Подробно описана серия опытов, проведенных с больным, которая состояла из зрительных проб различного характера, заданий на зрительно-моторную координацию (например, попадание в точку или серию точек по зрительному следу, попадание в центр круга, обведение фигуры и т.п.), опыты с чтением и письмом и с ориентацией в пространстве. Некоторые из опытов были повторены после введения кофеина - вещества, повышающего тонус мозговой коры. Проведенные опыты демонстрируют нарушения зрительного симультанного синтеза, оптико-моторной координации и зрительно-пространственной координации. Нарушения поддавались частичной фармакологической коррекции (улучшению под воздействием кофеина), что подтверждает нейродинамическую природу синдрома. Текст содержит рукописные вставки и пометы.

Доклад Лурии на тему нейропсихологической организации действия. Вначале Лурия описывает принципы построения функциональной системы мозга на примере зрительного восприятия. Так, в основе корковой системы зрительного восприятия лежит проекционное поле, организованное по сомато-топическому принципу, в котором заканчиваются идущие из сетчатки нервные волокна. При этом предметная организация зрения - смысловое восприятие предмета за счет выделения и оттормаживания компонентов зрительного поля - происходит во вторичых зрительных зонах. Вторичные зрительные зоны организованы не по сомато-топическому, а по функциональному принципу. Тот же общий принцип организации действителен и для лобных долей. В их основе так же лежит первичное проекционное поле, организованное сомато-топически и посылающее через пирамидный путь сигналы определенным группам мышц. Однако предметное осмысленное действия, требующее организованной по функциональному принципу координации движений разных групп мышц, обеспечивается вторичными премоторными областями. Поражение премоторных зон, в отличие от первичных моторных зон, не вызывает грубых параличей; отдельные элементы действия остаются сохранными. Однако организация целостного действия нарушается, а схема действия заменяется отдельными импульсами. При поражении же более передних префронтальных зон техника и структура действий могут быть сохранны, но разрушается целенаправленная организация действия; действие отщепляется от мотива. Доклад сопровождается демонстрацией клинических случаев. Также Лурия кратко характеризует развитие лобных долей в онтогенезе, в том числе с точки зрения гистологии. Затем доклад критически комментируют присутствующие - проф. Шахвердов, Мясищев, т. Абрамович, т. Гальперин, проф. Компанейский, Пресман, проф. Казанский. В конце заседания председатель обсуждает издание коллективного четырехтомника по психологии с участием Лурии, Леонтьева, Анохина, Бернштейна и др. Текст содержит рукописные пометы.

Материал посвящен патологии гностических систем, возникающих при поражении различных зон головного мозга. Отдельно рассматриваются патологии оптического гнозиса при поражении затылочно-теменных зон (первичных и вторичных зрительных зон), патологии акустического гнозиса при поражении височных зон (в частности, нарушений фонематического слуха), а также патологии смысловой обработки при поражении теменных (третичных гностических) отделов. Подробно разобраны многочисленные клинические случаи. В каждом разделе также есть детальный исторический обзор.