дисциплина (область работы А.Р. Лурии)

Обзор посвящен проблеме мозговой организации языка. Автор отмечает, что в основе эволюции языка и мозга лежат различные механизмы: в то время как мозг сформировался в результате биологической эволюции и оставался неизменным практически на протяжении всей истории homo sapiens, язык являлся продуктом социальной истории и значительно изменялся за короткие промежутки времени. В статье обозреваются различные подходы к решению проблемы соотношения языка и мозга: узкий локализационизм, теория эквипотенциальности, теория функциональных систем.

Автор уделяет внимание психофизиологическому аспекту исследований мозговой организации языка: анализу нейродинамики, избирательности и пластичности речевой деятельности.

В завершение статья говорится о том, как методология нейролингвистики может быть применена для уточнения и расширения лингвистических знаний.

Статья отвечает на вопрос, каким образом данные речевой патологии вследствие поражения мозга могут пролить свет на устройство языка. История нейролингвистики и ее современное состояние рассматриваются на разных языковых уровнях: звуковой организации, логико-грамматического строения, прагматической функции речи и связного высказывания.

Статья посвящена многообразию форм афазий, возникающих при поражении различных факторов, составляющих вместе сложнейшую функциональную систему речи. А.Р. Лурия кратко характеризует общие положения теории функциональных систем, а затем переходит к описанию различных форм афазии: эфферентной и афферентной моторной, сенсорной, семантической и динамической. А.Р. Лурия выделяет факторы, нарушения которых лежат в основе данных форм речевых расстройств.

Статья посвящена тому, как психологический анализ нарушений и процесса восстановления функций после локальных поражений мозга помогает понять общие принципы работы этих функций и обучения им. Авторы формулируют два основных принципа реабилитации высших функций: предварительный (факторный) анализ природы нарушения и принцип продвижения от внешних, эксплицитных, осознанных процессов к внутренним, имплицитным, сокращенным. В качестве примера разобраны случаи восстановления двух функций: сложных зрительно-пространственных восприятий и логико-грамматических конструкций. Принципы советской педагогики, утверждают авторы, подчиняются тем же принципам постепенного освоения последовательности психологически обоснованных операций.

Репринт статей Лурии и Виноградовой из журнала Дефектология (1 номер, 1969 год).

Отличие в речевой функции между здоровым и умственно отсталым ребенком, в частности, заключается в организации семантических полей. Так, у здорового ребенка присутствуют семантические связи между близкими понятиями, в то время как у умственно отсталого ребенка эти связи не могут быть нормально установлены, и наряду с ними возникают внешние звуковые связи, которые мешают функционированию семантической системы. В статье обсуждаются эксперименты, которые позволяют за измерения сосудистых реакций объективно оценить состояние семантических систем ребенка.

Отличие в речевой функции между здоровым и умственно отсталым ребенком, в частности, заключается в организации семантических полей. Так, у здорового ребенка присутствуют семантические связи между близкими понятиями, в то время как у умственно отсталого ребенка эти связи не могут быть нормально установлены, и наряду с ними возникают внешние звуковые связи, которые мешают функционированию семантической системы. В статье обсуждаются эксперименты, которые позволяют за измерения сосудистых реакций объективно оценить состояние семантических систем ребенка.

Франкоязычная версия статьи "Проблемы и факты нейролингвистики". Статья отвечает на вопрос, каким образом данные речевой патологии вследствие поражения мозга могут пролить свет на устройство языка. История нейролингвистики и ее современное состояние рассматриваются на разных языковых уровнях: звуковой организации, логико-грамматического строения, прагматической функции речи и связного высказывания.

Заметка посвящена некоторым методикам преодоления дефицита при семантической форме амнестической афазии на примере восстановительной работы с Львом Засецким, чей случай был подробно описан в книге "Потерянный и возвращенный мир". Клинический профиль пациента при данной форме афазии характеризуется трудностями подбора слова (парадигматический дефект) при первично сохранной способности к выстраиванию синтагматических отношений, а также нарушениями в анализе логико-грамматических конструкций. В качестве основного метода восстановительной работы использовалось письмо. Первичный дефект в подборе слов удавалось частично преодолеть, максимально автоматизируя процесс письма, а также выстраивая письменный текст в соответствии с определенной ритмической структурой.

В статье охарактеризованы три этапа исследования афазии. Классический подход (19 в.) рассматривает афазию как результат повреждения определенных речевых центров, расположенных в левом полушарии. Для нейропсихологического подхода (середина 20-го в.) характерен факторный анализ симптомов и объяснение механизмов, которые стоят за базовыми формами афазий. Нейродинамический подход (время написания статьи) объясняет симптомы афазии общими дефицитами нейродинамики, такими как нарушение избирательности психических процессов и патологическая инертность.

Файл представляет собой расширенную библиографию к статье Language and Brain (Towards the Basic Problems of Neurolinguistics). В имеющихся в архиве рукописном и машинописном вариантах статьи указано только 19 пунктов, в данном варианте - 49. Часть пунктов в статье стоит не по алфавиту, а так, как они бы стояли в русскоязычном списке (Vygotsky идет после фамилий на английскую букву B), в данной версии библиографии эта ошибка исправлена.

Список в статье выглядит незавершенным; вероятно, полным является именно этот список источников.

Обзор посвящен проблеме мозговой организации языка. Автор отмечает, что в основе эволюции языка и мозга лежат различные механизмы: в то время как мозг сформировался в результате биологической эволюции и оставался неизменным практически на протяжении всей истории homo sapiens, язык являлся продуктом социальной истории и значительно изменялся за короткие промежутки времени. В статье обозреваются различные подходы к решению проблемы соотношения языка и мозга: узкий локализационизм, теория эквипотенциальности, теория функциональных систем.

Автор уделяет внимание психофизиологическому аспекту исследований мозговой организации языка: анализу нейродинамики, избирательности и пластичности речевой деятельности.

В завершение статья говорится о том, как методология нейролингвистики может быть применена для уточнения и расширения лингвистических знаний.

Согласно указаниям в документе, данный фрагмент является главой какого-то более крупного текста. Его цель - описать современный подход к проблеме афазий, причем не только назвать их основные формы, но и рассмотреть стоящие за ними факторы (механизмы). Перечисляются традиционные для неврологии формы афазий - сенсорная (афазия Вернике), моторная (афазия Брока), амнестическая - с нарушением припоминания слов, транскортикальная - с нарушением спонтанной речи, кондуктивная - с невозможностью повторения речи. После краткой истории исследования сенсорной афазии (К Вернике, П. Мари) обсуждаются современные представления о нарушении фонематического слуха как ее основном механизме. Далее анализируются моторные формы афазии с выделением ее афферентной (связанной с дефицитом кинестетического восприятия при поражении теменных отделов) и эфферентной (обусловленной нарушением серийной организации при поражении заднелобных отделов и связанных с ними базальных ганглиев) форм. Моторные формы афазии обсуждаются в контексте теории построения движений Н.А. Бернштейна, согласно которой для реализации любого движения необходима не только сохранность эфферентного звена его реализации, но и постоянный приток афферентаций (кинестетических, зрительно-пространственных) для постоянной корректировки протекания двигательного акта.

Текст выглядит незаконченным.

В материале содержится обложка и первая страница статьи "Factors and forms of aphasia".

Тезисы посвящены проблеме многозначности нейропсихологических симптомов. Названы две причины такой многозначности: наличие дислокационных и нейродинамических симптомов (при которых симптоматика может носить диффузный или общемозговой характер или иметь мозаичный вид) и сложное строение самой психологической функции. Вторая причина обсуждается более подробно с показом того, как нарушение различных нейропсихологических факторов приводит к различным нарушениям функции и того, как благодаря этому от психологического строения функции и типа ее нарушений исследователь может перейти к выявлению стоящему за этим нейропсихологического фактора и от него – к предположениям о топике поражения. Для илююстрации данных выводов приводятся примеры из области нарушений оптического восприятия, письма, речи (амнестической афазии), праксиса (конструктивной апраксии). Могут быть связаны с несколькими другими тезисами по нейропсихологической диагностике сходного содержания, также представленными в архиве.

В статье рассматриваются механизмы нарушения грамматических операций у пациентов с семантической афазией. А.Р. Лурия изучает сохранность их способности к сознательному анализу языка, а также степень и механизмы нарушений грамматической обработки. В серии экспериментов показано, что пациенты склонны анализировать предложения с опорой на непосредственных участников, действия или события, упомянутых в предложении, оказываясь при этом неспособными к сознательному анализу грамматических отношений и синтаксических структур, лежащих в его основе.

В статье рассматриваются механизмы нарушения грамматических операций у пациентов с семантической афазией. А.Р. Лурия изучает сохранность их способности к сознательному анализу языка, а также степень и механизмы нарушений грамматической обработки. В серии экспериментов показано, что пациенты склонны анализировать предложения с опорой на непосредственных участников, действия или события, упомянутых в предложении, оказываясь при этом неспособными к сознательному анализу грамматических отношений и синтаксических структур, лежащих в его основе.

В докладе к XVIII Международному психологическому конгрессу, который проводился на только что образованном как раз к его проведению первому в стране факультете психологии в МГУ имени М.В. Ломоносова, А.Р. Лурия обсуждает значение нейропсихологии и знаний о мозге для психологической науке в целом, останавливаясь на вкладе нейропсихологии в разработку методов диагностики психических процессов. В докладе обсуждается, как в дополнение к статистическим методам факторного анализа нейропсихологическая диагностика позволяет выделить стоящие за различными на первый взгляд нарушениями общие механизмы и, наоборот, разделить по принципу разных факторов, лежащих в их основе, сходные на первый взгляд психические нарушения. В качестве примеров приводится различие мозговых механизмов фонематического и музыкального слуха и разнообразие симптоматики, возникающей при нарушении пространственного анализа и синтеза.

В тексте упоминаются больные от 1958, 1963 и др. годов. В папке содержится рукописный вариант статьи А.Р. Лурии «О бессимптомно протекающих опухолях лобных отделов головного мозга». 

В статье после краткого введения, в котором описываются факторы, провоцирующие бессимптомный характер мозговых поражений лобных отделов, выделен первый раздел, посвященный экстрацеребральным опухолям лобных отделов (арахноид-эндотелиомам) с парасагиттальным расположением (полюсным, конвекситальным и базальным). Большинство больных имеют поражение в левой лобной области, у некоторых оно затрагивает также и правое полушарие. 

Второго раздела (которого можно ожидать с учетом выделения первого) в данной версии статьи (ни в рукописной, ни в бумажной) нет.

Данный документ, как следует из его титульного листа, представляет собой сообщение из цикла «Варианты лобного синдрома» под названием «Нарушение психических процессов при глубокой перивентрикулярной опухоли лобной доли». 

Он является незаконченным описанием клинического случая больного Теплинского (студент, 22 года) с интрацеребральной опухолью (протоплазматической астроцитомой) в глубине правой лобной доли вблизи переднего рога бокового желудочка с прорастанием и в передний рог левого бокового желудочка, а также в подкорковые узлы. Описано постепенное ухудшение состояния больного через месяц после первой операции: от легкой неустойчивости внимания при первичной диагностике – до сильной истощаемости, пассивности, загруженности, отвлекаемости при повторном обследовании, но в обоих случаях – с сохранением большинства компонентов праксиса, гнозиса, интеллектуальных операций. 

В конце данной машинописной версии статьи находится лист из другой статьи по нефрологии, по всей видимости, не авторства А.Р. Лурии и не имеющей содержательного отношения к тексту.

В папке с названием «Лурия-Руденко. Клинико-психологическая симптоматика экстрацеребральных опухолей» выделяются 4 подпапки. 

В данной подпапке присутствуют черновики, по которым можно проследить, как А.Р. Лурия пробовал выделить среди обследованных пациентов различные подгруппы по преобладающему синдрому. 

В трех других содержатся описания больных и краткие протоколы обследований.

В папке содержатся варианты главы для руководства по судебной психологии авторства А.Р. Лурии (1 рукописный и в соседней подпапке – 1 машинописный). В работе описывается применение сопряженной моторной методики (как расширенного варианта ассоциативного эксперимента) для объективного исследования аффективных следов преступления и диагностики причастности к преступлению, приводятся конкретные примеры проведения диагностики подозреваемых в совершении противоправных действий.

В этой заметке (возможно, черновике к статье Luria & Majovsky, 1977) противопоставляются два подхода к нейропсихологической диагностике - американский и советский. 

Американский охарактеризован как механическое применение набора диагностических тестов, предназначенных для проверки сохранности психических функций, без учета их функциональной организации в мозгу. 

Советский подход основан на теории функциональной организации мозга. В его рамках поражения мозга определенной локализации вызывают совокупность функционально связанных друг с другом симптомов, которые объединяются в факторы. Задача нейропсихолога - квалифицировать симптомы как часть фактора. Далее описывается процедура диагностики: интервью и тестирование праксиса, гнозиса, памяти, речи и решения задач. Вкратце характеризуются техника проведения и интерпретация результатов.

В этой заметке (возможно, черновике к статье Luria & Majovsky, 1977) противопоставляются два подхода к нейропсихологической диагностике - американский и советский. 

Американский охарактеризован как механическое применение набора диагностических тестов, предназначенных для проверки сохранности психических функций, без учета их функциональной организации в мозгу. 

Советский подход основан на теории функциональной организации мозга. В его рамках поражения мозга определенной локализации вызывают совокупность функционально связанных друг с другом симптомов, которые объединяются в факторы. Задача нейропсихолога - квалифицировать симптомы как часть фактора. Далее описывается процедура диагностики: интервью и тестирование праксиса, гнозиса, памяти, речи и решения задач. Вкратце характеризуются техника проведения и интерпретация результатов.

В этой заметке (возможно, черновике к статье Luria & Majovsky, 1977) противопоставляются два подхода к нейропсихологической диагностике - американский и советский. 

Американский охарактеризован как механическое применение набора диагностических тестов, предназначенных для проверки сохранности психических функций, без учета их функциональной организации в мозгу. 

Советский подход основан на теории функциональной организации мозга. В его рамках поражения мозга определенной локализации вызывают совокупность функционально связанных друг с другом симптомов, которые объединяются в факторы. Задача нейропсихолога - квалифицировать симптомы как часть фактора. Далее описывается процедура диагностики: интервью и тестирование праксиса, гнозиса, памяти, речи и решения задач. Вкратце характеризуются техника проведения и интерпретация результатов.

Часть архива А.Р. Лурии хранится не на факультете психологии МГУ, а в семье ученого.

В настоящее время хранителем семейной части архива является Е.Г. Радковская, которой А.Р. Лурия приходился двоюродным дедом. В архиве имеется в том числе монография "Теменная (семантическая) афазия". Она является вторым томом запланированного в 1930-х годах трехтомника; первый том – «Сенсорная афазия» - стал законченным исследованием, за которое А.Р. Лурия получил степень доктора медицины, тогда как третий том должен был осветить две моторные формы афазии. В монографии дан объемный обзор литературы. Он начинается с раздела, раскрывающего историю исследования семантической афазии. В нем автор критикует как ассоцианистский подход, описывающий семантическую афазию как простой разрыв связи слова и представления (Брока, Бродбент), так и авторов, пытавшихся описать нарушения мышления при семантической афазии (Мари, Пик, Гельб, Гольдштейн), поскольку мышление в их работах понималось идеалистически, в отрыве от чувственного опыта, действия и исторически возникшего строя языка. Из обзора работ А.Р. Лурия делает вывод, что для проведения детального анализа нарушения смысловой (в отличие от внешней, фазической) стороны речи при семантической афазии необходимо привлечь данные о строении и функционировании нижнетеменной области и об организации самой языковой системы. Именно этому и посвящены следующие два раздела монографии. В первом из них А.Р. Лурия с опорой на данные литературы показывает, как морфофизиологическое строение теменных долей способствует их роли в синтезах высшего уровня и формированию надмодальных представлений о пространстве. Во втором разделе автор анализирует, как сама структура языка в ходе развития человека двигалась от индикативной (указующей) роли слова к номинативной и переходила от синпрактической, внеязыковой передачи смысла (когда смысл можно понять только из контекста) к ситуации, когда язык своими сложными логико-грамматическими конструкциями может передать все сложные системы связей и отношений в мире. Далее идет раздел под названием «Метод исследования сохранности смысловой стороны речи». По мнению Лурии, в традиционном исследовании оценка понимания речи сводилась к предъявлению фраз, понимание которых часто требовало только сохранности понимания отдельных слов или для верного понимания которых можно было обратиться к текущему контексту. Соответственно, Лурия полагал, что в предлагаемых для оценки понимания речи фразах должны быть максимально разведены смысл (вне-языковые факторы, практический опыт, контекст) и значение (логико-грамматические соотношения). В таких фразах должен быть конфликт между их непосредственной предметной отнесенностью и подлинным значением. Среди дополнительных требований Лурии к методам диагностики семантической афазии - возможность выявлять степень нарушения понимания смысловой стороны речи. Лурия предлагает также оценивать способ выполнения задания: выполняется ли оно самостоятельно («с ходу» или с устным рассуждением) либо с помощью экспериментатора, а если не выполняется – есть ли возможность хотя бы безошибочно повторить задание. В центральной части книги задается план описания клинической картины семантической афазии. Предметом исследования должна стать смысловая сторона речи, центральным симптомом для описания – распад логико-грамматической структуры речи, единицей «патологического нарушения» - синтагма. Затем А.Р. Лурия предполагает описать нарушения категориального мышления, опирающиеся на смысловую организацию речи, в том числе подробно проанализировать вопрос о том, как при семантической афазии нарушается вся система научных понятий. Последним разделом автор планирует дать описание нарушений симультанного гнозиса и организации пространственного опыта, где много неречевых компонентов, но который составляет психофизиологическую подоснову для описываемых логико-грамматических операций. В фигнальной части работы А.Р. Лурия переходит к краткому описанию больных, которые составили его клиническую выборку. Он подчеркивает, что их было достаточное количество, что генез поражений был разнообразен (сосудистые, опухолевые, травматические, реже – мозговые энцефалиты). Поражение располагалось на границе теменных и височных областей. Приводятся примеры 8 конкретных больных: Тит., Смол., Авт., Марк., меньше – Бар., Сел.; также – Прос., Мих. Идет отсылка на ненаписанную часть В данной работы, где предполагается подробное описание случаев (для нее они даже заранее пронумерованы – случай II…). У пациентов описываются нарушения экспрессивной и импрессивной речи, оптико-пространственного восприятия. В конце АРЛ обобщает описываемое нарушение как распад системы смысловых процессов, уходящих корнями в сложные формы оптического гнозиса. Далее он снова подчеркивает необходимость квалификации симптомов из 4 ранее указанных сфер – «понимания смыслового строя языка, структуры мыслительных операций, системы научных понятий и тонкого строения гностических процессов».

На этом книга заканчивается.

Статья посвящена синдрому, близкому к сенсорной афазии, возникающему при субкортикальных поражениях левой височной доли. В статье проанализирован клинический случай больного с военным осколочным ранением, которое повредило белое вещество средних отделов височной области левого полушария. Больной поступил в Институт Нейрохирургии спустя шесть лет после ранения в связи с развившимися припадками и головными болями. Нейропсихологическое обследование показало, что при сохранном оптическом гнозисе, всех видах праксиса и памяти он проявляет специфические нарушения речи. Так, спонтанная речь больного и понимание речи сохранны, однако значительные нарушения фонематического анализа (особенно оппозиционных фонем) проявляются при повторении, в осознанных операциях со звуковым составом слова и в письме. Интересно, что больной имеет признаки стертого левшества, чем, возможно, объясняется относительно легкий характер нарушений. Этот случай также важен с клинической точки зрения, поскольку показывает, что при абсцессах или опухолях глубоких отделов левой височной области можно наблюдать распад фонематического слуха еще до появления развернутой картины сенсорной афазии.

Статья о научном методе изучения афазий. Лурия начинает с того, что обозначает исторический контекст: первые страницы посвящены тому, каким образом подходили к афазии исследователи начиная с середины-конца 19 века. Критикуя их подходы, Лурия утверждает, что для настоящего научного изучения афазии требуется учитывать современные знания об общей нейрофизиологии и рассматривать мозговую организацию языка не как систему речевых центров, но как сложную функциональную систему, опирающуюся на различные участки мозга. Далее Лурия анализирует в этом ключе различные афатические синдромы: две формы моторной афазии (афферентную и эфферентную), сенсорную (акустико-гностическую), акустико-мнестическую, семантическую афазию. Приведена статистика нарушений и их грубости при поражениях разной локализации.

Очередой доклад на тему восстановления мозговой функции после травматического поражения. Обсуждаются различные механизмы восстановления на разных этапах ранения и реабилитации: расторможение функционально угнетенной, но не пораженной системы; викариат (перемещение функции на сохранные области в другое полушарие); и функциональная реорганизации. Отдельно Лурия останавливается на смысловой организации процесса восстановления, которая способствует успешной реабилитации (на примере нарушений фонематического слуха при височных поражениях левого полушария и дезинтеграции кинетических процессов при поражении премоторных отделов левого полушария).

Статья посвящена специфике нарушений регулирующей функции вследствие огнестрельных ранений в области лобных долей. Текст начинается с обзора функций лобных долей и их отличия от других, первичных и вторичных зон головного мозга. В частности, лобными долями управляются высшие формы регуляции деятельности, которые производятся за счет второй сигнальной системы (через посредство речи). Патологии функционирования лобных долей выражаются в нарушениях осмысленного поведения и невозможности сдержать побочные действия, выпадающие из общей программы. В рамках этой позиции в статье разобраны клинические случаи больных с ранениями в области лобных долей. Даже несмотря на то, что точечные огнестрельные ранения в резидуальной стадии не проявляются в грубой форме, стертые нарушения регуляции можно зафиксировать при помощи специального клинико-психологического эксперимента, в котором больному требуется воспроизвести предварительно созданную программу действий, оттормаживая побочные импульсы. При этом различная степень поражения лобных долей приводит к дефектам поведения различной степени, но одной и той же природы. Различия наблюдаются и при разной локализации поражения: так, поражение конвекситальных отделов лобной коры ведет к нарушениям активной целенаправленной деятельности, в то время как поражения лобно-базальных отделов скорее вызывают нарушения аффективных процессов.

В статье Лурия разбирает концепцию И.Павлова о наличии в коре головного мозга наряду с системами элементарного, низшего анализа информации ("ядро" коркового анализатора) систем высшего порядка, отвечающих за дальнейший анализ и синтез полученной рецепторной информации ("периферия" коркового анализатора, или вторичные зоны). При поражении вторичных зон первичная обработка информации не страдает, но элементы этой информации перестают восприниматься как смысловое целое. Такие эффекты наблюдаются, например, при поражении вторичных отделов височных областей, которое ведет к утрате слуховой организации речи, и вторичных отделов затылочных областей, которое приводит к нарушениям осмысленного зрительного восприятия. При этом, утверждает Лурия, подобная модель организации двигательной функции остается малоизученной. После краткого исторического обзора Лурия приводит идею Павлова о том, что двигательная кора головного мозга является не эффекторным, а афферентным аппаратом, и что двигательные зоны головного мозга, помимо прецентральной извилины, распространяются и кзади. Таким образом, скоординированное движение возможно только при афферентной обратной связи. Лурия подтверждает эту теорию данными эволюционной анатомии и физиологии, а также разбором случаев поражения двигательных анализаторов у человека: первичных и вторичных афферентных (кинестетичесиких) зон. Механизмы двигательных нарушений также демонстрируются в опытах с использованием метода электромиограмм. Отдельно обсуждается роль пространственного анализатора (вторичные затылочно-теменные зоны) и премоторных отделов в организации движения. Статья содержит рукописные пометы и вставки.

Текст посвящен пересмотру подхода к поражению мозговых систем на разных этапах онтогенеза и является частью более большой работы, касающейся психологических нарушений при мозговых поражениях. Он является вариантом текста лекций по психологии мозговых поражений (см. ниже). В начале изложения ставится проблема того, что одно и то же по локализации мозговое поражение на разных стадиях онтогенеза может иметь различное значение для психической деятельности. На материале возрастной нейрофизиологии показывается, как в течение онтогенеза отдельные функции мозга организуются в сложные функциональные системы, подчиненные единой задаче. Обсуждается закон прогрессивной кортикализации функций, сложная взаимосвязь между подкорковыми и корковыми уровнями обеспечения психических процессов - в частности, показывается, что поражение нижележащих уровней в детском возрасте оказывает деструктивное влияние и на работу вышележащих уровней на последующих этапах их формирования (такого восходящего эффекта во взрослом возрасте нет). Развитие психических процессов на примере памяти описывается как изменение межфункциональных связей. С привлечением данных близнецовых исследований обсуждается изменение вклада наследственности и среды в протекание психических процессов в ходе онтогенеза. Вводится понятие ведущей (для каждого этапа онтогенеза) психической функции. Следующие разделы подробно описывают влияние такого процесса, как восприятие, на психическое развитие. При описании зрительного восприятия привлекаются случаи эйдетизма и синестезий как примеры его избыточного развития (подробно описан случай мнемониста Шерешевского) и ранней оптической агнозии с сопутствующим (и во многом возникшим вторично от оптических нарушений) тяжелым отставанием в развитии - как пример дефицитарности. В этом же контексте обсуждаются нарушения акустического гнозиса у близнецов, приводящие в детском возрасте к системному отставанию в речевом и познавательном развитии в отличие от поражения этих систем у взрослого. Указывается, что данный принцип системного влияния мозгового поражения не только на нижележащие (как у взрослых), но и на более сложные, вышележащие мозговые системы и связанные с ними психические процессы в детском возрасте верен не только для корковых, но и для подкорковых поражений. Это обсуждается на материале энцефалитных поражений третьего желудочка и базальных ганглиев, у детей приводящих к грубым нарушениям личности в варианте "анэтического синдрома" (как при поражении базальных лобных отделов). Делается вывод о том, что оценка патологического эффекта поражения того или иного очага должна производиться с учетом того места, которая занимает связанная с ним функция в системном развитии психических процессов, и времени в онтогенезе, в котором возникло поражение.

Работа посвящена роли префронтальных отделов лобных долей в организации человеческой деятельности. 1) В первом разделе на материале опытов на животных показывается, что, в отличие от поражения премоторных отделов, префронтальная (третичная) локализация приводит не к нарушениям движений, а к распаду всей структуры деятельности (поведения) в тех случаях, когда она направляется не внешним стимулом и непосредственно воспринимаемым полем, а поставленной задачей, на основании которой часть компонентов воспринимаемого поля анализируются как релевантные ей, а часть - как нерелевантные. В этом случае действия теряют связь с внутренними мотивами и намерениями, которые их направляют; нарушение связи действия и мотива выделяется как ключевая единица, страдающая при лобных поражениях. 2) Во втором разделе описываются клинические наблюдения за пациентами с префронтальной локализацией, характеризующиеся именно такой дезинтеграцией системы мотивов, определяющей поведение (в том числе - пациенты Мер. и Св-ий с изначально премоторной сиптоматикой, где префронтальные симптомы возникали в картине болезни постепенно). Мотив при этом замещается либо требованиями поля, либо мотивом предыдущего, ранее завершенного действия; при этом действие, которое больной не выполняет по инструкции, может быть впоследствии выполнено как персеверация. 3) В следующем разделе (в работе стоит под номером 5, хотя идет после раздела 2) обсуждаются психологические особенности протекания специфически человеческой деятельности: если у животного поведение направляется естественными потребностями и протекает всегда в рамках конкретной ситуации, то у человека при переходе к орудийной деятельности и разделению труда мотивы приобретают общественный характер. Еще больше деятельность усложняется с появлением речи. Подробно с привлечением данных возрастной физиологии и возрастной психологии анализируется онтогенез (от эмбриогенеза до подросткового возраста) тех мозговых механизмов и связанных с ними психологических новообразований, которые интегрируют отдельные двигательные акты в сложные поведенческие комплексы, а также позволяют опираться, не на внешнее, а на внутреннее поле при организации активности и действовать целенаправленно с учетом социальной ситуации. 4) Далее описываются нарушения поведения при онтогенетически ранних поражениях лобных систем с подробным анализом клинического случая Геры Д. (внутриутробная травма левой лобной доли), у которого наблюдалось явное нарушение в появлении описанных в предыдущем разделе новообразований, касающихся организации целенаправленной деятельности, поведения и развития личности с ее иерархией мотивов. Анализируется отличие ранних префронтальных поражений в результате травм или перенесенных инфекций (энцефалитов) от олигофрении - при этом страдают не знания и навыки, а деятельность и личность. 5) Наконец, анализ снова переключается на взрослых больных и касается нарушения структуры осмысленных действий при лобных поражениях: а) распада навыка анализа психологической ситуации, в которой реализуется действие, с переходом к полевому поведению, б) распада динамической структуры действия - на материале опытов Зейгарник Б.В. с прерванным действием (без формирования нормальной в этой ситуации квазипотребности к его завершению), формированием намерения (недоступного для лобных больных), продолженным действием (где на фоне монотонии у больного не возникало эффектов пресыщения) и формированием уровня притязаний (без возможности объективной оценки своих возможностей и результатов у данной группы пациентов). 6) Следующий раздел описывает нарушения интеллектуальных процессов при лобных поражениях, также связанных с распадом активного характера, целенаправленности и мотивационной организации интеллектуальных операций, зачастую - с сохранностью самой возможности обобщенного отражения действительности, операциональной стороны интеллектуальных процессов. Называются основные дефекты интеллектуальных процессов у лобных больных - а) нарушение перехода от пассивного восприятия к активным действиям с созданием внутреннего плана протекания интеллектуальных операций, что показано в опытах на изучение восприятия, памяти, внимания, и б) нарушение организации операций в целенаправленную деятельность с единой задачей и смысловым строением выполняемых актов. 7) Предпоследний раздел (под номером 9 в работе) посвящен нарушению аффективных переживаний при лобных поражениях, которые объясняются через распад переживания как обобщенного, социального по генезу отношения к происходящему с выделением событий и поступков. Здесь особо обсуждается связь поражений базальных лобных отделов с аффективными нарушениями. 8) В финале работы кратко обобщаются перечисленные выше результаты: лобные поражения характеризуются не выпадением частных систем, а общей дезинтеграцией деятельности. Отдельно оговаривается связь лобных и общемозговых поражений, трудность компенсации лобных нарушений. Разделы работы отчасти совпадают с разделами, выделенными в связанном файле (см. ниже), но тексты двух работ отличаются, хотя содержательно частично пересекаются.

Статья в популярной форме описывает принципы работы головного мозга животных и человека.

Статья представляет собой краткое руководство по диагностике и реабилитации речевых нарушений вследствие травм головного мозга различной локализации. Прежде всего, пишут авторы, необходимо разделять постконтузионную реактивную глухонемоту и дисфазию и травматическю афазию. Постконтузионная глухонемота характеризуется угнетением нормальной работы речи, но сложная ее организация как таковая оказывается не нарушена. В таких случаях для нарушения речи бывает достаточно психо- и физиотерапии и лечебной гимнастики. Травматическая же афазия возникает при поражении лобно-височно-теменных речевых зон левого полушария (у правшей). Кратко охараткеризованы моторная афазия (возникает при поражении лобно-височных и лобно-теменных отделов), афферентная моторная афазия (поражения постцентральной области), сенсорная афазия (поражения задних отделов височной области), семантическая афазия (поражения нижне-теменной и теменно-затылочной областей). Кратко описаны восстановительные методы обучения при различных видах афазии. В завершение приводятся некоторые практические рекомендации по организации реабилитации.

Вторая редакция статьи о нейропсихологической организации высших психических функций совместно с Н.Гращенковым. Критикуя как представления узкого локализационизма о существовании ограниченных "центров" различных мозговых функций, так и идеи об отсутствии их четкой локализации ("динамическая делокализационная концепция"), авторы предлагают концепцию системной локализации функций в мозгу. С одной стороны, каждая область мозга вносит свой вклад в организацию сложных функций; с другой - всякая сложная функция осуществляется целой системой мозговых зон. Авторы иллюстрируют это положение примерами из клинической практики, анализируя симптоматику функциональных нарушений, возникающих вследствие локальных поражений головного мозга. Так, разобраны локальные поражения нижне-теменных и премоторных отделов, а также разница в механизмах дефицита при выполнения задания на воспроизведение ритмической структуры при различной локализации поражения (в затылочных, височных, лобных, теменных отделов). В заключительной части статьи обсуждается вопрос иерархической организации функциональных систем. В частности, разграничиваются первичные/проекционные и вторичные отделы коры и анализируется разница функционального дефицита при их поражениях. К статье приложен рукописный список литературы.

Первая редакция статьи о нейропсихологической организации высших психических функций совместно с Н.Гращенковым. Критикуя как представления узкого локализационизма о существовании ограниченных "центров" различных мозговых функций, так и идеи об отсутствии их четкой локализации ("динамическая делокализационная концепция"), авторы предлагают концепцию системной локализации функций в мозгу. С одной стороны, каждая область мозга вносит свой вклад в организацию сложных функций; с другой - всякая сложная функция осуществляется целой системой мозговых зон. Авторы иллюстрируют это положение примерами из клинической практики, анализируя симптоматику функциональных нарушений, возникающих вследствие локальных поражений головного мозга. Так, разобраны локальные поражения нижне-теменных и премоторных отделов, а также разница в механизмах дефицита при выполнения задания на воспроизведение ритмической структуры при различной локализации поражения (в затылочных, височных, лобных, теменных отделов). В заключительной части статьи обсуждается вопрос иерархической организации функциональных систем. В частности, разграничиваются первичные/проекционные и вторичные отделы коры и анализируется разница функционального дефицита при их поражениях. Текст содержит рукописные редакторские правки.

В главе описываются мозговые механизмы зрительного восприятия. Описание начинается с анализа процесса отражения - описываются элементарная сигнальная и сложная отображающая стороны работы воспринимающих систем. Роль отображающей стороны возрастает по сравнению с сигнальной в зрительном и слуховом восприятии по сравнению с более низшими чувствами - обонянием, вкусом, а также постепенно увеличивается в ходе эволюции - высшие животные реагируют сложным действием уже не на элементарные сигнальные признаки, а на синтетические образы. Далее подробно анализируется мозговая организация элементарных компонентов зрительного восприятия - процессы, протекающие на уровне сетчатки, зрительного нерва, четверхолмия, латерального коленчатого тела, зрительного сияния, первичной зрительной коры. Обсуждается возможность элементарных сигнальных реакций на зрительные стимулы только за счет подкорковых механизмов; обсуждается также, что на более ранних этапах эволюции их роль в обеспечении зрительного восприятия была большей, чем у высших животных. Затем анализируется отображающая функция зрения - описывается экранный (с пространственной организацией) и уровневый (с различными слоями) принцип работы сетчатки, первичная интеграция зрительных образов в латеральных коленчатых телах за счет перекреста, подробно описывается проекционное строение первичной зрительной коры. Подчеркивается наличие не только афферентных, но и эфферентных петель обратной связи от коры к нижележащим образованиям вплоть до сетчатки. Затем обсуждается предметный характер человеческого восприятия и его активность с выделением не всех, а только существенных признаков предмета с оттормаживанием лишних, выдвижением и проверкой перцептивных гипотез; для его обеспечения "первого экрана" - сетчатки оказывается недостаточно, поскольку константность формы, размера предметов, а также подстройку восприятия под стоящие задачи может реализовать только корковый механизм. Наконец, анализируется функция вторичной зрительной коры - не дробящая раздражение на много компонентов, как это происходит в первичной коре, а синтезирующая (приводятся опыты с раздражением первичной и вторичной коры стрихнином, стимуляцией коры интраоперационно). Глава завершается анализом синдрома оптической агнозии, возникающей при поражении вторичной коры и связанной с распадом симультанных синтезов. Подробно описываются характерные нарушения узнавания предметов и сенсибилизированных (перечеркнутых, наложенных) изображений особенности рисования у таких больных, специфика послеобразов, элементов пространственных нарушений, проблемы в зрительной памяти. Перечисляются такие нарушения, как фрагментарность, аконстантность восприятия. Отмечается возможность компенсации нарушения за счет изменения смысловой установки, улавливания эмоционального тона по деталям (например, при восприятии сюжетных картин), подключения интеллектуального ресурса (логические рассуждения), опоры на тактильный и кинестетический анализаторы и активную предметную деятельность. Особо обсуждаются нарушения чтения (оптическая алексия) при поражении вторичной затылочной коры. В отдельных местах не хватает небольших запланированных фрагментов текста.