симптомы

Материал содержит примеры выполнения заданий больными с теменно-затылочной и височной локализацией поражения.

В сообщении противопоставляются нарушения нейродинамических процессов, приводящих к нарушению вербальной памяти, при мозговых поражениях различной (теменно-затылочной и заднелобной) локализации. Если при теменно-затылочных поражениях, пишут авторы, основным механизмом нарушения является всплывание побочных речевых следов, связанных с целевым словом фонологически, морфологически или семантически, то при поражении лобных долей механизмом нарушения является патологическая инертность следов, возникших ранее. Сообщение проиллюстрировано описанием клинических случаев.

Статья посвящена вопросу модальной специфичности памяти. Результаты прошлых опытов, описанные во втором сообщении серии, показали, что при глубоких поражениях мозга нарушения памяти проявляются во всех сферах (зрительной, двигательной и слухо-речевой), являясь, таким образом, модально-неспецифичными. В настоящем сообщении авторы отвечают на вопрос, сохраняется ли эта особенность при кортикальной локализации поражений. Так, эксперимент повторяется с участием больных с очаговыми поражениями конвекситальных отделов коры левого полушария - височных и теменно-затылочных. Результаты показывают, что при поражении левой височной области проявляются нарушения слухо-речевой памяти при сохранной зрительной и зрительно-пространственной памяти. При поражении левых теменно-затылочных отделов, напротив, слухо-речевая память остается сохранной, при этом проявляются дефекты памяти на зрительно-пространственные отношения. Таким образом, в отличие от глубинных поражений, поражения конвекситальных отделов мозга приводят к модально-специфическим нарушениям памяти за счет нарушения функционирования корковых отделов соответствующих анализаторов.

Статья посвящена вопросу модальной специфичности памяти. Результаты прошлых опытов, описанные во втором сообщении серии, показали, что при глубоких поражениях мозга нарушения памяти проявляются во всех сферах (зрительной, двигательной и слухо-речевой), являясь, таким образом, модально-неспецифичными. В настоящем сообщении авторы отвечают на вопрос, сохраняется ли эта особенность при кортикальной локализации поражений. Так, эксперимент повторяется с участием больных с очаговыми поражениями конвекситальных отделов коры левого полушария - височных и теменно-затылочных. Результаты показывают, что при поражении левой височной области проявляются нарушения слухо-речевой памяти при сохранной зрительной и зрительно-пространственной памяти. При поражении левых теменно-затылочных отделов, напротив, слухо-речевая память остается сохранной, при этом проявляются дефекты памяти на зрительно-пространственные отношения. Таким образом, в отличие от глубинных поражений, поражения конвекситальных отделов мозга приводят к модально-специфическим нарушениям памяти за счет нарушения функционирования корковых отделов соответствующих анализаторов.

В статье обсуждаются нейродинамические механизмы забывания. Авторы постулировали две гипотезы относительно механизмов забывания: слабость и спонтанное угасание следов и торможение следов интерферирующими воздействиями. Гипотезы проверялись в экспериментальном исследовании с участием больных с нарушениями памяти разной степени выраженности (больные со стертыми нарушениями вследствие опухоли гипофиза и больные с выраженными нарушениями вследствие опухоли в районе средней линии). Методика исследования включала задания на воспроизведение рисунков, движений и слов в трех условиях: непосредственно после предъявления, после "пустой" паузы и после паузы, заполненной побочной деятельностью (гетерогенной или гомогенной относительно исходного задания). Результаты показали, что большинство больных хорошо справлялись с заданием в условиях непосредственного воспроизведения и после незаполненной побочной деятельностью паузы. В условиях интерференции, однако, нарушения начинали отчетливо проявляться. При этом наблюдалась разница между группами больных: при стертых поражениях организованный словесный материал (фразы и рассказы) воспроизводился даже после паузы, заполненной интерферирующей деятельностью, в то время как при массивных поражениях компенсирующего эффекта смысловой организации материала не наблюдалось. Особенно выражено эффекты были выражены в условии гомогенной интерференции. Эти результаты, утверждают авторы, свидетельствуют о том, что забывание при глубинных поражениях мозга обусловлено не ослаблением следов памяти, а их тормозимостью интерферирующими стимулами.

Верстка статьи Лурии "Memory Disturbances in Local Brain Lesions". В статье Лурия приводит обзор нарушений памяти различного характера (модально-специфического и модально-неспецифического) при различной локализации мозгового поражения. Характер нарушений памяти демонстрируется в серии экспериментов с воспроизведением материала после незаполненной паузы и паузы, заполненной интерферирующим материалом (гетерогенным либо гомогенным). Так, в статье рассмотрены легкие модально-неспецифические нарушения (поражения гипофиза), грубые модально-неспецифические нарушения (массивные поражения глубоких отделов мозга, расположенных по средней линии), модально-специфические нарушения (конвекситальные отделы больших полушарий). Отдельно проанализированы нарушения при поражении теменно-височно-затылочных и лобных отделов. В большинстве случаев нарушения проявляются в условиях интерференции, что говорит о том, что механизмом мнестических нарушений является не угасание следов, а блокирование их побочными воздействиями. К материалу прилагается инструкция для авторов по верстке статьи.

Репринт статьи Лурии о расстройствах памяти на английском языке.

В докладе обсуждаются механизмы нарушения кратковременной памяти у больных с поражением доминантного левого полушария головного мозга. Представлены результаты серии опытов с девятью больными с локальными поражениями левой лобной области. Были проведены четыре эксперимента: заучивание 10 несвязных слов; непосредственное и отложенное воспроизведение; опыты с гетерогенной и гомогенной интерференцией. По результатам экспериментов делается вывод о природе поражений кратковременной памяти, которая заключается в патологической инертности запечатленных стереотипов (при поражении конвекситальных отделов лобной доли) и утрете селективности систем связей (при поражении базальных отделов).

Черновик к вечерней лекции "Нейропсихология как наука" для 16го Международного конгресса по прикладной психологии. По представлениям современной нейропсихологии, псхические функции человека основаны на скоординированной работе динамических систем, локализованных в разных частях мозга, каджая из которых играет свою специализированную роль. Из этого следует, что одни и те же сложные поведенческие процессы могут нарушаться из-за поражения разных областей мозга, при этом в зависимости от локализации будут поражены различные факторы и нарушены разные компоненты одной и той же функциональной системы. Далее Лурия развивает теоретические и практические применения этого постулата. С теоретической точки зрения, он описывает базовые принципы функциональной организации мозга человека - три функциональных блока. С практической, он демонстрирует диагностическую силу нейропсихологии на примере нарушений письма вследствие мозговых поражений, а также описывает возможности и особенности применения факторного анализа.

Черновик к вечерней лекции "Нейропсихология как наука" для 16го Международного конгресса по прикладной психологии. По представлениям современной нейропсихологии, псхические функции человека основаны на скоординированной работе динамических систем, локализованных в разных частях мозга, каджая из которых играет свою специализированную роль. Из этого следует, что одни и те же сложные поведенческие процессы могут нарушаться из-за поражения разных областей мозга, при этом в зависимости от локализации будут поражены различные факторы и нарушены разные компоненты одной и той же функциональной системы. Далее Лурия развивает теоретические и практические применения этого постулата. С теоретической точки зрения, он описывает базовые принципы функциональной организации мозга человека - три функциональных блока. С практической, он демонстрирует диагностическую силу нейропсихологии на примере нарушений письма вследствие мозговых поражений, а также описывает возможности и особенности применения факторного анализа.

Черновик к вечерней лекции "Нейропсихология как наука" для 16го Международного конгресса по прикладной психологии. По представлениям современной нейропсихологии, псхические функции человека основаны на скоординированной работе динамических систем, локализованных в разных частях мозга, каджая из которых играет свою специализированную роль. Из этого следует, что одни и те же сложные поведенческие процессы могут нарушаться из-за поражения разных областей мозга, при этом в зависимости от локализации будут поражены различные факторы и нарушены разные компоненты одной и той же функциональной системы. Далее Лурия развивает теоретические и практические применения этого постулата. С теоретической точки зрения, он описывает базовые принципы функциональной организации мозга человека - три функциональных блока. С практической, он демонстрирует диагностическую силу нейропсихологии на примере нарушений письма вследствие мозговых поражений, а также описывает возможности и особенности применения факторного анализа. Текст рукописи содержит многочисленные правки и пометы.

Черновик к вечерней лекции "Нейропсихология как наука" для 16го Международного конгресса по прикладной психологии. По представлениям современной нейропсихологии, псхические функции человека основаны на скоординированной работе динамических систем, локализованных в разных частях мозга, каджая из которых играет свою специализированную роль. Из этого следует, что одни и те же сложные поведенческие процессы могут нарушаться из-за поражения разных областей мозга, при этом в зависимости от локализации будут поражены различные факторы и нарушены разные компоненты одной и той же функциональной системы. Далее Лурия развивает теоретические и практические применения этого постулата. С теоретической точки зрения, он описывает базовые принципы функциональной организации мозга человека - три функциональных блока. С практической, он демонстрирует диагностическую силу нейропсихологии на примере нарушений письма вследствие мозговых поражений, а также описывает возможности и особенности применения факторного анализа. Текст рукописи содержит правки и пометы.

В докладе обсуждаются достижения нейропсихологии за последние несколько десятков лет. В частности, говорится о трех функциональных блоках мозга, а также о сложности организации высших психических функций в мозгу. Последнее разобрано на примере функции письма.

В докладе обсуждаются достижения нейропсихологии за последние несколько десятков лет. В частности, говорится о трех функциональных блоках мозга, а также о сложности организации высших психических функций в мозгу. Последнее разобрано на примере функции письма.

Черновик доклада. В докладе обсуждаются достижения нейропсихологии за последние несколько десятков лет. В частности, говорится о трех функциональных блоках мозга, а также о сложности организации высших психических функций в мозгу. Последнее разобрано на примере функции письма.

Первая часть серии исследований, посвященных нейропсихологическому анализу дефектов памяти при различных локализациях поражения мозга. Том посвящен нарушениям памяти при поражении медиальных отделов лобных долей в результате нарушений кровообращения в системе передне-соединительной и передних мозговых артерий. При обсуждении нейропсихологических механизмов амнезии в подобных случаях выдвигаются две гипотезы: о слабости фиксации следов памяти, либо их воспроизведения. На основании подробного нейропсихологического анализа группы больных авторы приходят к выводу о том, что к нарушениям памяти приводит не столько слабость фиксации следов (хотя и она имеет место), сколько их легкая тормозимость интерферирующими воздействиями и дефекты торможения побочных связей. Серия целенаправленных экспериментов с больными позволила подтвердить выводы, сделанные на основе нейропсихологического обследования. Машинописный текст содержит рукописные пометы и вставки.

Статья посвящена проблеме мозговой организации сознания.

Попытки решить вопрос о взаимоотношении сознания и мозга, отталкиваясь от представлений о сознании как о первично данным человеку субъективном переживании, далее неразложимом, оказались теоретически бесплодными. Автор утверждает, что сознание следует понимать как сложную форму активного отражения действительности и исходить из положения о смысловом и системном строении сознания. Согласно данным представлениям, сознание формируется в результате общественной жизни человека при ближайшем участии предметной деятельности и речи. Как следствие, архитектура функциональных систем, лежащих в основе сознания, не является неизменной, а последовательно изменяется на каждом этапе развития сознания. Представления о смысловом и системном строении сознания задают направление поисков в вопросе о его мозговых основах: их следует искать в совместной работе многих мозговых систем, каждая из которых вносит свой вклад в формирование сложной сознательной деятельности. Данные, полученные в результате исследований нарушений сознательной деятельности при локальных поражениях мозга, позволяют сделать первые шаги в уточнении мозговой организации сознания.

Вечерняя лекция Лурии на 16-м Международном конгрессе по прикладной психологии. В лекции обозначаются основные задачи нейропсихологии, а именно топическая диагностика мозгового поражения и разработка научно обоснованных методов реабилитации больных. Прежде всего, Лурия описывает концепцию высших психических функций как сложных динамических систем скоординированной работы различных отделов мозга. Эта концепция опирается на идею о трех блоках мозга: первый, энергетический, - ствол мозга и ретикулярная формация - обеспечивет общий тонус коры. Второй блок (задние отделы коры) - модально-специфические системы сенсорных (оптических, акустических, кинестетических) анализаторов, организованных иерархически. Первичные зоны второго блока получают визуальный, акустический и сенсорный сигнал непосредственно от рецепторов; вторичные зоны, надстроенные над первичными, ответственны за дальнейшую организацию и кодирование информации; в третичных зонах происходит интеграция модально-специфической информации. Третий блок (передние отделы коры) отвечает за планирование и организацию действий и регуляцию поведения. Кратко характеризуются симптомы поражений каждого из блоков. В рамках концепции о трех блоках Лурия анализирует нарушения письма при различной локализации мозгового поражения. Такой анализ - квалификация симптомов и поиск основного фактора, который лежит в их основании (факторный анализ в рамках одного человека) - и является основным методом нейропсихологии, утверждает Лурия. Подобный подход позволяет также решать вопросы реабилитации высших психических функций, когда выпавший фактор компенсируется за счет сохранного.

Один из черновых вариантов статьи. Лурия обсуждает вклад методов и концепций научной психологии в другие дисциплины, такие как психиатрия, неврология и нейрохирургия. В частности, он подчеркивает необходимость использования объективных экспериментально-психологических методов для решения диагностических задач в рамках этих дисциплин. В качестве примера Лурия приводит нарушения памяти. Это частая жалоба, которую слышит психопатолог или психиатр от своих пациентов, и ее патофизиологическая природа может быть уточнена только с помощью тщательного исследования - психологической квалификации симптомов. Далее описываются общие принципы нейропсихологии и системной локализации высших психических функций в мозгу. В заключение Лурия обозначает одно из перспективных направлений нейропихологических исследований, а именно изучение взаимодействия симптоматических нарушений с общими процессами нейродинамики. Текст содержит рукописные пометы и правки.

Данная работа представляет собой краткий обзор истории нейропсихологии. Автор описывает две основные объяснительные модели, господствовавшие на начальном этапе анализе связи мозга и психических процессов, - узкий локализационизм и антилокализационизм. Описывается состоявшийся в науке выход из кризиса конфликта этих парадигм и его предпосылки - новые представления психологии о сложной, системной, социальной по генезу структуре высших психических функций, расширение нейрофизиологических знаний о роли не отдельных клеток, а их функциональных ансамблей в работе мозга, а также более детальные клинические исследования ряда локальных поражений мозга (с отказом от игнорирования фактов, не подтверждающих ранее выдвинутые теории, как это ранее случалось). Рассматривается пересмотр понятий "локализация функции" и "симптом" как разрешение кризиса: переход к пониманию функции как сложной функциональной системы, подчиненной определенной задаче (где более или менее узко локализованы могут быть только отдельные звенья системы, но не сама система), а симптома - как проявления первичного или вторичного дефекта в структуре единого синдрома, за которым стоит определенный механизм. Далее после краткого обзора основных современных написанию статьи достижений в области изучения корковых, подкорковых отделов и процессов межполушарного взаимодействия кратко описывается теория трех структурно-функциональных блоков мозга с освещением функций каждого блока и соответствующих ему мозговых структур. В финальной части статьи возможности нейропсихологии проиллюстрированы рядом примеров: 1) открытиями в области нейропсихологии памяти (через описание модально-неспецифических нарушений при поражении подкорковых структур); 2) обзором исследований в области нарушений нейродинамики при поражении мозга с нарушением избирательности и подвижности нервных процессов. В заключении указываются следующие актуальные направления нейропсихологических исследований: 1) дальнейшее изучение патофизиологических механизмов, стоящих за обнаруженными синдромами, 2) уточнение имеющихся клинических данных, 3) расширение круга изучаемых нарушений (в частности, уточнение функций субдоминантного правого полушария), 4) возможное (хотя и с осторожностью) количественное обобщение имеющихся фактов (в этом контексте А.Р. Лурия ссылается на совместную с Е.Ю. Артемьевой статью о математическом анализе инетркорреляции симптомов).

В статье описан клинический случай больного Наумова с поражением глубоких отделов правого полушария (предположительно, также влияющих на связи мозолистого тела). Нейропсихологическое обследование, представленное в рукописи, содержит пробы на общую ориентацию в окружении, память, воспроизведение рассказа, интеллект (в том числе, задания на интрепретацию пословиц и решение задач). 

По результатам обследования, при более-менее сохранных гнозисе, праксисе и речи, центральным нарушением являлась фундаментальная дезориентация больного и спутанность сознания, сопровождающаяся конфабуляциями и синдромом резонерства. 

Рукопись содержит печатные вставки.

В докладе Лурия вкратце характеризует три задачи реабилитации афазии после травмы головного мозга. Первой задачей является включение речевой функции, подавленной вследствие сопутствующих афазии нарушений, таких как поражение лобных долей или гидроцефалия. Вторая задача - психологическая квалификация афатического синдрома и подбор адекватных восстановительных методик. Третьей задачей является восстановление утраченной связи "смысл" - "слово".

В работе описан случай пациентки со специфическими речевыми нарушениями вследствие удаления аневризмы левого зрительного бугра. Возникшие симптомы не удовлетворяли определению ни одного из видов афазий. Несистематические нарушения понимания; ошибки называния и повторения по типу персевераций и побочных ассоциаций выявлялись на фоне потенциально сохранной, живой и выразительной речи. Это позволило сделать вывод о природе дефекта, который заключался в выраженной неустойчивости речевой деятельности и утере избирательности речевых процессов.

В машинописном варианте авторы Смирнов и Филатов зачеркнуты.

В статье рассматривается вопрос кодирования (порождения) речевого высказывания, или экспрессивной речи. Выделяются этапы этого процесса: возникновение мотива, появление замысла (мысли) и построение на ее основе с помощью внутренней речи схемы высказывания (общая структура высказывания, носящая предикативный характер), которая затем преображается в линейную схему фразы и только затем - в развернутое речевое высказывание. Обсуждается вопрос о возможности выделения мозговых механизмов каждого из этих этапов. Обсуждаются методы исследования речи: прослеживание спонтанной речи пациента с оценкой мотивов речевого общения (просьбы - mand/demand и коммуникации - tact/contact по Б.Ф. Скиннеру), анализ диалогической речи и собственной монологической речи больного (пересказа текста, рассказа по картинке, написания сочинения на заданную тему). Также описываются специальные средства анализа порождения речи - повторение, называние, анализ парадигматической и синтагматической стороны порождаемого речевого высказывания. Далее анализируются те нарушения порождения речи, которые возникают при поражении конкретных областей мозга. Поражение подкорковых структур, как отмечает автор, приводит к общей инактивности больного, но сами механизмы порождения речи при этом остаются интактными и при повышении общего тонуса коры демонстрируют свою сохранность. Поражение лобных отделов левого полушария приводит к нарушению в первую очередь самого порождения мотива к речевому высказыванию и общению: такие больные крайне безучастны к происходящему, в диалогической речи у них происходит замена содержательных ответов на вопросы эхолалиями; в монологической речи отмечается невозможность сформировать замысел и на его основе построить программу высказывания, которая заменяется побочными ассоциациями или инертными стереотипами. В этом случае грубо нарушена регулирующая функция речи. Далее описывается синдром динамической афазии, связываемый в данной статье уже не с массивным поражением лобных отделов, а только с повреждением задне-лобной области, которая приводит не к общей инактивности, а только к специфической инактивности в речи. У них наблюдается специфическое нарушение самостоятельного построения речевого высказывания в звене построения его схемы, видимо, связанное с нарушениями внутренней речи и программирования высказывания (Т.В. Рябова (Ахутина)), тогда как грамматическое оформление высказывания может оставаться относительно сохранным. Оно нарушается у другой категории больных, речь которых традиционно описывалась как "телеграфный стиль". Это нарушение в статье связывается с нарушением синтагматической стороны речи, которая, в отличие от парадигматической, как отмечает А.Р. Лурия, к моменту написания статьи еще является недостаточно изученной (при обсуждении этих терминов упоминаются работы Ф. де Соссюра, Р. Якобсона). У таких больных грубо повреждена предикативная структура высказывания, "линейная схема фразы": их речь практически лишена глаголов и представляет собой набор слов, практически не связанных между собой синтаксически. Дополнительно обсуждаются вопросы онтогенеза грамматической структуры речи и работы в области грамматики Н. Хомского и его школы. Напротив, парадигматическая сторона речи нарушается при поражении задних речевых зон - при височных поражениях и синдроме акустико-гностической афазии, нижнетеменных поражениях и афферентной моторной (кинестетической) афазии и теменно-затылочных поражениях и семантической афазии. при височной афазии из речи исчезают существительные, происходит выпадение номинативного состава и нарушение предметной отнесенности слов, существительные заменяются обходными предикативными выражениями или парафазиями. Поражение теменно-затылочных (теменно-височно-затылочных) отделов приводит к стертым симптомам оптической агнозии, а также к нарушению симультанных синтезов и процессов пространственного и квазипространственного (в том числе - в импрессивной речи) анализа и синтеза. В экспрессивной речи это приводит к выраженным номинативным дефицитам в виде развернутого подыскивания слов (когда даже подсказка первой буквы при этом быстро помогает его вспомнить) и вербальных парафазий, в основе которой лежит уравнивание следов по возбудимости и невозможность выбора нужного слова из ряда равновероятно всплывающих альтернатив. Кроме того, у таких больных не нарушено построение конструкций, понятных из контекста ("коммуникация событий"), но возникают проблемы с построением логико-грамматических конструкций, требующих сохранности симультанных синтезов ("коммуникации отношений"). В заключении подводится краткий итог всем описанным вариантам нарушений экспрессивной речи, но оно выглядит незавершенным (последний из описанных в статье вариантов там не обсужден). Также в статье имеются пропуски на месте описаний пациентов, которые планировались к каждому из названных в ней нарушений.

В статье обсуждается психологическая структура процесса декодирования сообщения (понимания обращенной речи).

Выделяются 3 этапа этого процесса: понимание лексического значения слов, входящих в высказывание, анализ синтаксического строения фразы и на ее основе - понимание значения всего высказывания в целом, и, наконец, понимание общей мысли, мотивов и смысла, заложенных в высказывание, то есть подтекста, стоящего за сообщением. Эти этапы разбираются на примере понимания рассказа-басни "Галка и голуби" Л.Н. Толстого.

Обсуждаются условия (или задачи) декодирования сообщения:

1. анализ контекста (поскольку только с его помощью из ряда значений и семантических связей, присущих слову, выбираются те, которые релевантны для данного высказывания);
   
2. после выбора нужных смыслов для того или иного слова - их сохранение и "вливание" (Л.С. Выготский) в последующие слова для верного понимания их смысла;
   
3. возможность уложить последовательно (сукцессивно) воспринимаемые элементы сообщения в целостную, одновременно (симультанно) схватываемую логико-грамматическую систему;
4. анализ подтекста и внутреннего смысла высказывания с выходом за пределы содержащихся в нем внешних значений.

Подчеркивается, что анализ подтекста и внутреннего смысла не является чисто вне-языковым процессом и тесно связан с языковым содержанием сообщения.

Далее обсуждается проблема выделения компонентов процесса декодирования сообщения и сложность построения таких моделей декодирования (например, создаваемых в структурной лингвистике). На примере опытов по анализу семантических полей с применением психофизиологических методов регистрации сосудистых или кожно-гальванических компонентов ориентировочного рефлекса (А.Р. Лурия, О.С. Виноградова, Н.А. Эйслер) показано, как по-разному выглядят связи слов у взрослых испытуемых группы условной нормы, умственно отсталых испытуемых, детей, как эти связи зависят от функционального состояния испытуемых. В этой связи критикуются модели понимания речи, не учитывающие эту психологическую специфику построения семантических связей у человека. Упоминается метод регистрации движений глаз как важное психологическое средство изучения процесса понимания текста в зависимости от его сложности и многозначности.

Значительная часть статьи посвящена описанию возможностей клинической нейропсихологии и анализа локальных поражений мозга для изучения психологической структуры декодирования сообщения. А.Р. Лурия кратко освещает основные принципы теории системной динамической локализации ВПФ (многокомпонентное строение ВПФ, связь каждого компонента с определенной зоной мозга, понятие нейропсихологического фактора, принцип двойной диссоциации функций при повреждении той или иной зоны), показывая, как такое понимание мозговых механизмов речи позволяет из анализа ее нарушений при локальных поражениях мозга сделать важные для психолингвистики выводы. Приводятся примеры нарушений понимания речи, возникающих при височных (нарушения фонематического слуха и нестойкость лексических единиц) и нижнетеменных (теменно-височно-затылочных) поражениях (нарушения процессов симультанных синтезов при анализе логико-грамматической структуры высказывания), поражениях медиальных отделов височной области (сужение объема оперативной памяти и повышенная тормозимость следов интерференцией) и передних (лобных) отделов коры (патологическая инертность, а при заинтересованности префронтальных областей - инактивность и/или импульсивность с потерей контроля над стереотипами и непроизвольным уровнем функционирования). Обсуждается также роль глубинных структур в обеспечении процессов избирательности (селективности) психических процессов и поддержания общего психического тонуса. Подчеркивается, что при правополушарных поражениях понимание речи также нарушается - зачастую как раз в звене избирательности, что выглядит как плохо контролируемое резонерство при внешне полностью сохранной речи.

Подробно обсуждаются различные степени нарушения селективности, наиболее сильно проявляющейся в случаях, когда сочетается общемозговая симптоматика и повреждение подкорковых структур с нарушением (первичным или вторичным от указанной) работы лобных долей:

1. повышенная тормозимость следов интерферирующими воздействиями;
2. контаминация следов;
3. инертность последней из воспринятых смысловых систем;
4. подмена воспроизведения бесконтрольно всплывающими побочными ассоциациями.

В заключение делается вывод о важности нейролингвистики и знания о нарушениях речи при локальных поражениях мозга для расширения научного знания о процессах декодирования речевого высказывания, которое ранее считалось прерогативой только лингвистики, а теперь нуждается в данных от смежных наук для обогащения понимания механизмов сложных речевых процессов.

Статья посвящена анализу процесса решения арифметических задач при поражении лобных долей головного мозга.

Арифметическая задача рассматривается как структурированный интеллектуальный акт: она формулирует основной вопрос, затем субъект должен ориентироваться в условии, сформулировать общую схему решения, которая должна привести к нахождению программы действий; субъект ее реализует посредством совершения операций, а затем наконец должен сличить полученные результаты с изначальными условиями. Для успешного решения задачи требуется, с одной стороны, сохранность описанной выше интеллектуальной деятельности, а с другой - сохранность входящих в ее состав математических кодов. Локальные поражения головного мозга и вызванные ими дефициты позволяют продемонстрировать влияние обоих этих условий. Так, поражение теменно-затылочных регионов левого полушария приводит к нарушению симультанного синтеза и, соответственно, обработки математических кодов, в то время как поражение лобных долей оставляет математические коды сохранными, но нарушает ту последовательность действий, которая требуется для решения задачи.

Разница между этими двумя типами поражения демонстрируется посредством разбора случаев пациентов с локальными поражениями головного мозга.

По-видимому, документ представляет собой завершение объемного исследования нарушений интеллектуальных процессов у пациентов с поражениями лобных долей мозга. В данном материале автор обобщает исследования решения задач данными больными и формулирует ключевые факторы, нарушения которых приводят к различным формам распада интеллектуальной деятельности, а также их нейроанатомические корреляты.

А.Р. Лурия анализирует нарушения, возникающие в решении задач б-ным Бред. (и.б. 21178). Фон данных нарушений составляет импульсивность, невозможность подавить всплывающие связи и подчинить интеллектуальную деятельность заданной программе, снижение критичности. Больному было доступно решение простых задач, условие которых однозначно определяет алгоритм решения, однако при решении более сложно построенных задач выявляются грубые дефекты всей интеллектуальной деятельности. В сериях экспериментов автор анализирует компоненты данных нарушений.

Подраздел более крупного текста по решению задач посвящен разбору нарушений решения арифметических задач при задне-лобной локализации поражения. Больные с данной локализацией отличаются инактивностью, связанной с дезавтоматизацей высших корковых функций, и патологической инертностью раз возникших стереотипов. Подробно разбираются результаты диагностики больного Бог. (52 года, почвовед) с опухолью (олигодендроглиомой) в парасагиттальных отделах левой задне-лобной области. Поведение больного сохраняло целенаправленность, избирательность, но в решении задач сильно проявлялись инактивность и инертность - при анализе вопроса задачи, его решении и осознаниипроделанных действий. Возможность преодоления раз возникших инертных стереотипов, особенно при введении внешней помощи, указывает, по мнению авторов, на то, что у больных данной группы страдает в первую очередь динамика интеллектуальных процессов при сохранности системы исходных намерений (программ деятельности).

Подраздел более крупного текста по решению задач посвящен разбору нарушений решения арифметических задач при лобно-базальной локализации поражения. Больные с данной локализацией отличаются нарушениями поведения по типу расторможенности, импульсивности, аффективных вспышек, нарушений контроля поведения при относительно сохранных интеллектуальных процессах, однако в мышлении у этих пациентов заметно страдает этап ориентировки, решение может носить фрагментарный или стереотипный характер. Подробно разбираются результаты диагностики больной Борониной (42 года, педагог) с внутримозговой опухолью (олигодендроглиомой) левой лобной области, уходящей в передний рог бокового желудочка до полюса левой лобной доли, а также затрагивающей височные отделы. Первое обследование выявляет у больной относительно негрубые нарушения ориентировки, соскальзывания на импульсивные или фрагментарные решения, которые можно компенсировать введением организующей помощи. Обследование через 8 месяцев после повторной госпитализации вследствие ухудшения состояния выявляет уже явления инактивности, патологической инертности (в сочетании с явлениями динамической афазии), выраженные проблемы удержания программы, однако даже их во многом удавалось компенсировать путем введения внешних опор.

Продолжение материала о влиянии подвижности нервных процессов на процессы письма и счета. Разобран случай больного П.Б. (43216) с опухолью задних лобных отделов левого полушария. В заключение даются определения динамической аграфии и динамической акалькулии, которые характеризуются персеверациями и невозможностью преодолеть инертные стереотипы.

Статья посвящена нейропсихологическому анализу внутренней структуры мышления.

В качестве основной модели мыслительного акта автор рассматривает решение арифметических задач разного уровня сложности. В первую очередь автор анализирует психологическую структуру данного процесса и выделяет условия, необходимые для его успешного выполнения: способность ориентироваться в условии задачи и выделить ее основной вопрос, сохранять детерминирующее значение этого вопроса; способность составить схему решения задачи из ряда последовательных шагов; сохранность простейших операций для проведения промежуточных расчетов; способность сличить результат с исходным условием. Далее автор переходит к анализу тех нарушений, которые возникают у больных с различной локализацией поражения. Так, пациенты с поражением теменно-затылочной области на фоне сохранной структуры целенаправленной интеллектуальной деятельности обнаруживают нарушения в декодировании смысла задачи и выполнении нужных арифметических операций (следствие нарушения симультанных синтезов). Для больных с поражениями височных отделов основными препятствиями в решении задач выступает отчуждение смысла слов и удержание в оперативной памяти проделанных операций. Совершенно другие нарушения характеризуют больных с лобными поражениями: для них характерен распад сложных форм целенаправленной деятельности, нарушения в формировании сложных программ и неспособность сличить полученный результат с исходным намерением.

Автор заключает, что сложная структура интеллектуального акта опирается на целый комплекс мозговых зон, каждая из которых вносит свой собственный и высоко специфический вклад в протекание интеллектуального процесса

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме.

В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Возможно, относится к 1966 г. Текст доклада предназначен для выступления на XVIII международном конгрессе в Москве (1966 год), к которому в МГУ имени М.В. Ломоносова был образован первый в СССР факультет психологии. В докладе обсуждаются современные нейропсихологические данные о функциях лобных долей мозга, которые заявлены во введении к докладу - поддержание сложных программ поведения, возможность оттормаживания нерелевантных реакций, сопоставление результатов своей активности с заранее поставленной целью. Нарушение регулирующей функции речи при этом особо выделяется как один из ключевых симптомов повреждения лобных долей.

После небольшого обзора развития регулирующей функции в детстве (от 2-2.5 до 7 лет) автор переходит к обсуждению психофизиологической подосновы лобного синдрома - нарушению способности восстанавливать вегетативные компоненты угасшего ориентировочного рефлекса под влиянием речевой инструкции и поддержания активных состояний мозговой коры и связанных с ними форм активного поведения. Обсуждаются различные степени нарушения регулирующей роли речи - от грубой потери возможности выполнять простые действия по инструкции (при возможности ее повторить) до усвоения программы, но ее потери при выполнении с соскальзыванием на стереотипные реакции. Показываются трудности усвоения конфликтных инструкций (где конфликт образуется между требуемой и непосредственно возникающей эхопраксичной реакцией на стимул, как в пробах на реакцию выбора). Обсуждается нарушение планирования алгоритма действия при решении интеллектуальных задач (на конструирование, арифметических) при лобных поражениях.

В конце доклада кратко освещаются основные причины разнообразия симптомов при лобных поражениях - обсуждаются варианты лобного синдрома при задне-лобной, базальной и медиальной локализации поражения, а также высокий резерв компенсации имеющихся дефицитов при благоприятном течении заболеваний.

Статья посвящена особенностям лобного синдрома при опухолях левой лобной доли у левшей. Разобраны три случая пациентов с явным или стертым левшеством, у которых массивные опухоли левой лобной доли протекали практически без нарушений высших психических функций, в том числе без речевых нарушений. Случаи иллюстрируют явление латерализации функции лобных долей головного мозга.

Статья посвящена поражениям глубинных (медиальных) отделов лобных долей, при которых на первый план выступают нарушения ориентировки в пространстве и времени и нарушения избирательности психических процессов без выраженных нарушений гнозиса, праксиса и речи. Как подчеркивают авторы, чаще всего повреждение этих отделов сочетается с выраженной общемозговой симптоматикой (связанной с повышением давления и интоксикацией), что затрудняет обсуждение того, насколько именно медиальные лобные отделы связаны с данными нарушениями. В этой связи особенный интерес представляют наблюдения за больными без такой общемозговой симптоматики, но с поражениями в медиальных лобных отделах. В статье описаны результаты нейропсихологического обследования пациента Вас., 64 лет, с высоким преморбидным уровнем образования. Пациент при сохранности гностических операций, движений, большинства компонентов речевой системы демонстрировал грубые нарушения ориентировки в месте и времени, нарушения селективности при усвоении последовательностей (движений, рисунков) при запоминании на слух материала (слов, фраз, текстов), при показе рисунков по их названиям (при предъявлении нескольких названий сразу) и интеллектуальных операций (понимание пословиц, тест "Простые аналогии" и т.п.). В обсуждении результатов авторы предполагают, что указанная картина обусловлена локальным поражением медиальных лобных отделов левого полушария и нарушением их связи с ретикулярной формацией и височными отделами.

Описан случай больного с нарушением селективности мышления вследствие поражения глубоких отделов мозга при отсутствии грубо выраженной общемозговой симптоматики. В документе содержатся рукописные и машинописные части.

Описан случай больного с нарушением селективности мышления вследствие поражения глубоких отделов мозга при отсутствии грубо выраженной общемозговой симптоматики. В документе содержатся рукописные и машинописные части.

В статье разбирается случай пациентки с опухолью оперкулярной области левого полушария. Пациентка не проявляла выраженной нейропсихологической симптоматики, однако нейропсихологическое обследование позволило выявить явления лобно-височного синдрома. Повышенная импульсивность и подвижность слухо-речевых следов проявлялись в персеверациях и потере ориентировочно-исследовательской фазы действия при повторении серии слов, счете, и вербальном и невербальном решении задач. Выявленный набор симптомов предлагается использовать для диагностики слабо выраженных нарушений при поражении лобно-височных областей левого полушария.

В документе разобран случай пациента с опухолью базальных отделов левой лобной доли и ее двукратной резекцией. Опухоль, на первый взгляд, не приводила к выраженным нарушениям высшей психической деятельности, однако тщательное нейропсихологическое обследование показало наличие у больного признаков лобного синдрома: патологическую инертность и нарушения избирательности при выполнении заданий (повторение серий слов, счет, решение задач). 

Эти симптомы предлагается использовать для диагностики стертых форм лобного синдрома. 

В рукописи есть иллюстрация расположения опухоли.