лобные отделы

В книге представлен разбор клинических случаев нарушений памяти при поражениях глубинных отделов головного мозга. В зависимости от локализации поражения выделяются различные синдромы нарушения памяти.

В статье авторы обсуждают проблему многозначности симптомов при топической диагностике мозгового поражения. Многозначность симптомов является следствием сложной организации высших психических функций: нарушение функции может являться следствием поражения различных участков головного мозга. Проблема иллюстрируется на примере апраксии и амнестической афазии. Решением проблемы является синдромный анализ - поиск общего фактора, который лежит в основе всех наблюдаемых симптомов.

Лекция посвящена онтогенезу и нейрональным основам сознательного действия. Опираясь на идеи Выготского, Лурия развивает идею произвольной регуляции деятельности как социально обоснованной и опосредованной речью. Первая половина лекции посвящена развитию это функции у ребенка; приводятся примеры из экспериментальных исследований с детьми. Во второй половине подробно обсуждается мозговая организация произвольной регуляции деятельности: эта функция обеспечивается третьим блоком (лобными долями) головного мозга, а их поражение ведет к специфическим нарушениям регуляции поведения. Обсуждается нейрофизиология процесса регуляции лобными долями, в частности, электрофизиологические опыты Е.Хомской, а также клинические случаи больных с поражениями лобных долей.

Статья посвящена многообразию форм афазий, возникающих при поражении различных факторов, составляющих вместе сложнейшую функциональную систему речи. А.Р. Лурия кратко характеризует общие положения теории функциональных систем, а затем переходит к описанию различных форм афазии: эфферентной и афферентной моторной, сенсорной, семантической и динамической. А.Р. Лурия выделяет факторы, нарушения которых лежат в основе данных форм речевых расстройств.

В настоящей статье авторы противопоставляют природу нарушения конструктивной деятельности у больных с поражениями лобных и теменно-затылочных областей головного мозга на примере двух пациентов, выполняющих пробы Кооса самостоятельно и с помощью специальных инструкций, призванных скомпенсировать их дефект.

Так, конструктивная апраксия у больного с поражением лобных долей связана с невозможностью программирования поведения. В эксперименте больному была предложена пошаговая инструкция по выполнению проб. Поскольку в основе нарушения лежит не собственно нарушение пространственного синтеза, а программирование поведения, инструкция с четко прописанной последовательностью действий помогла скомпенсировать дефект.

С другой стороны, у больной с пространственной апраксией вследствие поражения теменно-затылочных отделов нарушения пространственного анализа и синтеза не позволяли выполнять пробы Кооса правильно, несмотря на попытки программировать действия. В этом случае скомпенсировать дефект помогла инструкция, в которой были особо указаны пространственные отношения между частями фигуры.

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме. В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Материал статьи немного сокращен по сравнению с русскоязычным аналогом, но содержит те же основные смысловые части.

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме. В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Материал статьи немного сокращен по сравнению с русскоязычным аналогом, но содержит те же основные смысловые части.

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме. В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Материал статьи немного сокращен по сравнению с русскоязычным аналогом, но содержит те же основные смысловые части.

Работа представляет собой описание нарушения селективности психических процессов у больного Вас. вследствие глубоко расположенной внутримозговой опухоли левой лобной доли. В сериях экспериментов автор изучает, как нарушение избирательности проявляется в сознании, мнестической деятельности, отдельных формах речевой деятельности, интеллектуальных процессах, при выполнении движений и действий. Наблюдения показали, что психические процессы больного остаются сохранными, лишь будучи однозначно определенными жесткой программой, и грубо нарушаются, как только они начинают требовать выбора из нескольких альтернатив.

Работа представляет собой описание нарушения селективности психических процессов у больного Вас. вследствие глубоко расположенной внутримозговой опухоли левой лобной доли. В сериях экспериментов автор изучает, как нарушение избирательности проявляется в сознании, мнестической деятельности, отдельных формах речевой деятельности, интеллектуальных процессах, при выполнении движений и действий. Наблюдения показали, что психические процессы больного остаются сохранными, лишь будучи однозначно определенными жесткой программой, и грубо нарушаются, как только они начинают требовать выбора из нескольких альтернатив.

Текст доклада предназначен для выступления на XVIII международном конгрессе в Москве (1966 год), к которому в МГУ имени М.В. Ломоносова был образован первый в СССР факультет психологии. 

В докладе обсуждаются современные нейропсихологические данные о функциях лобных долей мозга, которые заявлены во введении к докладу - поддержание сложных программ поведения, возможность оттормаживания нерелевантных реакций, сопоставление результатов своей активности с заранее поставленной целью. Нарушение регулирующей функции речи при этом особо выделяется как один из ключевых симптомов повреждения лобных долей. После небольшого обзора развития регулирующей функции в детстве (от 2-2.5 до 7 лет) автор переходит к обсуждению психофизиологической подосновы лобного синдрома - нарушению способности восстанавливать вегетативные компоненты угасшего ориентировочного рефлекса под влиянием речевой инструкции и поддержания активных состояний мозговой коры и связанных с ними форм активного поведения. Обсуждаются различные степени нарушения регулирующей роли речи - от грубой потери возможности выполнять простые действия по инструкции (при возможности ее повторить) до усвоения программы, но ее потери при выполнении с соскальзыванием на стереотипные реакции. Показываются трудности усвоения конфликтных инструкций (где конфликт образуется между требуемой и непосредственно возникающей эхопраксичной реакцией на стимул, как в пробах на реакцию выбора). Обсуждается нарушение планирования алгоритма действия при решении интеллектуальных задач (на конструирование, арифметических) при лобных поражениях. 

В конце доклада кратко освещаются основные причины разнообразия симптомов при лобных поражениях - обсуждаются варианты лобного синдрома при задне-лобной, базальной и медиальной локализации поражения, а также высокий резерв компенсации имеющихся дефицитов при благоприятном течении заболеваний.

По-видимому, рукопись является черновиком к статье "Factors and forms of aphasia", опубликованной в 1964 году. В черновике приводится описание различных форм афазии: эфферентной и афферентной моторной, сенсорной, семантической и динамической. А.Р. Лурия выделяет факторы, нарушения которых лежат в основе данных форм речевых расстройств.

Второй том книги о нейропсихологии памяти. В томе методом синдромного анализа разобраны клинические нарушения памяти при различных локализациях мозгового поражения. Так, обсуждаются синдромы, возникающие при опухолях третьего желудочка, массивных поражениях глубоких отделов мозга и лобных долей, разрывах аневризмы передней соединительной артерии, поражениях диэнцефально-лобных областей. При обследовании больных используется методика, учитывающее непосредственное и отсроченное влияние интерферирующего материала на успешность запоминания. Во всех рассмотренных случаях повышенная тормозимость следов интерферирующим материалом оказалось основным механизмом нарушений памяти. Полученные данные позволяют понять, какой вклад различные мозговые системы вносят в функционирование памяти человека.

Тезисы посвящены проблеме нейрональной организации процессов памяти. Нейропсихологические наблюдения позволяют выделить три основные формы нарушения памяти у больных с локальными поражениями головного мозга: вследствие поражений глубоких, задних (височных, теменных, затылочных) и передних (лобных) отделов головного мозга. Так, при поражении глубоких отделов (в частности, лимбической области и ретикулярной формации) снижается общий тонус коры, что приводит к нарушению прочности любых следов и быстрому их угасанию. Такие нарушения модально-неспецифические и в крайних случаях принимают форму корсиковского синдрома. При поражении задних отделов, обрабатывающих и хранящих зрительную, слуховую и тактильную информацию, возникают нарушения записи, хранения и воспроизведения следов, специфичные для пораженного анализатора. Так, при поражении височных отделов возникает нарушение слухо-речевой памяти, а очаг в затылочно-теменных и затылочно-височных отделах не позволяет хранить и воспроизводить зрительную и зрительно-пространственную информацию. Нарушения памяти при поражении лобных долей проявляются в том, что упроченные в прошлом опыте следы становятся патологически инертными, больной не может их затормозить и воспроизводить новые следы, что приводит к контаминации нового материала. Такие нарушения также являются модально-неспецифичными, однако наиболее сильно проявляются в двигательной сфере, а также приводят к нарушениям интеллектуальной деятельности.

Статья посвящена запоминанию сложно организованного материала - текста и смысловых отрывков. Докладываются результаты эксперимента с запоминанием небольших рассказов с участием больных с поражениями головного мозга различной локализации. Так, больные с поражениями верхних отделов ствола имеют проблемы с запоминанием изолированных элементов, но успешно кодируют и декодируют смысловые отрывки даже в условиях интерференции. Больные с массивными поражениями в области средней линии проявляют нарушения в процессе декодирования: отдельные смысловые компоненты тормозят друг друга либо контаминируются; воспроизведение в условиях гомогенной интерференции оказывается полностью недоступно. При поражении задних (височных / теменно-височных отделов левого полушария) больные испытывают сложности в нахождении формулировок, но общие смысловые схемы текстов остаются сохранными. Таким образом, нарушения кодирования и декодировния осмысленных текстов имеют разные механизмы при различных локализациях мозгового поражения.

Статья посвящена запоминанию сложно организованного материала - текста и смысловых отрывков. Докладываются результаты эксперимента с запоминанием небольших рассказов с участием больных с поражениями головного мозга различной локализации. Так, больные с поражениями верхних отделов ствола имеют проблемы с запоминанием изолированных элементов, но успешно кодируют и декодируют смысловые отрывки даже в условиях интерференции. Больные с массивными поражениями в области средней линии проявляют нарушения в процессе декодирования: отдельные смысловые компоненты тормозят друг друга либо контаминируются; воспроизведение в условиях гомогенной интерференции оказывается полностью недоступно. При поражении задних (височных / теменно-височных отделов левого полушария) больные испытывают сложности в нахождении формулировок, но общие смысловые схемы текстов остаются сохранными. Таким образом, нарушения кодирования и декодировния осмысленных текстов имеют разные механизмы при различных локализациях мозгового поражения.

В сообщении противопоставляются нарушения нейродинамических процессов, приводящих к нарушению вербальной памяти, при мозговых поражениях различной (теменно-затылочной и заднелобной) локализации. Если при теменно-затылочных поражениях, пишут авторы, основным механизмом нарушения является всплывание побочных речевых следов, связанных с целевым словом фонологически, морфологически или семантически, то при поражении лобных долей механизмом нарушения является патологическая инертность следов, возникших ранее. Сообщение проиллюстрировано описанием клинических случаев.

Верстка статьи Лурии "Memory Disturbances in Local Brain Lesions". В статье Лурия приводит обзор нарушений памяти различного характера (модально-специфического и модально-неспецифического) при различной локализации мозгового поражения. Характер нарушений памяти демонстрируется в серии экспериментов с воспроизведением материала после незаполненной паузы и паузы, заполненной интерферирующим материалом (гетерогенным либо гомогенным). Так, в статье рассмотрены легкие модально-неспецифические нарушения (поражения гипофиза), грубые модально-неспецифические нарушения (массивные поражения глубоких отделов мозга, расположенных по средней линии), модально-специфические нарушения (конвекситальные отделы больших полушарий). Отдельно проанализированы нарушения при поражении теменно-височно-затылочных и лобных отделов. В большинстве случаев нарушения проявляются в условиях интерференции, что говорит о том, что механизмом мнестических нарушений является не угасание следов, а блокирование их побочными воздействиями. К материалу прилагается инструкция для авторов по верстке статьи.

В докладе обсуждаются механизмы нарушения кратковременной памяти у больных с поражением доминантного левого полушария головного мозга. Представлены результаты серии опытов с девятью больными с локальными поражениями левой лобной области. Были проведены четыре эксперимента: заучивание 10 несвязных слов; непосредственное и отложенное воспроизведение; опыты с гетерогенной и гомогенной интерференцией. По результатам экспериментов делается вывод о природе поражений кратковременной памяти, которая заключается в патологической инертности запечатленных стереотипов (при поражении конвекситальных отделов лобной доли) и утрете селективности систем связей (при поражении базальных отделов).

В докладе обсуждаются достижения нейропсихологии за последние несколько десятков лет. В частности, говорится о трех функциональных блоках мозга, а также о сложности организации высших психических функций в мозгу. Последнее разобрано на примере функции письма.

Документ представляет собой отрывок из работы, предположительно посвященной отсутствию нарушений высших психических функций при мозговых поражениях опухолевой этиологии.

Статья посвящена анализу случая злокачественной внутримозговой опухоли с токсическим эффектом и бурным ростом (б-ной Бит.) Автор демонстрирует ранние симптомы нарушения избирательности психических процессов, которые выступали на фоне сохранной психики. Далее в статье приводится анализ развития синдрома, в течение которого явления, ранее выступавшие только в специальных экспериментах, стали проявляться во всем поведении больного, приводя к потере ориентации в месте, времени и окружающих и вызывая спутанность сознания. В заключение автор кратко обсуждает физиологическую природу данных нарушений.

В папке с названием «Лурия-Руденко. Клинико-психологическая симптоматика экстрацеребральных опухолей» выделяются 4 подпапки. В трех из них содержатся описания больных (краткие протоколы обследований с небольшими заключениями по каждому пациенту). 2 из 3 этих подпапок выделены самим А.Р. Лурией и носят названия «Лобно-базальная группа» и «Премот.-парасагитт. группа». Третья подпапка, сформированная в ходе сканирования, представляет собой набор различных протоколов, помещенных А.Р. Лурией в папку без выделения им самим особой подпапки. В ней присутствуют описания пациентов с лобно-базальными, лобно-теменными, экстракортикальными, подкорковыми поражениями, с общемозговой симптоматикой. В еще одной подпапке присутствуют черновики, по которым можно проследить, как А.Р. Лурия пробовал выделить среди обследованных пациентов различные подгруппы по преобладающему синдрому.

Черновик четвертой главы книги "Психология мозговых поражений". Глава посвящена нарушениям, возникающим вследствие поражения лобных долей головного мозга. Лурия начинает с краткого исторического и научного обзора, резюмируя, что стертая симптоматика лобных поражений и нечуствительность к ней "классических" экспериментальных тестов представляют особые затруднения для исследователя. Тем не менее, отсутствие явной симптоматики сочетается при лобных поражениях с нарушениями личности (отсутствием инициативы, аффективными нарушениями), целенаправленной деятельности и интеллекта. Для более точной квалификации клинической картины лобных поражений, утверждает автор, необходим анализ анатомического строения лобных долей. Далее подробно рассматривается анатомическая и функциональная организация премоторных областей и их роль в обеспечении целенаправленного действия. В тексте разобрано несколько клинических случаев.

Вероятно, один из черновых вариантов книги Лурии "Травматическая афазия" (1947). В книге четыре главы, каждая из которых посвящена определенному аспекту проблемы травматической афазии. В первой главе травматическая афазия охарактеризована с точки зрения эпидемиологии: приведена статистика возникновения афазии после ранений головного мозга, описана динамика ее развития и проведено разделение между первичными афазиями и вторичными (реактивными, возникающими вследствие личностной реакции на первичную травму). Во второй главе обсуждается восстановление речевой функции после травматической афазии, в частности, его зависимость от этиологии и локализации поражения, а также от наличия у больного скрытого или семейного левшества. В третьей главе Лурия описывает общие нейропсихологические механизмы речевой функции, а также характеризует типы афазий в зависимости от топики поражения. Так, Лурия выделяет премоторные афазии (две формы, динамическую и эфферентную моторную), афферентную (апрактическую) афазию, акустические афазии (сенсорную и амнестическую), семантическую афазию. В последней, четвертой, главе приведены методы исследования речи (в том числе письменной), а также других психических функций (гнозиса, праксиса и счета). В книге подробно разобраны многочисленные клинические случаи. Текст содержит рукописные редакторские пометы и рисунки.

Статья развивает физиологическую концепцию И.Павлова и его последователей в ее применении к клинике мозговых нарушений. Солгасно этой концепции, адекватный физиологический анализ должен рассматривать дифференцированные функциональные системы, а исследование высшей нервной деятельности человека должно учитывать специфику человеческих форм деятельности (а именно, ее подчиненность осознанному или неосознанному мотиву). Далее Лурия рассуждает о роли нейродинамики в обеспечении работы сложной функциональной системы, коей является высшая нервная деятельность человека, и о различных формах ее распада. В частности, нарушения нейродинамики, такие как патологическая инертность, могут затрагивать не всю систему целиком, а отдельные ее части, в зависимости от локализации мозгового поражения. В качестве примера Лурия противопоставляет больных с различными поражениями, которым нужно выполнять простые движения по инструкции. В случае премоторных и лобных поражений больные будут проявлять патологическую инертность, однако она будет затрагивать различные звенья функциональной системы: в случае поражения премоторных отделов это будут исполнительные звенья, в то время как в случае массивных лобных поражений окажется затронута мотивационная составляющая действия. Таким образом, для адекватного анализа патологических изменений необходим физиологический анализ, который учитывает, в каких звеньях функиональных систем коренится нарушение. Такой же подход необходим и для анализа "второй сигнальной системы" - речи. Лурия рассматривает различные формы речевых нарушений как нарушения дифференцированности (например, дефекты фонематического слуха вследствие поражения левых височных отделов) либо патологическую инертность протекания нервных процессов (например, инерция речевых установок при передних мозговых поражениях). При этом смысловая организация единиц на уровне второй сигнальной системы помогает преодолевать дефекты низших функциональных звеньев.

Книга посвящена принципам восстановления мозговых функций после органического поражения. Рассматриваются три основные принципа восстановления: расторможение угнетенных систем, перемещение на викарирующие (замещающие) зоны другого полушария и функциональная перестройка систем. Перестройка функций описана для двигательных, гностических, речевых дефектов и нарушений активного мышления. Также обсуждаются факторы успешности восстановления функций после мозгового поражения - характер ранения и преморбидное состояние мозга и особенности личности. В заключение Лурия излагает рекомендации по организации реабилитационного процесса.

Доклад посвящен нейрональным основам процессов обучения. Лурия исходит из предпосылки, что умения и навыки являются сложными многокомпонентными системами, не локализованными в каком-то одном регионе мозга, а распределенными между разными частями мозговой коры. Особую роль играют здесь вторичные задние отделы больших полушарий, которые принимаю и интегрируют информацию из первичных проекционных корковых зон, а также лобные доли, которые отвечают за регуляцию целенаправленной деятельности. Чтобы понять мозговую организацию сложного навыка, нужно проанализировать те нарушения, которые следуют за поражением различных мозговых отделов и, соответственно, разных его компонентов. В настоящем докладе Лурия применяет этот метод для анализа функций письма. Отдельно разобраны нарушения, возникающие вследствие поражения затылочно-теменных, теменных, височных, премоторных отделов, а также лобных долей мозга. Также рассмотрен вопрос автоматизации навыка в процессе научения, и вкратце описаны нарушения счета у больных с поражением лобных долей. Текст содержит рукописные пометы.

Материал посвящен нарушениям движения и действия, возникающим при поражениях премоторной области. Подробно разобраны два клинических случая. Текст содержит многочисленные рукописные пометы и вставки.

Тезисный план доклада об управляющих функциях речи. В докладе освещается онтогенетическое формирование управляющих функций речи и их нарушения у детей с нервной астенией и олигофренией. Данные локальных поражений мозга, приведелнные в докладе, свидетельствуют о том, что за управляющие функции отвечают лобные области больших полушарий; при этом они могут быть сохранны при задних (височных, теменных, затылочных) поражениях даже у больных с афазией.

Возможно, относится к 1966 г. Текст доклада предназначен для выступления на XVIII международном конгрессе в Москве (1966 год), к которому в МГУ имени М.В. Ломоносова был образован первый в СССР факультет психологии. В докладе обсуждаются современные нейропсихологические данные о функциях лобных долей мозга, которые заявлены во введении к докладу - поддержание сложных программ поведения, возможность оттормаживания нерелевантных реакций, сопоставление результатов своей активности с заранее поставленной целью. Нарушение регулирующей функции речи при этом особо выделяется как один из ключевых симптомов повреждения лобных долей. После небольшого обзора развития регулирующей функции в детстве (от 2-2.5 до 7 лет) автор переходит к обсуждению психофизиологической подосновы лобного синдрома - нарушению способности восстанавливать вегетативные компоненты угасшего ориентировочного рефлекса под влиянием речевой инструкции и поддержания активных состояний мозговой коры и связанных с ними форм активного поведения. Обсуждаются различные степени нарушения регулирующей роли речи - от грубой потери возможности выполнять простые действия по инструкции (при возможности ее повторить) до усвоения программы, но ее потери при выполнении с соскальзыванием на стереотипные реакции. Показываются трудности усвоения конфликтных инструкций (где конфликт образуется между требуемой и непосредственно возникающей эхопраксичной реакцией на стимул, как в пробах на реакцию выбора). Обсуждается нарушение планирования алгоритма действия при решении интеллектуальных задач (на конструирование, арифметических) при лобных поражениях.

В конце доклада кратко освещаются основные причины разнообразия симптомов при лобных поражениях - обсуждаются варианты лобного синдрома при задне-лобной, базальной и медиальной локализации поражения, а также высокий резерв компенсации имеющихся дефицитов при благоприятном течении заболеваний.

В докладе Лурия описывает нормальное и патологическое развитие управляющей функции речи, а также ее мозговые механизмы.

В документе содержится обзор представлений о функциональной организации мозга и, в частности, передних отделов коры. Автор приводит экспериментальные данные, полученные в результате обследований пациентов с легкими нарушениями лобных долей (действие по наглядному образцу и привычные действия, серийные движения, по речевому приказу, по условной речевой инструкции). Приведенные данные демонстрируют ключевую роль лобных долей в формировании и осуществлении сложных программ.

Автобиографический очерк описывает основные этапы работы А.Р.Лурия. Интересующие его темы и связанные с ними основные публикации структурированы хронологически и логически.

Папка с названием «Нарушение памяти и сознания при поражении медиальных отделов лобных долей (Эд. Иванов)» содержит машинописную и рукописную версию статьи. Машинописная версия под названием «Нейропсихологический анализ больных с резекцией правого лобного полюса» начинается как продолжение другого текста: его первая фраза «Мы осветили показания, по которым… бывает необходимо произвести резекцию…» явно указывает на связь этого текста с еще каким-то. Рукописная версия имеет приписанный сверху титул «Резекция полюса правой лобной доли» и аналогична по содержанию машинописной. В статье рассматривается вопрос резекции в ходе операции полюса лобной доли субдоминантного полушария для обеспечения доступа к опухолям в области передней черепной ямки или к регионам с сосудистыми поражениями. Рассмотрено 7 клинических случаев: 2 – с опухолью бугорка турецкого седла (больные Гичен., Старк.) без интеллектуальных и эмоциональных изменений как до, так и после операции, 2 – с арахноид-эндотелиомами базальных отделов правой лобной доли (больные Мазн., Гол.) и легкими эмоциональными изменениями без интеллектуальных дефицитов, частично или полностью ушедшими после операции, 1 – с арахноид-эндотелиомой на дне передней черепной ямки (больная Наб.) и заметными эмоциональными и поведенческими нарушениями, которые, однако, не усилились после резекции, 1 – с неоднократно оперируемой интрацеребральной опухолью (астроцитомой) правой лобной доли (больная Талып.) и без эмоциональных и интеллектуальных дефицитов. Еще 1 пациент, левша (больной Луб.), подвергся резекции полюса левой лобной доли (субдоминантного для данного пациента полушария) в рамках удаления после ее разрыва аневризмы передней соединительной артерии; перед удалением он демонстрировал грубую симптоматику общего нарушения сознания, памяти и поведения, но после удаления она полностью исчезла. В статье делается вывод о возможности практически полного отсутствия нейропсихологической симптоматики при резекции конвекситальных лобных отделов субдоминантного полушария. Больной Иванов Эдуард, указанный в титуле папки, не упоминается в статье.

Папка с названием «Нарушение памяти и сознания при поражении медиальных отделов лобных долей (Эд. Иванов)» содержит машинописную и рукописную версию статьи. Машинописная версия под названием «Нейропсихологический анализ больных с резекцией правого лобного полюса» начинается как продолжение другого текста: его первая фраза «Мы осветили показания, по которым… бывает необходимо произвести резекцию…» явно указывает на связь этого текста с еще каким-то. Рукописная версия имеет приписанный сверху титул «Резекция полюса правой лобной доли» и аналогична по содержанию машинописной. В статье рассматривается вопрос резекции в ходе операции полюса лобной доли субдоминантного полушария для обеспечения доступа к опухолям в области передней черепной ямки или к регионам с сосудистыми поражениями. Рассмотрено 7 клинических случаев: 2 – с опухолью бугорка турецкого седла (больные Гичен., Старк.) без интеллектуальных и эмоциональных изменений как до, так и после операции, 2 – с арахноид-эндотелиомами базальных отделов правой лобной доли (больные Мазн., Гол.) и легкими эмоциональными изменениями без интеллектуальных дефицитов, частично или полностью ушедшими после операции, 1 – с арахноид-эндотелиомой на дне передней черепной ямки (больная Наб.) и заметными эмоциональными и поведенческими нарушениями, которые, однако, не усилились после резекции, 1 – с неоднократно оперируемой интрацеребральной опухолью (астроцитомой) правой лобной доли (больная Талып.) и без эмоциональных и интеллектуальных дефицитов. Еще 1 пациент, левша (больной Луб.), подвергся резекции полюса левой лобной доли (субдоминантного для данного пациента полушария) в рамках удаления после ее разрыва аневризмы передней соединительной артерии; перед удалением он демонстрировал грубую симптоматику общего нарушения сознания, памяти и поведения, но после удаления она полностью исчезла. В статье делается вывод о возможности практически полного отсутствия нейропсихологической симптоматики при резекции конвекситальных лобных отделов субдоминантного полушария. Больной Иванов Эдуард, указанный в титуле папки, не упоминается в статье.