лобные отделы

В книге представлен разбор клинических случаев нарушений памяти при поражениях глубинных отделов головного мозга. В зависимости от локализации поражения выделяются различные синдромы нарушения памяти.

В статье авторы обсуждают проблему многозначности симптомов при топической диагностике мозгового поражения. Многозначность симптомов является следствием сложной организации высших психических функций: нарушение функции может являться следствием поражения различных участков головного мозга. Проблема иллюстрируется на примере апраксии и амнестической афазии. Решением проблемы является синдромный анализ - поиск общего фактора, который лежит в основе всех наблюдаемых симптомов.

Лекция посвящена онтогенезу и нейрональным основам сознательного действия. Опираясь на идеи Выготского, Лурия развивает идею произвольной регуляции деятельности как социально обоснованной и опосредованной речью. Первая половина лекции посвящена развитию это функции у ребенка; приводятся примеры из экспериментальных исследований с детьми. Во второй половине подробно обсуждается мозговая организация произвольной регуляции деятельности: эта функция обеспечивается третьим блоком (лобными долями) головного мозга, а их поражение ведет к специфическим нарушениям регуляции поведения. Обсуждается нейрофизиология процесса регуляции лобными долями, в частности, электрофизиологические опыты Е.Хомской, а также клинические случаи больных с поражениями лобных долей.

Статья посвящена многообразию форм афазий, возникающих при поражении различных факторов, составляющих вместе сложнейшую функциональную систему речи. А.Р. Лурия кратко характеризует общие положения теории функциональных систем, а затем переходит к описанию различных форм афазии: эфферентной и афферентной моторной, сенсорной, семантической и динамической. А.Р. Лурия выделяет факторы, нарушения которых лежат в основе данных форм речевых расстройств.

В настоящей статье авторы противопоставляют природу нарушения конструктивной деятельности у больных с поражениями лобных и теменно-затылочных областей головного мозга на примере двух пациентов, выполняющих пробы Кооса самостоятельно и с помощью специальных инструкций, призванных скомпенсировать их дефект.

Так, конструктивная апраксия у больного с поражением лобных долей связана с невозможностью программирования поведения. В эксперименте больному была предложена пошаговая инструкция по выполнению проб. Поскольку в основе нарушения лежит не собственно нарушение пространственного синтеза, а программирование поведения, инструкция с четко прописанной последовательностью действий помогла скомпенсировать дефект.

С другой стороны, у больной с пространственной апраксией вследствие поражения теменно-затылочных отделов нарушения пространственного анализа и синтеза не позволяли выполнять пробы Кооса правильно, несмотря на попытки программировать действия. В этом случае скомпенсировать дефект помогла инструкция, в которой были особо указаны пространственные отношения между частями фигуры.

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме. В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Материал статьи немного сокращен по сравнению с русскоязычным аналогом, но содержит те же основные смысловые части.

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме. В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Материал статьи немного сокращен по сравнению с русскоязычным аналогом, но содержит те же основные смысловые части.

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме. В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Материал статьи немного сокращен по сравнению с русскоязычным аналогом, но содержит те же основные смысловые части.

Работа представляет собой описание нарушения селективности психических процессов у больного Вас. вследствие глубоко расположенной внутримозговой опухоли левой лобной доли. В сериях экспериментов автор изучает, как нарушение избирательности проявляется в сознании, мнестической деятельности, отдельных формах речевой деятельности, интеллектуальных процессах, при выполнении движений и действий. Наблюдения показали, что психические процессы больного остаются сохранными, лишь будучи однозначно определенными жесткой программой, и грубо нарушаются, как только они начинают требовать выбора из нескольких альтернатив.

Работа представляет собой описание нарушения селективности психических процессов у больного Вас. вследствие глубоко расположенной внутримозговой опухоли левой лобной доли. В сериях экспериментов автор изучает, как нарушение избирательности проявляется в сознании, мнестической деятельности, отдельных формах речевой деятельности, интеллектуальных процессах, при выполнении движений и действий. Наблюдения показали, что психические процессы больного остаются сохранными, лишь будучи однозначно определенными жесткой программой, и грубо нарушаются, как только они начинают требовать выбора из нескольких альтернатив.

Текст доклада предназначен для выступления на XVIII международном конгрессе в Москве (1966 год), к которому в МГУ имени М.В. Ломоносова был образован первый в СССР факультет психологии. 

В докладе обсуждаются современные нейропсихологические данные о функциях лобных долей мозга, которые заявлены во введении к докладу - поддержание сложных программ поведения, возможность оттормаживания нерелевантных реакций, сопоставление результатов своей активности с заранее поставленной целью. Нарушение регулирующей функции речи при этом особо выделяется как один из ключевых симптомов повреждения лобных долей. После небольшого обзора развития регулирующей функции в детстве (от 2-2.5 до 7 лет) автор переходит к обсуждению психофизиологической подосновы лобного синдрома - нарушению способности восстанавливать вегетативные компоненты угасшего ориентировочного рефлекса под влиянием речевой инструкции и поддержания активных состояний мозговой коры и связанных с ними форм активного поведения. Обсуждаются различные степени нарушения регулирующей роли речи - от грубой потери возможности выполнять простые действия по инструкции (при возможности ее повторить) до усвоения программы, но ее потери при выполнении с соскальзыванием на стереотипные реакции. Показываются трудности усвоения конфликтных инструкций (где конфликт образуется между требуемой и непосредственно возникающей эхопраксичной реакцией на стимул, как в пробах на реакцию выбора). Обсуждается нарушение планирования алгоритма действия при решении интеллектуальных задач (на конструирование, арифметических) при лобных поражениях. 

В конце доклада кратко освещаются основные причины разнообразия симптомов при лобных поражениях - обсуждаются варианты лобного синдрома при задне-лобной, базальной и медиальной локализации поражения, а также высокий резерв компенсации имеющихся дефицитов при благоприятном течении заболеваний.

По-видимому, рукопись является черновиком к статье "Factors and forms of aphasia", опубликованной в 1964 году. В черновике приводится описание различных форм афазии: эфферентной и афферентной моторной, сенсорной, семантической и динамической. А.Р. Лурия выделяет факторы, нарушения которых лежат в основе данных форм речевых расстройств.

Второй том книги о нейропсихологии памяти. В томе методом синдромного анализа разобраны клинические нарушения памяти при различных локализациях мозгового поражения. Так, обсуждаются синдромы, возникающие при опухолях третьего желудочка, массивных поражениях глубоких отделов мозга и лобных долей, разрывах аневризмы передней соединительной артерии, поражениях диэнцефально-лобных областей. При обследовании больных используется методика, учитывающее непосредственное и отсроченное влияние интерферирующего материала на успешность запоминания. Во всех рассмотренных случаях повышенная тормозимость следов интерферирующим материалом оказалось основным механизмом нарушений памяти. Полученные данные позволяют понять, какой вклад различные мозговые системы вносят в функционирование памяти человека.

Тезисы посвящены проблеме нейрональной организации процессов памяти. Нейропсихологические наблюдения позволяют выделить три основные формы нарушения памяти у больных с локальными поражениями головного мозга: вследствие поражений глубоких, задних (височных, теменных, затылочных) и передних (лобных) отделов головного мозга. Так, при поражении глубоких отделов (в частности, лимбической области и ретикулярной формации) снижается общий тонус коры, что приводит к нарушению прочности любых следов и быстрому их угасанию. Такие нарушения модально-неспецифические и в крайних случаях принимают форму корсиковского синдрома. При поражении задних отделов, обрабатывающих и хранящих зрительную, слуховую и тактильную информацию, возникают нарушения записи, хранения и воспроизведения следов, специфичные для пораженного анализатора. Так, при поражении височных отделов возникает нарушение слухо-речевой памяти, а очаг в затылочно-теменных и затылочно-височных отделах не позволяет хранить и воспроизводить зрительную и зрительно-пространственную информацию. Нарушения памяти при поражении лобных долей проявляются в том, что упроченные в прошлом опыте следы становятся патологически инертными, больной не может их затормозить и воспроизводить новые следы, что приводит к контаминации нового материала. Такие нарушения также являются модально-неспецифичными, однако наиболее сильно проявляются в двигательной сфере, а также приводят к нарушениям интеллектуальной деятельности.

Статья посвящена запоминанию сложно организованного материала - текста и смысловых отрывков. Докладываются результаты эксперимента с запоминанием небольших рассказов с участием больных с поражениями головного мозга различной локализации. Так, больные с поражениями верхних отделов ствола имеют проблемы с запоминанием изолированных элементов, но успешно кодируют и декодируют смысловые отрывки даже в условиях интерференции. Больные с массивными поражениями в области средней линии проявляют нарушения в процессе декодирования: отдельные смысловые компоненты тормозят друг друга либо контаминируются; воспроизведение в условиях гомогенной интерференции оказывается полностью недоступно. При поражении задних (височных / теменно-височных отделов левого полушария) больные испытывают сложности в нахождении формулировок, но общие смысловые схемы текстов остаются сохранными. Таким образом, нарушения кодирования и декодировния осмысленных текстов имеют разные механизмы при различных локализациях мозгового поражения.

Статья посвящена запоминанию сложно организованного материала - текста и смысловых отрывков. Докладываются результаты эксперимента с запоминанием небольших рассказов с участием больных с поражениями головного мозга различной локализации. Так, больные с поражениями верхних отделов ствола имеют проблемы с запоминанием изолированных элементов, но успешно кодируют и декодируют смысловые отрывки даже в условиях интерференции. Больные с массивными поражениями в области средней линии проявляют нарушения в процессе декодирования: отдельные смысловые компоненты тормозят друг друга либо контаминируются; воспроизведение в условиях гомогенной интерференции оказывается полностью недоступно. При поражении задних (височных / теменно-височных отделов левого полушария) больные испытывают сложности в нахождении формулировок, но общие смысловые схемы текстов остаются сохранными. Таким образом, нарушения кодирования и декодировния осмысленных текстов имеют разные механизмы при различных локализациях мозгового поражения.

В сообщении противопоставляются нарушения нейродинамических процессов, приводящих к нарушению вербальной памяти, при мозговых поражениях различной (теменно-затылочной и заднелобной) локализации. Если при теменно-затылочных поражениях, пишут авторы, основным механизмом нарушения является всплывание побочных речевых следов, связанных с целевым словом фонологически, морфологически или семантически, то при поражении лобных долей механизмом нарушения является патологическая инертность следов, возникших ранее. Сообщение проиллюстрировано описанием клинических случаев.

Верстка статьи Лурии "Memory Disturbances in Local Brain Lesions". В статье Лурия приводит обзор нарушений памяти различного характера (модально-специфического и модально-неспецифического) при различной локализации мозгового поражения. Характер нарушений памяти демонстрируется в серии экспериментов с воспроизведением материала после незаполненной паузы и паузы, заполненной интерферирующим материалом (гетерогенным либо гомогенным). Так, в статье рассмотрены легкие модально-неспецифические нарушения (поражения гипофиза), грубые модально-неспецифические нарушения (массивные поражения глубоких отделов мозга, расположенных по средней линии), модально-специфические нарушения (конвекситальные отделы больших полушарий). Отдельно проанализированы нарушения при поражении теменно-височно-затылочных и лобных отделов. В большинстве случаев нарушения проявляются в условиях интерференции, что говорит о том, что механизмом мнестических нарушений является не угасание следов, а блокирование их побочными воздействиями. К материалу прилагается инструкция для авторов по верстке статьи.

В докладе обсуждаются механизмы нарушения кратковременной памяти у больных с поражением доминантного левого полушария головного мозга. Представлены результаты серии опытов с девятью больными с локальными поражениями левой лобной области. Были проведены четыре эксперимента: заучивание 10 несвязных слов; непосредственное и отложенное воспроизведение; опыты с гетерогенной и гомогенной интерференцией. По результатам экспериментов делается вывод о природе поражений кратковременной памяти, которая заключается в патологической инертности запечатленных стереотипов (при поражении конвекситальных отделов лобной доли) и утрете селективности систем связей (при поражении базальных отделов).

В докладе обсуждаются достижения нейропсихологии за последние несколько десятков лет. В частности, говорится о трех функциональных блоках мозга, а также о сложности организации высших психических функций в мозгу. Последнее разобрано на примере функции письма.

Тезисный план статьи либо главы на тему мышления у больных с поражениями лобных долей.

В статье обсуждается применение нейропсихологического метода для изучения механизмов научения, представления о которых могут применяться для решения общих дидактически задач. После краткого обзора методов научной дидактики авторы описывают общую структуру мозговой организации высшей психической деятельности: иерархическое деление коры на три блока и разделение второго блока на первичные, вторичные и третичные зоны. Затем на примере двух заданий, имеющих большое значение для обучения, - понимания текста и решения задач - авторы показывают, как нейропсихологический метод наблюдения над больными с выпадением разных звеньев функции вскрывает ее внутренние механизмы. В качестве примера авторы разбирают нарушения, возникающие вследствие поражения височных, теменно-затылочных и лобных отделов головного мозга. Статья содержит рукописные пометы.

Протоколы к статье "К нейропсихологическому анализу двух вариантов "транскортикальной моторной афазии" представляют собой краткие описания симтоматики больной Ивановой и больного Фокина. Оба пациента характеризуются серьезными (у больного Фокина - грубее, чем у больной Ивановой) нарушениями серийной организации речи, персеверациями, патологической инертностью нервных процессов.

Отрывок из статьи "К нейропсихологическому анализу двух вариантов "транскортикальной моторной афазии" касается описания опухоли, удаленной у больного Фок., описанного в статье.

В статье обсуждается проблема широко используемого в зарубежной неврологии термина "транскортикальная моторная афазия". При этой форме афазии согласно данным литературы сохранное понимание и повторение речи сочетается с невозможностью строить высказывания самостоятельно. А.Р. Лурия с соавтором обсуждают явные неточности в способах диагностики, которые могли привести к неполному описанию симптоматики данного нарушения, и показывают, что у подобных пациентов при сохранности повторения отдельных слогов или слов может быть грубо нарушено повторение серий стимулов или их воспроизведение не непосредственно, а отсроченно, "на следах". Авторы предполагают, что этот дефицит связан с проблемами серийной организации движений и речи, что согласуется и с симптомами нарушений построения (развертывания) самостоятельного высказывания, позволяя отнести т.н. транскортикальную моторную афазию к передним формам афазий. В современной, привычной нам терминологии это, видимо, можно соотнести с эфферентной моторной афазией. Для более подробного анализа симптоматики нарушения в статье описываются два пациента с височно-лобными поражениями - больная Ив. и больной Фок. (последний - с более грубыми персевераторными нарушениями и общей аспонтанностью и инактивностью, связанной с более заметным поражением лобных отделов). Описание второго больного заканчивает статью, которая не имеет заключения и списка литературы и кажется незавершенной.

В статье обсуждается проблема широко используемого в зарубежной неврологии термина "транскортикальная моторная афазия". При этой форме афазии согласно данным литературы сохранное понимание и повторение речи сочетается с невозможностью строить высказывания самостоятельно. А.Р. Лурия с соавтором обсуждают явные неточности в способах диагностики, которые могли привести к неполному описанию симптоматики данного нарушения, и показывают, что у подобных пациентов при сохранности повторения отдельных слогов или слов может быть грубо нарушено повторение серий стимулов или их воспроизведение не непосредственно, а отсроченно, "на следах". Авторы предполагают, что этот дефицит связан с проблемами серийной организации движений и речи, что согласуется и с симптомами нарушений построения (развертывания) самостоятельного высказывания, позволяя отнести т.н. транскортикальную моторную афазию к передним формам афазий. В современной, привычной нам терминологии это, видимо, можно соотнести с эфферентной моторной афазией. Для более подробного анализа симптоматики нарушения в статье описываются два пациента с височно-лобными поражениями - больная Ив. и больной Фок. (последний - с более грубыми персевераторными нарушениями и общей аспонтанностью и инактивностью, связанной с более заметным поражением лобных отделов). Описание второго больного заканчивает статью, которая не имеет заключения и списка литературы и кажется незавершенной.

Статья посвящена нарушению понимания грамматических конструкций у двух категорий больных – с нарушением парадигматических операций, связанных с поражениями задних корковых отделов, и с нарушениями синтагматической стороны речи, обеспечиваемой передними отделами. Традиционно нарушения понимания грамматических конструкций связывались с задними корковыми отделами: при их поражении страдает понимание т.н. «коммуникации отношений» - связи между словами, неясной из контекста и для понимания требующей симультанного схватывания в квазипространственном поле. Передние поражения обычно соотносились с дефицитом экспрессивной речи, а не ее понимания – с проблемами самостоятельного развертывания речевого высказывания. В статье показано, что нарушения понимания грамматических конструкций есть у обеих категорий пациентов, но они затрагивают разные стороны грамматики. Больные с задними, теменно-височно-затылочными поражениями действительно плохо понимают конструкции с «коммуникацией отношений» (брат отца, квадрат под кругом), но легко справляются с заданиями, где во фразах допущены синтаксические ошибки («Пароход плывет по воду»), без затруднений исправляя их. Напротив, при передних поражениях больные успешно понимают конструкции с «коммуникацией отношений» и при этом не могут исправить синтаксических ошибок даже в простых фразах. Эти феномены развернуто описаны на клинических случаях больных Зас. и Богом.

Статья посвящена нарушению понимания грамматических конструкций у двух категорий больных – с нарушением парадигматических операций, связанных с поражениями задних корковых отделов, и с нарушениями синтагматической стороны речи, обеспечиваемой передними отделами. Традиционно нарушения понимания грамматических конструкций связывались с задними корковыми отделами: при их поражении страдает понимание т.н. «коммуникации отношений» - связи между словами, неясной из контекста и для понимания требующей симультанного схватывания в квазипространственном поле. Передние поражения обычно соотносились с дефицитом экспрессивной речи, а не ее понимания – с проблемами самостоятельного развертывания речевого высказывания. В статье показано, что нарушения понимания грамматических конструкций есть у обеих категорий пациентов, но они затрагивают разные стороны грамматики. Больные с задними, теменно-височно-затылочными поражениями действительно плохо понимают конструкции с «коммуникацией отношений» (брат отца, квадрат под кругом), но легко справляются с заданиями, где во фразах допущены синтаксические ошибки («Пароход плывет по воду»), без затруднений исправляя их. Напротив, при передних поражениях больные успешно понимают конструкции с «коммуникацией отношений» и при этом не могут исправить синтаксических ошибок даже в простых фразах. Эти феномены развернуто описаны на клинических случаях больных Зас. и Богом.

Рукописный список замечаний.

Обзор посвящен проблеме мозговой организации языка. Автор отмечает, что в основе эволюции языка и мозга лежат различные механизмы: в то время как мозг сформировался в результате биологической эволюции и оставался неизменным практически на протяжении всей истории homo sapiens, язык являлся продуктом социальной истории и значительно изменялся за короткие промежутки времени. В статье обозреваются различные подходы к решению проблемы соотношения языка и мозга: узкий локализационизм, теория эквипотенциальности, теория функциональных систем. Автор уделяет внимание психофизиологическому аспекту исследований мозговой организации языка: анализу нейродинамики, избирательности и пластичности речевой деятельности. В завершение статья говорится о том, как методология нейролингвистики может быть применена для уточнения и расширения лингвистических знаний. Вероятно, работа является русскоязычным черновиком или вариантом статьи Language and Brain (Towards the Basic Problems of Neurolinguistics).

В статье анализируется нарушения, возникающие при практически бессимптомно протекающих поражениях лобных отделов. Картина нарушений данных больных характеризуется импульсивностью, стабильно проявляющейся в самых разнообразных нейропсихологических пробах, невозможностью затормозить возникающие фрагментарные реакции. С особой отчетливостью данные нарушения раскрываются при решении задач: больные неспособны провести аналитико-синтетическую работу над условием задачи и заменяют ее подлинное решение фрагментарными операциями, всплывающими независимо от ее смысловой структуры.

Автор анализирует длительную серию наблюдений, проведенных с больным Урб. (29302) в течение развития его заболевания. Медленно растущая внутримозговая опухоль правой лобной доли была удалена, а затем развилась повторно в левом полушарии и была удалена частично. Материалы обследований данного больного позволяют отследить, что именно вносит в развитие синдрома последовательный выход из строя отдельных систем лобных отделов. Центральное место в статье отводится анализу постепенного распада интеллектуальной деятельности больного, что имеет большую ценность для понимания логики нарастающего патологического процесса и роли различных систем лобных долей в обеспечении нормальной интеллектуальной деятельности.

Статья посвящена нарушениям письма и счета у пациента с поражением задне-лобных отделов левой лобной доли (больная Бог., 27715). Автор отмечает, что протекание сложного психического процесса требует сохранности некоторых надмодальных функций, в частности, достаточной подвижности нервных процессов. Случай больной Бог. позволяет наблюдать, как распад данного условия приводит к своеобразной динамической форме аграфии и акалькулии, характеризующейся невозможностью затормозить раз возникшие стереотипы и, как следствие, персеверациями.

В статье представлен разбор случаев динамической акалькулии и аграфии - поражений счета и письма, связанных с повреждениями задне-лобных отделов левого полушария. В отличие от аграфий и акалькулий, возникающих при поражении других областей (речевых центров, затылочно-теменных зон), в основе дефицита лежит инертность стереотипов. Инертность проявляется в зеркальности письма, эхопраксиях/эхолалиях и сложностях переключения с одного стереотипа на другой. В настоящей копии описан случай одного пациента; начало статьи с описанием другого пациента отсутствует.

В очерке на примере двух пациентов продемонстрирована диссоциация мозговой организации речи и музыкального слуха. У первого пациента, композитора В.Я. Шебалина, была сенсорная афазия, которая со временем разрешилась в акустико-мнестическую форму. Несмотря на нарушения фонематического слуха и слабость слухо-речевых следов, музыкальный слух композитора оставался сохранен, и он успешно продолжал творческую деятельность. Второй пациентке, музыкальному педагогу по профессии, был поставлен диагноз "эфферентная моторная афазия", которая сопровождалась динамической, оральной и частичной пространственной апраксией. Тем не менее, ее музыкальный слух также оставался сохранен, и после восстановления моторной и просодической стороны речи пациентка могла играть на фортепиано и пропевать мелодии. Описанные случаи свидетельствуют, что первично музыкальный слух не нарушается ни при поражении передних, ни при поражении задних речевых отделов.

В очерке на примере двух пациентов продемонстрирована диссоциация мозговой организации речи и музыкального слуха. У первого пациента, композитора В.Я. Шебалина, была сенсорная афазия, которая со временем разрешилась в акустико-мнестическую форму. Несмотря на нарушения фонематического слуха и слабость слухо-речевых следов, музыкальный слух композитора оставался сохранен, и он успешно продолжал творческую деятельность. Второй пациентке, музыкальному педагогу по профессии, был поставлен диагноз "эфферентная моторная афазия", которая сопровождалась динамической, оральной и частичной пространственной апраксией. Тем не менее, ее музыкальный слух также оставался сохранен, и после восстановления моторной и просодической стороны речи пациентка могла играть на фортепиано и пропевать мелодии. Описанные случаи свидетельствуют, что первично музыкальный слух не нарушается ни при поражении передних, ни при поражении задних речевых отделов.

Статья посвящена нейропсихологическому анализу внутренней структуры мышления. В качестве основной модели мыслительного акта автор рассматривает решение арифметических задач разного уровня сложности. В первую очередь автор анализирует психологическую структуру данного процесса и выделяет условия, необходимые для его успешного выполнения: способность ориентироваться в условии задачи и выделить ее основной вопрос, сохранять детерминирующее значение этого вопроса; способность составить схему решения задачи из ряда последовательных шагов; сохранность простейших операций для проведения промежуточных расчетов; способность сличить результат с исходным условием. Далее автор переходит к анализу тех нарушений, которые возникают у больных с различной локализацией поражения. Так, пациенты с поражением теменно-затылочной области на фоне сохранной структуры целенаправленной интеллектуальной деятельности обнаруживают нарушения в декодировании смысла задачи и выполнении нужных арифметических операций (следствие нарушения симультанных синтезов). Для больных с поражениями височных отделов основными препятствиями в решении задач выступает отчуждение смысла слов и удержание в оперативной памяти проделанных операций. Совершенно другие нарушения характеризуют больных с лобными поражениями: для них характерен распад сложных форм целенаправленной деятельности, нарушения в формировании сложных программ и неспособность сличить полученный результат с исходным намерением. Автор заключает, что сложная структура интеллектуального акта опирается на целый комплекс мозговых зон, каждая из которых вносит свой собственный и высоко специфический вклад в протекание интеллектуального процесса.

В статье речь рассматривается как средство регуляции поведения, поднимающая непроизвольные реакции до уровня произвольных действий. Статья представляет собой обзор экспериментальных исследований с детьми (онтогенетический аспект) и при поражениях головного мозга (нейропсихологический аспект), проведенных Лурией и его коллегами.

Глава содержит обзор возможных нарушений регуляции действия при лобном синдроме. Нарушения при лобном синдроме связаны с аспонотанностью действия, отсутствием критики и дефицитом выполнения сложных программ. В обзоре рассматривается не только нарушения движения, но и дефициты речевой регуляции двигательных реакций, в том числе вегетативных компнентов ориентировочных рефлексов.

Данный научный отчет отражает изучение роли лобных отделов мозга в обеспечении произвольных движений. Во введении отмечается, что к моменту проведения работы сохраняются трудности точного описания функций лобных отделов (из-за большой вариативности клинической симптоматики) и дифференциальной диагностики лобных и псевдо-лобных поражений. В работе описано исследование трех групп пациентов - с опухолями лобных отделов, с псевдо-лобной симптоматикой (в рамках окклюзионной гидроцефалии при опухолях желудочков мозга или задней черепной ямки) и с опухолями теменно-височно-затылочных отделов. Показано, что при лобных поражениях нарушается не только система произвольных движений, но и возможность скомпенсировать ее за счет регулирующей функции речи. Даже при не очень ярко выраженном лобном синдроме этот механизм нарушения движений выходит на первый план. Напротив, при псевдо-лобном синдроме опора на речь и ее сигнальную функцию помогает заметно смягчить нарушения произвольных движений, возникающие и при этой локализации поражений. Теменно-височно-затылочные повреждения редко приводили к нарушениям произвольных движений, если они и наблюдались, то носили нестойкий характер, чаще были связаны только с контралатеральной поражению стороной тела и легко компенсировались опорой на речь и ее регулирующую роль. Делается вывод о том, что нарушение регулирующей функции речи является существенным симптомом для дифференциальной диагностики лобного и псевдо-лобного синдрома. Обсуждается возможность изучения динамики этого нарушения, его различия при разной локализации поражений внутри лобных отделов, возможность более детального исследования нарушений произвольных движений при псевдо-лобном синдроме, а также потребность уточнения психофизиологических механизмов, стоящих за выявленными нарушениями (в том числе - за счет изучения нарушений и системы непроизвольных реакций). Эти направления работы перечисляются как перспективный план на будущий год работы исследовательской группы.