Лурия Александр Романович

Лекция посвящена онтогенезу и нейрональным основам сознательного действия. Опираясь на идеи Выготского, Лурия развивает идею произвольной регуляции деятельности как социально обоснованной и опосредованной речью. Первая половина лекции посвящена развитию это функции у ребенка; приводятся примеры из экспериментальных исследований с детьми. Во второй половине подробно обсуждается мозговая организация произвольной регуляции деятельности: эта функция обеспечивается третьим блоком (лобными долями) головного мозга, а их поражение ведет к специфическим нарушениям регуляции поведения. Обсуждается нейрофизиология процесса регуляции лобными долями, в частности, электрофизиологические опыты Е.Хомской, а также клинические случаи больных с поражениями лобных долей.

Файл представляет собой библиографию к одному из вариантов статьи"Функциональная организация мозга человека (К вопросу о мозге и психической деятельности)", написанной с целью дать краткий обзор имеющихся к моменту ее написания достижений зарубежной и отечественной нейропсихологии.

Обзорная статья, обобщающая результаты современных Лурии исследований функций лобных долей головного мозга. Так, лобные доли играют существенную роль в регуляции состояния активности, сохранении намерений, поддержке сложных программ и избирательности деятельности и в контроле действий за счет сличения их эффекта с исходным намерением. Открытыми остаются вопросы о физиологических механизмах регуляции состояний активности, а также о более детальной топике лобного синдрома.

В статье Лурия рассматривает проблему восприятия с нейропсихологической точки зрения. Прежде всего, автор подвергает критике гипотезы "непосредственности", которые заключаются в том, что восприятие понимается как пассивное непосредственное зеркальное отображение мира. Им противопоставляется гипотеза процессуального характера, согласно которой восприятие - комплексный акт. Во-первых, в процессе восприятия объединяется сенсорная чувственная ткань предмета и знание о нем. Во-вторых, восприятие не является пассивным отражением мира, а активным процессом, который исходит из определенного мотива. Изучая больных с локальным поражением мозга, можно обнаружить диссоциации между звеньями процесса восприятия. Так, при поражении первичных зон коры возникают нарушения обработки информации "на входе" (например, сужение зрительного поля при поражении первичных зон зрительной коры). При поражении же вторичных или третичных отделов страдает дальнейшая переработка информации: больной не может синтезировать детали воспринимаемого предмета в одно целое (апперцептивная зрительная агнохия Лиссауэра) либо не может узнать предмет (ассоциативная зрительная агнозия Лиссауэра). При поражении задних речевых зон коры нарушается кодирование объекта в языковые системы, а при поражении лобных долей - акт восприятия теряет свою активность. Для иллюстрации нарушения процессов восприятия на более высоком, смысловом уровне, и его избирательного характера в частности, Лурия приводит в пример нарушения пересказа у больных с поражениями мозга различной локализации: височной, теменно-затылочной, лимбической, лобной.

Черновой вариант доклада о нейропсихологическом анализе процессов восприятия. Текст содержит многочисленные рукописные вставки и пометы и содержательно сильно пересекается со статьей 318 настоящего архива.

В статье описаны механизмы называния и основные типы его нарушения при афазии. С одной стороны, для называния нужно правильно идентифицировать объект и иметь сохранный акустический образ слова. С другой стороны, нужно сделать выбор между словом и связанными с ним (например, семантически или фонологически) альтернативами. Патологическое называние имеет различные механизмы в зависимости от локализации мозгового поражения. Так, при сенсорной афазии разрушается акустический образ и фонематическая организация слова. При поражении левых постцентральных (кинестетических) зон коры разрушается артикуляторная организация слова. При поражении третичных теменно-затылочных зон первичная фонематическая и артикуляторная организация слова сохранна, но возникают трудности с подбором правильного слова (амнестическая афазия). Согласно Лурии, в основе амнестической афазии лежат два механизма. С одной стороны, к нарушению может привести дефицит оптического гнозиса, который мешает полноценному распознаванию зрительных образов. С другой, может быть нарушен сам механизм извлечения слова из сети связанных с ним альтернатив. Все описанные выше нарушения относятся к парадигматическим аспектам называния. Также Лурия описывает и нарушение другого, синтагматического типа, связанное с поражением передних речевых зон. Такое нарушение проявляется в связной речи и может отсутствовать при назывании изолированных объектов.

В лекции дан обзор теории происхождения и организации сознательного действия, основанной на теории влияния социального окружения на формирование высших психических функций Выготского. Лурия представляет результаты многочисленных эмпирических исследований, посвященных сознательному действию и, в частности, роли лобных долей в различных аспектах этого процесса. Темы, которые освещаются в докладе, - реализация вербально ориентированных программ ребенком, развитие вребального контроля над действиями, функциональная организация мозга (первый, второй и третий блоки), общая регуляция сознательного действия, регуляция бодрствования и осуществление программируемого действия.

Обзор посвящен проблеме мозговой организации языка. Автор отмечает, что в основе эволюции языка и мозга лежат различные механизмы: в то время как мозг сформировался в результате биологической эволюции и оставался неизменным практически на протяжении всей истории homo sapiens, язык являлся продуктом социальной истории и значительно изменялся за короткие промежутки времени. В статье обозреваются различные подходы к решению проблемы соотношения языка и мозга: узкий локализационизм, теория эквипотенциальности, теория функциональных систем.

Автор уделяет внимание психофизиологическому аспекту исследований мозговой организации языка: анализу нейродинамики, избирательности и пластичности речевой деятельности.

В завершение статья говорится о том, как методология нейролингвистики может быть применена для уточнения и расширения лингвистических знаний.

Обзор посвящен проблеме мозговой организации языка. Автор отмечает, что в основе эволюции языка и мозга лежат различные механизмы: в то время как мозг сформировался в результате биологической эволюции и оставался неизменным практически на протяжении всей истории homo sapiens, язык являлся продуктом социальной истории и значительно изменялся за короткие промежутки времени. В статье обозреваются различные подходы к решению проблемы соотношения языка и мозга: узкий локализационизм, теория эквипотенциальности, теория функциональных систем.

Автор уделяет внимание психофизиологическому аспекту исследований мозговой организации языка: анализу нейродинамики, избирательности и пластичности речевой деятельности.

В завершение статья говорится о том, как методология нейролингвистики может быть применена для уточнения и расширения лингвистических знаний.

Статья посвящена уточнению механизмов, лежащих в основе амнестической афазии. А.Р. Лурия начинает с анализа психологической структуры процесса называния. Отмечается, что явления амнестической афазии неоднородны по механизмам, лежащим в их основе. Первая форма связана с сензо-моторными дефектами, и тяготеет либо к афферентной (кинестетической) моторной афазии, либо к сензорной афазии. Вторая форма может быть вызвана нарушениями по меньшей мере двух разных факторов. С одной стороны, она может быть обусловлена неспособностью выделения характерных признаков предмета, обозначаемого словом, что вызывает вербальные парафазии. С другой стороны, в ее основе может лежать более общий дефект выбора из многих альтернатив, активируемых стимулом при назывании предмета. В заключение автор кратко обсуждает качественную разницу между "парадигматическими" и "синтагматическими" нарушениями при подборе слов, сравнивая симптоматику амнестической и динамической афазий.

В статье описывается картина речевых нарушений после операции на левом зрительном бугре. А.Р. Лурия отмечает, что данные нарушения нельзя отнести к афазическим. В этих случаях возникает не распад кодов языка, а нарушения управляемости речевыми процессами, которое принимает форму распада избирательности речевой деятельности. Автор иллюстрирует данное утверждение на примере больной Дем. (63119). На фоне первичной сохранности всех основных кодов языка коммуникация коммуникация с больной стала почти полностью невозможной. Восприятие речи и экспрессивная речь больной стали исключительно неустойчивыми и легко попадали под влияние бесконтрольно возникающих побочных связей. Автор предполагает, что данный синдром обусловлен дисфункцией глубоких систем (левого зрительного бугра и его связей с левой височной областью)

В статье описывается картина речевых нарушений после операции на левом зрительном бугре. А.Р. Лурия отмечает, что данные нарушения нельзя отнести к афазическим. В этих случаях возникает не распад кодов языка, а нарушения управляемости речевыми процессами, которое принимает форму распада избирательности речевой деятельности. Автор иллюстрирует данное утверждение на примере больной Дем. (63119). На фоне первичной сохранности всех основных кодов языка коммуникация коммуникация с больной стала почти полностью невозможной. Восприятие речи и экспрессивная речь больной стали исключительно неустойчивыми и легко попадали под влияние бесконтрольно возникающих побочных связей. Автор предполагает, что данный синдром обусловлен дисфункцией глубоких систем (левого зрительного бугра и его связей с левой височной областью)

В статье разобран клинический случай пациента с аневризмой в области левого таламуса.

До операции поведение пациента было полностью сохранно. Операция разрушила часть левого таламуса, а также его связи с левой височной областью, что привело к грубым речевым нарушениям, которые, однако, отличались от обычно наблюдаемых при поражении височных областей афазий. Нейропсихологический анализ речевых нарушений показал, что они скорее связаны с частичным расстройством селективных процессов и блокирования побочных ассоциаций.

Статья содержит редакторские правки.

Репринт статьи Лурии об управляющих функциях речи на английском языке.

Статья отвечает на вопрос, каким образом данные речевой патологии вследствие поражения мозга могут пролить свет на устройство языка. История нейролингвистики и ее современное состояние рассматриваются на разных языковых уровнях: звуковой организации, логико-грамматического строения, прагматической функции речи и связного высказывания.

Материал не отсканирован из-за плохого качества печати; по тексту практически идентичен другим текстам "Факторы и формы афазий".

Статья посвящена многообразию форм афазий, возникающих при поражении различных факторов, составляющих вместе сложнейшую функциональную систему речи. А.Р. Лурия кратко характеризует общие положения теории функциональных систем, а затем переходит к описанию различных форм афазии: эфферентной и афферентной моторной, сенсорной, семантической и динамической. А.Р. Лурия выделяет факторы, нарушения которых лежат в основе данных форм речевых расстройств.

В статье рассматривается проблема нарушения логических операций при поражении лобных долей мозга. Лурия экспериментально опровергает распространенное мнение, что при поражении лобных долей возникают нарушения абстрактного мышления.Так, при проведении распространенной пробы на нахождение аналогий такое пациенты успешно выполняют ее, если нужно самостоятельно дать ответ, и не могут ее выполнить, если нужно выбрать ответ из нескольких вариантов. Таким образом, Лурия демонстрирует, что при поражении лобных долей нарушается не абстрактное мышление как таковое, а функция активного выбора.

В статье рассматривается проблема нарушения логических операций при поражении лобных долей мозга. Лурия экспериментально опровергает распространенное мнение, что при поражении лобных долей возникают нарушения абстрактного мышления.Так, при проведении распространенной пробы на нахождение аналогий такое пациенты успешно выполняют ее, если нужно самостоятельно дать ответ, и не могут ее выполнить, если нужно выбрать ответ из нескольких вариантов. Таким образом, Лурия демонстрирует, что при поражении лобных долей нарушается не абстрактное мышление как таковое, а функция активного выбора.

В настоящей статье авторы противопоставляют природу нарушения конструктивной деятельности у больных с поражениями лобных и теменно-затылочных областей головного мозга на примере двух пациентов, выполняющих пробы Кооса самостоятельно и с помощью специальных инструкций, призванных скомпенсировать их дефект. Так, конструктивная апраксия у больного с поражением лобных долей связана с невозможностью программирования поведения. В эксперименте больному была предложена пошаговая инструкция по выполнению проб. Поскольку в основе нарушения лежит не собственно нарушение пространственного синтеза, а программирование поведения, инструкция с четко прописанной последовательностью действий помогла скомпенсировать дефект. С другой стороны, у больной с пространственной апраксией вследствие поражения теменно-затылочных отделов нарушения пространственного анализа и синтеза не позволяли выполнять пробы Кооса правильно, несмотря на попытки программировать действия. В этом случае скомпенсировать дефект помогла инструкция, в которой были особо указаны пространственные отношения между частями фигуры.

В докладе Лурия вкратце характеризует три задачи реабилитации афазии после травмы головного мозга. Первой задачей является включение речевой функции, подавленной вследствие сопутствующих афазии нарушений, таких как поражение лобных долей или гидроцефалия. Вторая задача - психологическая квалификация афатического синдрома и подбор адекватных восстановительных методик. Третьей задачей является восстановление утраченной связи "смысл" - "слово".

Том посвящен двум аспектам психологической науки: ее месте в системе общественных наук и проблемам ее соотношения с физиологией. Лурия рассматривает эти два вопроса в исторической перспективе, а затем кратко характеризует современное состояние проблемы.

Рукопись учебника "Руководство по психологии", 2 часть. 

Главы: 

• Ощущения; 
• Восприятие; 
• Внимание; 
• Память; 
• Интеллектуальное поведение; 
• Слово и понятие; 
• Высказывание и мысль; 
• Продуктивное мышление. 
• Вывод и решение задач.

Рукопись учебника "Руководство по психологии", 1 часть. Главы: Психология как наука: ее предмет и практическое значение; Эволюция психики; Сознательная деятельность человека и ее общественно-исторические корни; Мозг и психические процессы.

В работе описан случай пациентки со специфическими речевыми нарушениями вследствие удаления аневризмы левого зрительного бугра. Возникшие симптомы не удовлетворяли определению ни одного из видов афазий. Несистематические нарушения понимания; ошибки называния и повторения по типу персевераций и побочных ассоциаций выявлялись на фоне потенциально сохранной, живой и выразительной речи. Это позволило сделать вывод о природе дефекта, который заключался в выраженной неустойчивости речевой деятельности и утере избирательности речевых процессов.

В машинописном варианте авторы Смирнов и Филатов зачеркнуты.

Теория афазии стоит на пересечении трех наук: неврологии, психологии и психофизиологии, и лингвистики. Вкладу лингвистики в теорию афазий, в частности, значению работ Р.Якобсона, и посвящен текст. Лурия выделяет две стороны речи: гностическую (это фонетическая, лексико-морфологическая и семантическая системы языка, с их сложными внутренними противопоставлениями и иерархиями) и динамическую, развертывающуюся во времени речь.

Эти две различные стороны процесса коммуникации - язык и речь - обеспечиваются разными мозговыми механизмами. Подобную аналогию проводил в своих работах Якобсон, говоря о двух типах нарушений при афазиях. Первый тип обозначен как нарушение возможности оперировать системами иерархических "парадигматических" отношений; второй - как нарушение возможности формировать плавное речевое высказывание, или нарушение "синтагматической" организации речевого процесса. Это противопоставление, по мнению Лурии, имеет под собой нейропсихологическое обоснование: так, задние зоны коры, соответствующие второму функциональному блоку, являются гностическими зонами, а передние, соответствующие третьему функциональному блоку - динамическими; владение иерархическими кодами языка является гностическим процессом, развертывание речи в плавное высказваание - динамическим. Сенсорную, семантическую и амнестическую афазии ("плавные" афазии) можно отнести к нарушениям гностических процессов, или парадигматической организации языка. Эфферентная моторная афазия, в свою очередь, является нарушением динамического, или синтагматического его аспекта. 

Текст, вероятно, является вступлением к книге.

В статье рассматривается вопрос кодирования (порождения) речевого высказывания, или экспрессивной речи. Выделяются этапы этого процесса: возникновение мотива, появление замысла (мысли) и построение на ее основе с помощью внутренней речи схемы высказывания (общая структура высказывания, носящая предикативный характер), которая затем преображается в линейную схему фразы и только затем - в развернутое речевое высказывание. Обсуждается вопрос о возможности выделения мозговых механизмов каждого из этих этапов. Обсуждаются методы исследования речи: прослеживание спонтанной речи пациента с оценкой мотивов речевого общения (просьбы - mand/demand и коммуникации - tact/contact по Б.Ф. Скиннеру), анализ диалогической речи и собственной монологической речи больного (пересказа текста, рассказа по картинке, написания сочинения на заданную тему). Также описываются специальные средства анализа порождения речи - повторение, называние, анализ парадигматической и синтагматической стороны порождаемого речевого высказывания. Далее анализируются те нарушения порождения речи, которые возникают при поражении конкретных областей мозга. Поражение подкорковых структур, как отмечает автор, приводит к общей инактивности больного, но сами механизмы порождения речи при этом остаются интактными и при повышении общего тонуса коры демонстрируют свою сохранность. Поражение лобных отделов левого полушария приводит к нарушению в первую очередь самого порождения мотива к речевому высказыванию и общению: такие больные крайне безучастны к происходящему, в диалогической речи у них происходит замена содержательных ответов на вопросы эхолалиями; в монологической речи отмечается невозможность сформировать замысел и на его основе построить программу высказывания, которая заменяется побочными ассоциациями или инертными стереотипами. В этом случае грубо нарушена регулирующая функция речи. Далее описывается синдром динамической афазии, связываемый в данной статье уже не с массивным поражением лобных отделов, а только с повреждением задне-лобной области, которая приводит не к общей инактивности, а только к специфической инактивности в речи. У них наблюдается специфическое нарушение самостоятельного построения речевого высказывания в звене построения его схемы, видимо, связанное с нарушениями внутренней речи и программирования высказывания (Т.В. Рябова (Ахутина)), тогда как грамматическое оформление высказывания может оставаться относительно сохранным. Оно нарушается у другой категории больных, речь которых традиционно описывалась как "телеграфный стиль". Это нарушение в статье связывается с нарушением синтагматической стороны речи, которая, в отличие от парадигматической, как отмечает А.Р. Лурия, к моменту написания статьи еще является недостаточно изученной (при обсуждении этих терминов упоминаются работы Ф. де Соссюра, Р. Якобсона). У таких больных грубо повреждена предикативная структура высказывания, "линейная схема фразы": их речь практически лишена глаголов и представляет собой набор слов, практически не связанных между собой синтаксически. Дополнительно обсуждаются вопросы онтогенеза грамматической структуры речи и работы в области грамматики Н. Хомского и его школы. Напротив, парадигматическая сторона речи нарушается при поражении задних речевых зон - при височных поражениях и синдроме акустико-гностической афазии, нижнетеменных поражениях и афферентной моторной (кинестетической) афазии и теменно-затылочных поражениях и семантической афазии. при височной афазии из речи исчезают существительные, происходит выпадение номинативного состава и нарушение предметной отнесенности слов, существительные заменяются обходными предикативными выражениями или парафазиями. Поражение теменно-затылочных (теменно-височно-затылочных) отделов приводит к стертым симптомам оптической агнозии, а также к нарушению симультанных синтезов и процессов пространственного и квазипространственного (в том числе - в импрессивной речи) анализа и синтеза. В экспрессивной речи это приводит к выраженным номинативным дефицитам в виде развернутого подыскивания слов (когда даже подсказка первой буквы при этом быстро помогает его вспомнить) и вербальных парафазий, в основе которой лежит уравнивание следов по возбудимости и невозможность выбора нужного слова из ряда равновероятно всплывающих альтернатив. Кроме того, у таких больных не нарушено построение конструкций, понятных из контекста ("коммуникация событий"), но возникают проблемы с построением логико-грамматических конструкций, требующих сохранности симультанных синтезов ("коммуникации отношений"). В заключении подводится краткий итог всем описанным вариантам нарушений экспрессивной речи, но оно выглядит незавершенным (последний из описанных в статье вариантов там не обсужден). Также в статье имеются пропуски на месте описаний пациентов, которые планировались к каждому из названных в ней нарушений.

В статье обсуждается психологическая структура процесса декодирования сообщения (понимания обращенной речи).

Выделяются 3 этапа этого процесса: понимание лексического значения слов, входящих в высказывание, анализ синтаксического строения фразы и на ее основе - понимание значения всего высказывания в целом, и, наконец, понимание общей мысли, мотивов и смысла, заложенных в высказывание, то есть подтекста, стоящего за сообщением. Эти этапы разбираются на примере понимания рассказа-басни "Галка и голуби" Л.Н. Толстого.

Обсуждаются условия (или задачи) декодирования сообщения:

1. анализ контекста (поскольку только с его помощью из ряда значений и семантических связей, присущих слову, выбираются те, которые релевантны для данного высказывания);
   
2. после выбора нужных смыслов для того или иного слова - их сохранение и "вливание" (Л.С. Выготский) в последующие слова для верного понимания их смысла;
   
3. возможность уложить последовательно (сукцессивно) воспринимаемые элементы сообщения в целостную, одновременно (симультанно) схватываемую логико-грамматическую систему;
4. анализ подтекста и внутреннего смысла высказывания с выходом за пределы содержащихся в нем внешних значений.

Подчеркивается, что анализ подтекста и внутреннего смысла не является чисто вне-языковым процессом и тесно связан с языковым содержанием сообщения.

Далее обсуждается проблема выделения компонентов процесса декодирования сообщения и сложность построения таких моделей декодирования (например, создаваемых в структурной лингвистике). На примере опытов по анализу семантических полей с применением психофизиологических методов регистрации сосудистых или кожно-гальванических компонентов ориентировочного рефлекса (А.Р. Лурия, О.С. Виноградова, Н.А. Эйслер) показано, как по-разному выглядят связи слов у взрослых испытуемых группы условной нормы, умственно отсталых испытуемых, детей, как эти связи зависят от функционального состояния испытуемых. В этой связи критикуются модели понимания речи, не учитывающие эту психологическую специфику построения семантических связей у человека. Упоминается метод регистрации движений глаз как важное психологическое средство изучения процесса понимания текста в зависимости от его сложности и многозначности.

Значительная часть статьи посвящена описанию возможностей клинической нейропсихологии и анализа локальных поражений мозга для изучения психологической структуры декодирования сообщения. А.Р. Лурия кратко освещает основные принципы теории системной динамической локализации ВПФ (многокомпонентное строение ВПФ, связь каждого компонента с определенной зоной мозга, понятие нейропсихологического фактора, принцип двойной диссоциации функций при повреждении той или иной зоны), показывая, как такое понимание мозговых механизмов речи позволяет из анализа ее нарушений при локальных поражениях мозга сделать важные для психолингвистики выводы. Приводятся примеры нарушений понимания речи, возникающих при височных (нарушения фонематического слуха и нестойкость лексических единиц) и нижнетеменных (теменно-височно-затылочных) поражениях (нарушения процессов симультанных синтезов при анализе логико-грамматической структуры высказывания), поражениях медиальных отделов височной области (сужение объема оперативной памяти и повышенная тормозимость следов интерференцией) и передних (лобных) отделов коры (патологическая инертность, а при заинтересованности префронтальных областей - инактивность и/или импульсивность с потерей контроля над стереотипами и непроизвольным уровнем функционирования). Обсуждается также роль глубинных структур в обеспечении процессов избирательности (селективности) психических процессов и поддержания общего психического тонуса. Подчеркивается, что при правополушарных поражениях понимание речи также нарушается - зачастую как раз в звене избирательности, что выглядит как плохо контролируемое резонерство при внешне полностью сохранной речи.

Подробно обсуждаются различные степени нарушения селективности, наиболее сильно проявляющейся в случаях, когда сочетается общемозговая симптоматика и повреждение подкорковых структур с нарушением (первичным или вторичным от указанной) работы лобных долей:

1. повышенная тормозимость следов интерферирующими воздействиями;
2. контаминация следов;
3. инертность последней из воспринятых смысловых систем;
4. подмена воспроизведения бесконтрольно всплывающими побочными ассоциациями.

В заключение делается вывод о важности нейролингвистики и знания о нарушениях речи при локальных поражениях мозга для расширения научного знания о процессах декодирования речевого высказывания, которое ранее считалось прерогативой только лингвистики, а теперь нуждается в данных от смежных наук для обогащения понимания механизмов сложных речевых процессов.

Совместная статья А.Р. Лурии и его ученицы проффесора Л.С. Цветковой посвящена нейропсихологическому подходу к проблемам освоения школьных навыков – письма, чтения, понимания текста, решения задач.

В ней кратко освещаются основные варианты трудностей обучения, связанные с дефицитом тех или иных мозговых механизмов ВПФ (функций I, II и III блоков мозга) и обсуждаются возможные приемы помощи с учетом, наработанные в технологии восстановительного обучения. В статье описываются конкретные технологии коррекции учебных трудностей при слабости слухоречевого, кинестетического и зрительного восприятия, слабости зрительно-пространственных представлений, нарушений нейродинамических компонентов ВПФ и процессов серийной организации, программирования и контроля.

Совместная статья А.Р. Лурии и его ученицы проффесора Л.С. Цветковой посвящена нейропсихологическому подходу к проблемам освоения школьных навыков – письма, чтения, понимания текста, решения задач.

В ней кратко освещаются основные варианты трудностей обучения, связанные с дефицитом тех или иных мозговых механизмов ВПФ (функций I, II и III блоков мозга) и обсуждаются возможные приемы помощи с учетом, наработанные в технологии восстановительного обучения. В статье описываются конкретные технологии коррекции учебных трудностей при слабости слухоречевого, кинестетического и зрительного восприятия, слабости зрительно-пространственных представлений, нарушений нейродинамических компонентов ВПФ и процессов серийной организации, программирования и контроля.

Заметка посвящена проблеме нейрональной диссоциации языковой и музыкальной способностей человека.

Основным вопросом является возможность использовать сохранную музыкальную и просодическую способность для преодоления афазического дефицита. Вопрос рассмотрен на примере пациента Засецкого, многолетнего пациента Лурии и героя книги "Потерянный и возвращенный мир". Пациент с тяжелой семантической афазией испытывал значительные трудности с письмом. Тем не менее, сохранные ритмические и просодические способности позволили ему восполнить дефицит поиска слов и нахождения связей между ними за счет использования ритмической прозы. В заметке разобраны образцы такой прозы и ее лингвистические особенности.

Статья посвящена анализу процесса решения арифметических задач при поражении лобных долей головного мозга.

Арифметическая задача рассматривается как структурированный интеллектуальный акт: она формулирует основной вопрос, затем субъект должен ориентироваться в условии, сформулировать общую схему решения, которая должна привести к нахождению программы действий; субъект ее реализует посредством совершения операций, а затем наконец должен сличить полученные результаты с изначальными условиями. Для успешного решения задачи требуется, с одной стороны, сохранность описанной выше интеллектуальной деятельности, а с другой - сохранность входящих в ее состав математических кодов. Локальные поражения головного мозга и вызванные ими дефициты позволяют продемонстрировать влияние обоих этих условий. Так, поражение теменно-затылочных регионов левого полушария приводит к нарушению симультанного синтеза и, соответственно, обработки математических кодов, в то время как поражение лобных долей оставляет математические коды сохранными, но нарушает ту последовательность действий, которая требуется для решения задачи.

Разница между этими двумя типами поражения демонстрируется посредством разбора случаев пациентов с локальными поражениями головного мозга.

Статья представляет собой очерк о влиянии "Мышления и речи" Л.С.Выготского на мировую психологию, а также подчеркивает поинерскую роль этой работы в становлении психолингвистики как научной дисциплины.

В этом очерке Лурия описывает историю развития представления о сенсорной афазии.

Прежде всего, он указывает, что открытие Вернике (как, кстати, и открытие Брока) не могло быть адекватно объяснено в рамках психологических теорий того времени. Так, теория "представлений", в рамках которых сенсорная афазия описывалась как нарушение "понятия слова", давала основание для двоякого понимания синдрома: либо как слухового дефекта речевых зон, либо как нарушения понятий. Только в 20 веке лингвистическое учение о фонеме позволило адекватно определить синдром как расстройство фонематического слуха. Далее, по аналогии с двумя типами зрительной агнозии Лиссауэра, Лурия определяет два типа сенсорной (акустико-гностической) афазии. При одной форме больной теряет способность различать фонемы; страдает повторение; в основе отчуждения смысла слова здесь лежит распад фонематического строя речи. При другой форме четкость фонематического слуха остается сохранной; оставаясь способным воспринять звуковую форму, больной не в состоянии узнать значение слова.

В заключение Лурия описывает третью форму височной афазии - акустико-мнестическую, при которой страдает объем слухо-речевой памяти.

В этом очерке Лурия описывает историю развития представления о сенсорной афазии. Прежде всего, он указывает, что открытие Вернике (как, кстати, и открытие Брока) не могло быть адекватно объяснено в рамках психологических теорий того времени. Так, теория "представлений", в рамках которых сенсорная афазия описывалась как нарушение "понятия слова", давала основание для двоякого понимания синдрома: либо как слухового дефекта речевых зон, либо как нарушения понятий. Только в 20 веке лингвистическое учение о фонеме позволило адекватно определить синдром как расстройство фонематического слуха. Далее, по аналогии с двумя типами зрительной агнозии Лиссауэра, Лурия определяет два типа сенсорной (акустико-гностической) афазии. При одной форме больной теряет способность различать фонемы; страдает повторение; в основе отчуждения смысла слова здесь лежит распад фонематического строя речи. При другой форме четкость фонематического слуха остается сохранной; оставаясь способным воспринять звуковую форму, больной не в состоянии узнать значение слова.

В заключение Лурия описывает третью форму височной афазии - акустико-мнестическую, при которой страдает объем слухо-речевой памяти.

По-видимому, документ представляет собой завершение объемного исследования нарушений интеллектуальных процессов у пациентов с поражениями лобных долей мозга. В данном материале автор обобщает исследования решения задач данными больными и формулирует ключевые факторы, нарушения которых приводят к различным формам распада интеллектуальной деятельности, а также их нейроанатомические корреляты.

А.Р. Лурия анализирует нарушения, возникающие в решении задач б-ным Бред. (и.б. 21178). Фон данных нарушений составляет импульсивность, невозможность подавить всплывающие связи и подчинить интеллектуальную деятельность заданной программе, снижение критичности. Больному было доступно решение простых задач, условие которых однозначно определяет алгоритм решения, однако при решении более сложно построенных задач выявляются грубые дефекты всей интеллектуальной деятельности. В сериях экспериментов автор анализирует компоненты данных нарушений.

Подраздел более крупного текста по решению задач посвящен разбору нарушений решения арифметических задач при задне-лобной локализации поражения. Больные с данной локализацией отличаются инактивностью, связанной с дезавтоматизацей высших корковых функций, и патологической инертностью раз возникших стереотипов. Подробно разбираются результаты диагностики больного Бог. (52 года, почвовед) с опухолью (олигодендроглиомой) в парасагиттальных отделах левой задне-лобной области. Поведение больного сохраняло целенаправленность, избирательность, но в решении задач сильно проявлялись инактивность и инертность - при анализе вопроса задачи, его решении и осознаниипроделанных действий. Возможность преодоления раз возникших инертных стереотипов, особенно при введении внешней помощи, указывает, по мнению авторов, на то, что у больных данной группы страдает в первую очередь динамика интеллектуальных процессов при сохранности системы исходных намерений (программ деятельности).

Подраздел более крупного текста по решению задач посвящен разбору нарушений решения арифметических задач при лобно-базальной локализации поражения. Больные с данной локализацией отличаются нарушениями поведения по типу расторможенности, импульсивности, аффективных вспышек, нарушений контроля поведения при относительно сохранных интеллектуальных процессах, однако в мышлении у этих пациентов заметно страдает этап ориентировки, решение может носить фрагментарный или стереотипный характер. Подробно разбираются результаты диагностики больной Борониной (42 года, педагог) с внутримозговой опухолью (олигодендроглиомой) левой лобной области, уходящей в передний рог бокового желудочка до полюса левой лобной доли, а также затрагивающей височные отделы. Первое обследование выявляет у больной относительно негрубые нарушения ориентировки, соскальзывания на импульсивные или фрагментарные решения, которые можно компенсировать введением организующей помощи. Обследование через 8 месяцев после повторной госпитализации вследствие ухудшения состояния выявляет уже явления инактивности, патологической инертности (в сочетании с явлениями динамической афазии), выраженные проблемы удержания программы, однако даже их во многом удавалось компенсировать путем введения внешних опор.

Совместная работа А.Р. Лурии и Л.С. Цветковой посвящена проблеме решения задач при поражении лобных отделов мозга. Вероятно, она представлена в архиве несколькими документами (см. ниже).

Данный фрагмент этой работы является вводным. В нем описаны основные этапы решения задачи (соответствующие строению любой целенаправленной человеческой деятельности) - ориентировка в условии на основе выделенной цели или вопроса, построение схемы / плана действия и его реализация в последовательности операций, носящих избирательный характер, сличение полученных результатов с исходными данными задачи.

Обсуждается специфика нарушения решения задач при поражении лобных отделов - если при поражениях задних отделов наблюдаются трудности выполнения отдельных операций (симультанных синтезов, запоминания материала, использования речи и т.п.), то при передних повреждениях нарушается целенаправленность и произвольная регуляция интеллектуальной деятельности. Целью данной работы, которая также формулируется в данном фрагменте изучение специфики нарушения решения задач при различных вариантах лобных поражений - задне-лобном, лобно-базальном и префронтальном (в отрывке есть краткий обзор нарушений, традиционно связыаемых с каждой из выделенных областей). Далее обосновывается метод решения арифметических задач как удачная модель исследования мышления и интеллектуального акта, протекающая по описанным выше этапам. Обсуждаются варианты задач - простые, требующие только уяснения условия, конфликтные (например, где порядок действий расходится с порядком предъявления данных в условии), составные (требующие реализации сложной последовательности действий), задачи, требующие составления систем уравнений, задачи с операциями, включающими в себя инвертированный (обратный) ход действия, и т.п. Авторы подробно останавливаются на важности детальной фиксации каждого этапа решения задачи испытуемыми - повторения условия, выделения вопроса, формирования ориентировочной основы действия, составления плана решения и его реализации, контроля своей работы с коррекцией ошибок. В конце обсуждается важность активного участия экспериментатора в работе испытуемого через введение помощи и даже целенаправленного обучения больного. В этом контексте кратко освещаются основные принципы программированного восстановительного обучения как метода восстановления мышления, позволяющего также исследовать его структуру. Возможно, помимо очевидной связи со своими обозначенными в данном тексте подразделами, работа связана также и с близкими по содержанию исследованиями нарушения задач при поражении лобных отделов.