пациенты

В статье описаны нарушения слухо-речевой памяти при поражении височно-теменных отделов левого полушария. В серии экспериментальных исследований с двумя пациентами с акустико-мнестической афазией было выявлено два различных механизма нарушения, обусловленных патологическим торможением новых связей и выравниванием возбуждения новых и старых связей.

В книге представлен разбор клинических случаев нарушений памяти при поражениях глубинных отделов головного мозга. В зависимости от локализации поражения выделяются различные синдромы нарушения памяти.

Статья посвящена многообразию форм афазий, возникающих при поражении различных факторов, составляющих вместе сложнейшую функциональную систему речи. А.Р. Лурия кратко характеризует общие положения теории функциональных систем, а затем переходит к описанию различных форм афазии: эфферентной и афферентной моторной, сенсорной, семантической и динамической. А.Р. Лурия выделяет факторы, нарушения которых лежат в основе данных форм речевых расстройств.

В настоящей статье авторы противопоставляют природу нарушения конструктивной деятельности у больных с поражениями лобных и теменно-затылочных областей головного мозга на примере двух пациентов, выполняющих пробы Кооса самостоятельно и с помощью специальных инструкций, призванных скомпенсировать их дефект.

Так, конструктивная апраксия у больного с поражением лобных долей связана с невозможностью программирования поведения. В эксперименте больному была предложена пошаговая инструкция по выполнению проб. Поскольку в основе нарушения лежит не собственно нарушение пространственного синтеза, а программирование поведения, инструкция с четко прописанной последовательностью действий помогла скомпенсировать дефект.

С другой стороны, у больной с пространственной апраксией вследствие поражения теменно-затылочных отделов нарушения пространственного анализа и синтеза не позволяли выполнять пробы Кооса правильно, несмотря на попытки программировать действия. В этом случае скомпенсировать дефект помогла инструкция, в которой были особо указаны пространственные отношения между частями фигуры.

В статье охарактеризованы три этапа исследования афазии. Классический подход (19 в.) рассматривает афазию как результат повреждения определенных речевых центров, расположенных в левом полушарии. Для нейропсихологического подхода (середина 20-го в.) характерен факторный анализ симптомов и объяснение механизмов, которые стоят за базовыми формами афазий. Нейродинамический подход (время написания статьи) объясняет симптомы афазии общими дефицитами нейродинамики, такими как нарушение избирательности психических процессов и патологическая инертность.

В документе содержатся пометы, частично внесенные в машинописный текст "Aphasia Reconsidered".

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме. В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Материал статьи немного сокращен по сравнению с русскоязычным аналогом, но содержит те же основные смысловые части.

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме. В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Материал статьи немного сокращен по сравнению с русскоязычным аналогом, но содержит те же основные смысловые части.

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме. В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Материал статьи немного сокращен по сравнению с русскоязычным аналогом, но содержит те же основные смысловые части.

Работа представляет собой описание нарушения селективности психических процессов у больного Вас. вследствие глубоко расположенной внутримозговой опухоли левой лобной доли. В сериях экспериментов автор изучает, как нарушение избирательности проявляется в сознании, мнестической деятельности, отдельных формах речевой деятельности, интеллектуальных процессах, при выполнении движений и действий. Наблюдения показали, что психические процессы больного остаются сохранными, лишь будучи однозначно определенными жесткой программой, и грубо нарушаются, как только они начинают требовать выбора из нескольких альтернатив.

Работа представляет собой описание нарушения селективности психических процессов у больного Вас. вследствие глубоко расположенной внутримозговой опухоли левой лобной доли. В сериях экспериментов автор изучает, как нарушение избирательности проявляется в сознании, мнестической деятельности, отдельных формах речевой деятельности, интеллектуальных процессах, при выполнении движений и действий. Наблюдения показали, что психические процессы больного остаются сохранными, лишь будучи однозначно определенными жесткой программой, и грубо нарушаются, как только они начинают требовать выбора из нескольких альтернатив.

Русскоязычная статья на тему восстановления функций нервной системы после военной травмы на основе данных, полученных в Нейрохирургической реабилитационной клинике госпиталя всесоюзного института экспериментальной медицины и восстановления (возможно, русскоязычный черновик статьи "Recovery of nerve and brain functions in war trauma"). Лурия пишет о двух типах восстановления: регенерации самой поврежденной ткани и функциональной реорганизации выпавшего навыка. Реабилитация поражений нервной системы практически полностью полагается на второй тип. В статье подробно изложены принципы функциональной реабилитации пораженных периферических нервов и головного мозга. Функциональной реабилитации периферических нервов можно достичь с помощью помощью трудотерапии; обсуждаются преимущества осмысленных операций над объектами перед изолированными механическими упражнениями и возможные механизмы функционального восстановления. Реорганизация мозговых функций после травматических поражений обсуждается на примерах движений и речи.

В статье описан случай больного Шебалина - известного композитора, у которого в результате поражения левой височной доли развилась сенсорная афазия, но музыкальный слух остался сохранен. Случай рассматривается как пример диссоциации речевой системы и системы музыкального слуха.

В статье описаны нарушения слухо-речевой памяти при поражении височно-теменных отделов левого полушария. В серии экспериментальных исследований с двумя пациентами с акустико-мнестической афазией было выявлено два различных механизма нарушения, обусловленных патологическим торможением новых связей и выравниванием возбуждения новых и старых связей.

В статье описаны нарушения слухо-речевой памяти при поражении височно-теменных отделов левого полушария. В серии экспериментальных исследований с двумя пациентами с акустико-мнестической афазией было выявлено два различных механизма нарушения, обусловленных патологическим торможением новых связей и выравниванием возбуждения новых и старых связей.

Второй том книги о нейропсихологии памяти. В томе методом синдромного анализа разобраны клинические нарушения памяти при различных локализациях мозгового поражения. Так, обсуждаются синдромы, возникающие при опухолях третьего желудочка, массивных поражениях глубоких отделов мозга и лобных долей, разрывах аневризмы передней соединительной артерии, поражениях диэнцефально-лобных областей. При обследовании больных используется методика, учитывающее непосредственное и отсроченное влияние интерферирующего материала на успешность запоминания. Во всех рассмотренных случаях повышенная тормозимость следов интерферирующим материалом оказалось основным механизмом нарушений памяти. Полученные данные позволяют понять, какой вклад различные мозговые системы вносят в функционирование памяти человека.

Статья посвящена запоминанию сложно организованного материала - текста и смысловых отрывков. Докладываются результаты эксперимента с запоминанием небольших рассказов с участием больных с поражениями головного мозга различной локализации. Так, больные с поражениями верхних отделов ствола имеют проблемы с запоминанием изолированных элементов, но успешно кодируют и декодируют смысловые отрывки даже в условиях интерференции. Больные с массивными поражениями в области средней линии проявляют нарушения в процессе декодирования: отдельные смысловые компоненты тормозят друг друга либо контаминируются; воспроизведение в условиях гомогенной интерференции оказывается полностью недоступно. При поражении задних (височных / теменно-височных отделов левого полушария) больные испытывают сложности в нахождении формулировок, но общие смысловые схемы текстов остаются сохранными. Таким образом, нарушения кодирования и декодировния осмысленных текстов имеют разные механизмы при различных локализациях мозгового поражения.

В сообщении противопоставляются нарушения нейродинамических процессов, приводящих к нарушению вербальной памяти, при мозговых поражениях различной (теменно-затылочной и заднелобной) локализации. Если при теменно-затылочных поражениях, пишут авторы, основным механизмом нарушения является всплывание побочных речевых следов, связанных с целевым словом фонологически, морфологически или семантически, то при поражении лобных долей механизмом нарушения является патологическая инертность следов, возникших ранее. Сообщение проиллюстрировано описанием клинических случаев.

Первая часть серии исследований, посвященных нейропсихологическому анализу дефектов памяти при различных локализациях поражения мозга. Том посвящен нарушениям памяти при поражении медиальных отделов лобных долей в результате нарушений кровообращения в системе передне-соединительной и передних мозговых артерий. При обсуждении нейропсихологических механизмов амнезии в подобных случаях выдвигаются две гипотезы: о слабости фиксации следов памяти, либо их воспроизведения. На основании подробного нейропсихологического анализа группы больных авторы приходят к выводу о том, что к нарушениям памяти приводит не столько слабость фиксации следов (хотя и она имеет место), сколько их легкая тормозимость интерферирующими воздействиями и дефекты торможения побочных связей. Серия целенаправленных экспериментов с больными позволила подтвердить выводы, сделанные на основе нейропсихологического обследования. Машинописный текст содержит рукописные пометы и вставки.

Статья посвящена топической диагностике нарушений высших психических функций вследствие опухолевого поражения левых височных областей. Подробно разобраны синдромы, наблюдающиеся вследствие опухолей, которые не затрагивают слуховые отделы височной коры и не вызывают сенсорную афазию. В частности, авторы анализируют симптоматику опухолей, расположенных в полюсе левой височной доли, в ее передних и задних отделах. Статья сопровождается подробным разбором клинических случаев.

Копия статьи с редакторскими правками. В статье разобраны два случая нарушения письма после поражения левой теменно-затылочной области. Больные не могут копировать тексты и не справляются с медленным письмом, в то время как быстрое автоматизированное письмо остается сохранным. Эти случаи иллюстрируют процессы реорганизации мозговой функции в ходе онтогенетического и функционального развития.

Материал представляет собой неполный вариант одноименной статьи. Статья посвящена изменениям функциональной организации психологического процесса по мере его функционального развития. Автор указывает на то, что локальные поражения мозга, нарушающие работу того или иного психологического процесса, часто оставляют незатронутым его более автоматизированные, упроченные формы. Это дает основания полагать, что мозговой субстрат психологического процесса и его упроченных форм различается. Автор иллюстрирует данные положения на примере функции письма у двух больных с поражениями теменно-затылочных (б-ная Кул., и.б.46663) и теменно-височных (б-ной Заг., и.б. 47886) отделов.

Статья посвящена изменениям функциональной организации психологического процесса по мере его функционального развития. Автор указывает на то, что локальные поражения мозга, нарушающие работу того или иного психологического процесса, часто оставляют незатронутым его более автоматизированные, упроченные формы. Это дает основания полагать, что мозговой субстрат психологического процесса и его упроченных форм различается. Автор иллюстрирует данные положения на примере функции письма у двух больных с поражениями теменно-затылочных (б-ная Кул., и.б.46663) и теменно-височных (б-ной Заг., и.б. 47886) отделов.

Материал представляет собой неполный вариант одноименной статьи. Статья посвящена изменениям функциональной организации психологического процесса по мере его функционального развития. Автор указывает на то, что локальные поражения мозга, нарушающие работу того или иного психологического процесса, часто оставляют незатронутым его более автоматизированные, упроченные формы. Это дает основания полагать, что мозговой субстрат психологического процесса и его упроченных форм различается. Автор иллюстрирует данные положения на примере функции письма у двух больных с поражениями теменно-затылочных (б-ная Кул., и.б.46663) и теменно-височных (б-ной Заг., и.б. 47886) отделов.

В статье описывается картина речевых нарушений после операции на левом зрительном бугре. А.Р. Лурия отмечает, что данные нарушения нельзя отнести к афазическим. В этих случаях возникает не распад кодов языка, а нарушения управляемости речевыми процессами, которое принимает форму распада избирательности речевой деятельности. Автор иллюстрирует данное утверждение на примере больной Дем. (63119). На фоне первичной сохранности всех основных кодов языка коммуникация коммуникация с больной стала почти полностью невозможной. Восприятие речи и экспрессивная речь больной стали исключительно неустойчивыми и легко попадали под влияние бесконтрольно возникающих побочных связей. Автор предполагает, что данный синдром обусловлен дисфункцией глубоких систем (левого зрительного бугра и его связей с левой височной областью)

В статье описывается картина речевых нарушений после операции на левом зрительном бугре. А.Р. Лурия отмечает, что данные нарушения нельзя отнести к афазическим. В этих случаях возникает не распад кодов языка, а нарушения управляемости речевыми процессами, которое принимает форму распада избирательности речевой деятельности. Автор иллюстрирует данное утверждение на примере больной Дем. (63119). На фоне первичной сохранности всех основных кодов языка коммуникация коммуникация с больной стала почти полностью невозможной. Восприятие речи и экспрессивная речь больной стали исключительно неустойчивыми и легко попадали под влияние бесконтрольно возникающих побочных связей. Автор предполагает, что данный синдром обусловлен дисфункцией глубоких систем (левого зрительного бугра и его связей с левой височной областью)

В статье разобран клинический случай пациента с аневризмой в области левого таламуса.

До операции поведение пациента было полностью сохранно. Операция разрушила часть левого таламуса, а также его связи с левой височной областью, что привело к грубым речевым нарушениям, которые, однако, отличались от обычно наблюдаемых при поражении височных областей афазий. Нейропсихологический анализ речевых нарушений показал, что они скорее связаны с частичным расстройством селективных процессов и блокирования побочных ассоциаций.

Статья содержит редакторские правки.

В настоящей статье авторы противопоставляют природу нарушения конструктивной деятельности у больных с поражениями лобных и теменно-затылочных областей головного мозга на примере двух пациентов, выполняющих пробы Кооса самостоятельно и с помощью специальных инструкций, призванных скомпенсировать их дефект. Так, конструктивная апраксия у больного с поражением лобных долей связана с невозможностью программирования поведения. В эксперименте больному была предложена пошаговая инструкция по выполнению проб. Поскольку в основе нарушения лежит не собственно нарушение пространственного синтеза, а программирование поведения, инструкция с четко прописанной последовательностью действий помогла скомпенсировать дефект. С другой стороны, у больной с пространственной апраксией вследствие поражения теменно-затылочных отделов нарушения пространственного анализа и синтеза не позволяли выполнять пробы Кооса правильно, несмотря на попытки программировать действия. В этом случае скомпенсировать дефект помогла инструкция, в которой были особо указаны пространственные отношения между частями фигуры.

Заметка посвящена некоторым методикам преодоления дефицита при семантической форме амнестической афазии на примере восстановительной работы с Львом Засецким, чей случай был подробно описан в книге "Потерянный и возвращенный мир". Клинический профиль пациента при данной форме афазии характеризуется трудностями подбора слова (парадигматический дефект) при первично сохранной способности к выстраиванию синтагматических отношений, а также нарушениями в анализе логико-грамматических конструкций. В качестве основного метода восстановительной работы использовалось письмо. Первичный дефект в подборе слов удавалось частично преодолеть, максимально автоматизируя процесс письма, а также выстраивая письменный текст в соответствии с определенной ритмической структурой.

В разделе представлен анализ синдрома динамической афазии как нарушения предикативной структуры речи. Гипотеза о том, что в основе этого синдрома лежит именно нарушение предикативной функции, проверяется в двух экспериментах: на называние предметов и действий на время и на построение предложений без и с внешней схематической опорой. Сложности у пациентов с динамической афазией в назывании действий и построении предложений без внешней опоры подтверждают гипотезу. Дополнительный анализ электромиограммы нижней губы при построении предложений с внешней опорой демонстрирует, как внешняя опора помогает восстановить речевую иннервацию и преодолеть дефицит.

Статья посвящена проблеме дифференциации двух видов двигательных персевераций.

Первый вид характеризуется двигательными персеверациями, насильственным продолжением раз начавшегося движения, в то время как второй вид связан с инертностью программ действий и не обязательно проявляется в двигательной сфере. Автор проводит сравнительный анализ двух больных: Вак. с массивной арахноид-эндотелиомой ольфакторной ямки и Фед. (36785, локализация поражения не указывается) - и показывает качественные различия между данными формами персевераций.

Материал представляет собой репринт статьи в журнале Brain.

Статья посвящена оптической атаксии при симультанагнозии. При помощи эксперимента с применением методики отслеживания движений глаз авторы пытаются понять, является ли оптическая атаксия при симультанагнозии прямым ее следствием или отдельным расстройством. К репринту прилагаются рукописные иллюстрации экспериментального материала.

В статье описан клинический случай больного Наумова с поражением глубоких отделов правого полушария (предположительно, также влияющих на связи мозолистого тела). Нейропсихологическое обследование, представленное в рукописи, содержит пробы на общую ориентацию в окружении, память, воспроизведение рассказа, интеллект (в том числе, задания на интрепретацию пословиц и решение задач). 

По результатам обследования, при более-менее сохранных гнозисе, праксисе и речи, центральным нарушением являлась фундаментальная дезориентация больного и спутанность сознания, сопровождающаяся конфабуляциями и синдромом резонерства. 

Рукопись содержит печатные вставки.

В работе описан случай пациентки со специфическими речевыми нарушениями вследствие удаления аневризмы левого зрительного бугра. Возникшие симптомы не удовлетворяли определению ни одного из видов афазий. Несистематические нарушения понимания; ошибки называния и повторения по типу персевераций и побочных ассоциаций выявлялись на фоне потенциально сохранной, живой и выразительной речи. Это позволило сделать вывод о природе дефекта, который заключался в выраженной неустойчивости речевой деятельности и утере избирательности речевых процессов.

В машинописном варианте авторы Смирнов и Филатов зачеркнуты.

В статье рассматривается вопрос кодирования (порождения) речевого высказывания, или экспрессивной речи. Выделяются этапы этого процесса: возникновение мотива, появление замысла (мысли) и построение на ее основе с помощью внутренней речи схемы высказывания (общая структура высказывания, носящая предикативный характер), которая затем преображается в линейную схему фразы и только затем - в развернутое речевое высказывание. Обсуждается вопрос о возможности выделения мозговых механизмов каждого из этих этапов. Обсуждаются методы исследования речи: прослеживание спонтанной речи пациента с оценкой мотивов речевого общения (просьбы - mand/demand и коммуникации - tact/contact по Б.Ф. Скиннеру), анализ диалогической речи и собственной монологической речи больного (пересказа текста, рассказа по картинке, написания сочинения на заданную тему). Также описываются специальные средства анализа порождения речи - повторение, называние, анализ парадигматической и синтагматической стороны порождаемого речевого высказывания. Далее анализируются те нарушения порождения речи, которые возникают при поражении конкретных областей мозга. Поражение подкорковых структур, как отмечает автор, приводит к общей инактивности больного, но сами механизмы порождения речи при этом остаются интактными и при повышении общего тонуса коры демонстрируют свою сохранность. Поражение лобных отделов левого полушария приводит к нарушению в первую очередь самого порождения мотива к речевому высказыванию и общению: такие больные крайне безучастны к происходящему, в диалогической речи у них происходит замена содержательных ответов на вопросы эхолалиями; в монологической речи отмечается невозможность сформировать замысел и на его основе построить программу высказывания, которая заменяется побочными ассоциациями или инертными стереотипами. В этом случае грубо нарушена регулирующая функция речи. Далее описывается синдром динамической афазии, связываемый в данной статье уже не с массивным поражением лобных отделов, а только с повреждением задне-лобной области, которая приводит не к общей инактивности, а только к специфической инактивности в речи. У них наблюдается специфическое нарушение самостоятельного построения речевого высказывания в звене построения его схемы, видимо, связанное с нарушениями внутренней речи и программирования высказывания (Т.В. Рябова (Ахутина)), тогда как грамматическое оформление высказывания может оставаться относительно сохранным. Оно нарушается у другой категории больных, речь которых традиционно описывалась как "телеграфный стиль". Это нарушение в статье связывается с нарушением синтагматической стороны речи, которая, в отличие от парадигматической, как отмечает А.Р. Лурия, к моменту написания статьи еще является недостаточно изученной (при обсуждении этих терминов упоминаются работы Ф. де Соссюра, Р. Якобсона). У таких больных грубо повреждена предикативная структура высказывания, "линейная схема фразы": их речь практически лишена глаголов и представляет собой набор слов, практически не связанных между собой синтаксически. Дополнительно обсуждаются вопросы онтогенеза грамматической структуры речи и работы в области грамматики Н. Хомского и его школы. Напротив, парадигматическая сторона речи нарушается при поражении задних речевых зон - при височных поражениях и синдроме акустико-гностической афазии, нижнетеменных поражениях и афферентной моторной (кинестетической) афазии и теменно-затылочных поражениях и семантической афазии. при височной афазии из речи исчезают существительные, происходит выпадение номинативного состава и нарушение предметной отнесенности слов, существительные заменяются обходными предикативными выражениями или парафазиями. Поражение теменно-затылочных (теменно-височно-затылочных) отделов приводит к стертым симптомам оптической агнозии, а также к нарушению симультанных синтезов и процессов пространственного и квазипространственного (в том числе - в импрессивной речи) анализа и синтеза. В экспрессивной речи это приводит к выраженным номинативным дефицитам в виде развернутого подыскивания слов (когда даже подсказка первой буквы при этом быстро помогает его вспомнить) и вербальных парафазий, в основе которой лежит уравнивание следов по возбудимости и невозможность выбора нужного слова из ряда равновероятно всплывающих альтернатив. Кроме того, у таких больных не нарушено построение конструкций, понятных из контекста ("коммуникация событий"), но возникают проблемы с построением логико-грамматических конструкций, требующих сохранности симультанных синтезов ("коммуникации отношений"). В заключении подводится краткий итог всем описанным вариантам нарушений экспрессивной речи, но оно выглядит незавершенным (последний из описанных в статье вариантов там не обсужден). Также в статье имеются пропуски на месте описаний пациентов, которые планировались к каждому из названных в ней нарушений.

В статье обсуждается психологическая структура процесса декодирования сообщения (понимания обращенной речи).

Выделяются 3 этапа этого процесса: понимание лексического значения слов, входящих в высказывание, анализ синтаксического строения фразы и на ее основе - понимание значения всего высказывания в целом, и, наконец, понимание общей мысли, мотивов и смысла, заложенных в высказывание, то есть подтекста, стоящего за сообщением. Эти этапы разбираются на примере понимания рассказа-басни "Галка и голуби" Л.Н. Толстого.

Обсуждаются условия (или задачи) декодирования сообщения:

1. анализ контекста (поскольку только с его помощью из ряда значений и семантических связей, присущих слову, выбираются те, которые релевантны для данного высказывания);
   
2. после выбора нужных смыслов для того или иного слова - их сохранение и "вливание" (Л.С. Выготский) в последующие слова для верного понимания их смысла;
   
3. возможность уложить последовательно (сукцессивно) воспринимаемые элементы сообщения в целостную, одновременно (симультанно) схватываемую логико-грамматическую систему;
4. анализ подтекста и внутреннего смысла высказывания с выходом за пределы содержащихся в нем внешних значений.

Подчеркивается, что анализ подтекста и внутреннего смысла не является чисто вне-языковым процессом и тесно связан с языковым содержанием сообщения.

Далее обсуждается проблема выделения компонентов процесса декодирования сообщения и сложность построения таких моделей декодирования (например, создаваемых в структурной лингвистике). На примере опытов по анализу семантических полей с применением психофизиологических методов регистрации сосудистых или кожно-гальванических компонентов ориентировочного рефлекса (А.Р. Лурия, О.С. Виноградова, Н.А. Эйслер) показано, как по-разному выглядят связи слов у взрослых испытуемых группы условной нормы, умственно отсталых испытуемых, детей, как эти связи зависят от функционального состояния испытуемых. В этой связи критикуются модели понимания речи, не учитывающие эту психологическую специфику построения семантических связей у человека. Упоминается метод регистрации движений глаз как важное психологическое средство изучения процесса понимания текста в зависимости от его сложности и многозначности.

Значительная часть статьи посвящена описанию возможностей клинической нейропсихологии и анализа локальных поражений мозга для изучения психологической структуры декодирования сообщения. А.Р. Лурия кратко освещает основные принципы теории системной динамической локализации ВПФ (многокомпонентное строение ВПФ, связь каждого компонента с определенной зоной мозга, понятие нейропсихологического фактора, принцип двойной диссоциации функций при повреждении той или иной зоны), показывая, как такое понимание мозговых механизмов речи позволяет из анализа ее нарушений при локальных поражениях мозга сделать важные для психолингвистики выводы. Приводятся примеры нарушений понимания речи, возникающих при височных (нарушения фонематического слуха и нестойкость лексических единиц) и нижнетеменных (теменно-височно-затылочных) поражениях (нарушения процессов симультанных синтезов при анализе логико-грамматической структуры высказывания), поражениях медиальных отделов височной области (сужение объема оперативной памяти и повышенная тормозимость следов интерференцией) и передних (лобных) отделов коры (патологическая инертность, а при заинтересованности префронтальных областей - инактивность и/или импульсивность с потерей контроля над стереотипами и непроизвольным уровнем функционирования). Обсуждается также роль глубинных структур в обеспечении процессов избирательности (селективности) психических процессов и поддержания общего психического тонуса. Подчеркивается, что при правополушарных поражениях понимание речи также нарушается - зачастую как раз в звене избирательности, что выглядит как плохо контролируемое резонерство при внешне полностью сохранной речи.

Подробно обсуждаются различные степени нарушения селективности, наиболее сильно проявляющейся в случаях, когда сочетается общемозговая симптоматика и повреждение подкорковых структур с нарушением (первичным или вторичным от указанной) работы лобных долей:

1. повышенная тормозимость следов интерферирующими воздействиями;
2. контаминация следов;
3. инертность последней из воспринятых смысловых систем;
4. подмена воспроизведения бесконтрольно всплывающими побочными ассоциациями.

В заключение делается вывод о важности нейролингвистики и знания о нарушениях речи при локальных поражениях мозга для расширения научного знания о процессах декодирования речевого высказывания, которое ранее считалось прерогативой только лингвистики, а теперь нуждается в данных от смежных наук для обогащения понимания механизмов сложных речевых процессов.

Заметка посвящена проблеме нейрональной диссоциации языковой и музыкальной способностей человека.

Основным вопросом является возможность использовать сохранную музыкальную и просодическую способность для преодоления афазического дефицита. Вопрос рассмотрен на примере пациента Засецкого, многолетнего пациента Лурии и героя книги "Потерянный и возвращенный мир". Пациент с тяжелой семантической афазией испытывал значительные трудности с письмом. Тем не менее, сохранные ритмические и просодические способности позволили ему восполнить дефицит поиска слов и нахождения связей между ними за счет использования ритмической прозы. В заметке разобраны образцы такой прозы и ее лингвистические особенности.

Статья посвящена анализу процесса решения арифметических задач при поражении лобных долей головного мозга.

Арифметическая задача рассматривается как структурированный интеллектуальный акт: она формулирует основной вопрос, затем субъект должен ориентироваться в условии, сформулировать общую схему решения, которая должна привести к нахождению программы действий; субъект ее реализует посредством совершения операций, а затем наконец должен сличить полученные результаты с изначальными условиями. Для успешного решения задачи требуется, с одной стороны, сохранность описанной выше интеллектуальной деятельности, а с другой - сохранность входящих в ее состав математических кодов. Локальные поражения головного мозга и вызванные ими дефициты позволяют продемонстрировать влияние обоих этих условий. Так, поражение теменно-затылочных регионов левого полушария приводит к нарушению симультанного синтеза и, соответственно, обработки математических кодов, в то время как поражение лобных долей оставляет математические коды сохранными, но нарушает ту последовательность действий, которая требуется для решения задачи.

Разница между этими двумя типами поражения демонстрируется посредством разбора случаев пациентов с локальными поражениями головного мозга.

А.Р. Лурия анализирует нарушения, возникающие в решении задач б-ным Бред. (и.б. 21178). Фон данных нарушений составляет импульсивность, невозможность подавить всплывающие связи и подчинить интеллектуальную деятельность заданной программе, снижение критичности. Больному было доступно решение простых задач, условие которых однозначно определяет алгоритм решения, однако при решении более сложно построенных задач выявляются грубые дефекты всей интеллектуальной деятельности. В сериях экспериментов автор анализирует компоненты данных нарушений.

Подраздел более крупного текста по решению задач посвящен разбору нарушений решения арифметических задач при задне-лобной локализации поражения. Больные с данной локализацией отличаются инактивностью, связанной с дезавтоматизацей высших корковых функций, и патологической инертностью раз возникших стереотипов. Подробно разбираются результаты диагностики больного Бог. (52 года, почвовед) с опухолью (олигодендроглиомой) в парасагиттальных отделах левой задне-лобной области. Поведение больного сохраняло целенаправленность, избирательность, но в решении задач сильно проявлялись инактивность и инертность - при анализе вопроса задачи, его решении и осознаниипроделанных действий. Возможность преодоления раз возникших инертных стереотипов, особенно при введении внешней помощи, указывает, по мнению авторов, на то, что у больных данной группы страдает в первую очередь динамика интеллектуальных процессов при сохранности системы исходных намерений (программ деятельности).

Подраздел более крупного текста по решению задач посвящен разбору нарушений решения арифметических задач при лобно-базальной локализации поражения. Больные с данной локализацией отличаются нарушениями поведения по типу расторможенности, импульсивности, аффективных вспышек, нарушений контроля поведения при относительно сохранных интеллектуальных процессах, однако в мышлении у этих пациентов заметно страдает этап ориентировки, решение может носить фрагментарный или стереотипный характер. Подробно разбираются результаты диагностики больной Борониной (42 года, педагог) с внутримозговой опухолью (олигодендроглиомой) левой лобной области, уходящей в передний рог бокового желудочка до полюса левой лобной доли, а также затрагивающей височные отделы. Первое обследование выявляет у больной относительно негрубые нарушения ориентировки, соскальзывания на импульсивные или фрагментарные решения, которые можно компенсировать введением организующей помощи. Обследование через 8 месяцев после повторной госпитализации вследствие ухудшения состояния выявляет уже явления инактивности, патологической инертности (в сочетании с явлениями динамической афазии), выраженные проблемы удержания программы, однако даже их во многом удавалось компенсировать путем введения внешних опор.

Продолжение материала о влиянии подвижности нервных процессов на процессы письма и счета. Разобран случай больного П.Б. (43216) с опухолью задних лобных отделов левого полушария. В заключение даются определения динамической аграфии и динамической акалькулии, которые характеризуются персеверациями и невозможностью преодолеть инертные стереотипы.

В очерке на примере двух пациентов продемонстрирована диссоциация мозговой организации речи и музыкального слуха.

У первого пациента, композитора В.Я. Шебалина, была сенсорная афазия, которая со временем разрешилась в акустико-мнестическую форму. Несмотря на нарушения фонематического слуха и слабость слухо-речевых следов, музыкальный слух композитора оставался сохранен, и он успешно продолжал творческую деятельность.

Второй пациентке, музыкальному педагогу по профессии, был поставлен диагноз "эфферентная моторная афазия", которая сопровождалась динамической, оральной и частичной пространственной апраксией. Тем не менее, ее музыкальный слух также оставался сохранен, и после восстановления моторной и просодической стороны речи пациентка могла играть на фортепиано и пропевать мелодии.

Описанные случаи свидетельствуют, что первично музыкальный слух не нарушается ни при поражении передних, ни при поражении задних речевых отделов.

Статья на тему интеллектуальных нарушений при поражениях мозга различной локализации. Отдельно характеризуются последствия для интеллектуальных функций теменно-затылочных и премоторных поражений; основной текст статьи посвящен последним. Рассмотрено несколько клинических случаев. Статья содержит пометы внутри текста и на полях.

В конце документа указан период - 1948-1962 годы.

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме.

В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Статья посвящена особенностям лобного синдрома при опухолях левой лобной доли у левшей. Разобраны три случая пациентов с явным или стертым левшеством, у которых массивные опухоли левой лобной доли протекали практически без нарушений высших психических функций, в том числе без речевых нарушений. Случаи иллюстрируют явление латерализации функции лобных долей головного мозга.

Статья посвящена поражениям глубинных (медиальных) отделов лобных долей, при которых на первый план выступают нарушения ориентировки в пространстве и времени и нарушения избирательности психических процессов без выраженных нарушений гнозиса, праксиса и речи. Как подчеркивают авторы, чаще всего повреждение этих отделов сочетается с выраженной общемозговой симптоматикой (связанной с повышением давления и интоксикацией), что затрудняет обсуждение того, насколько именно медиальные лобные отделы связаны с данными нарушениями. В этой связи особенный интерес представляют наблюдения за больными без такой общемозговой симптоматики, но с поражениями в медиальных лобных отделах. В статье описаны результаты нейропсихологического обследования пациента Вас., 64 лет, с высоким преморбидным уровнем образования. Пациент при сохранности гностических операций, движений, большинства компонентов речевой системы демонстрировал грубые нарушения ориентировки в месте и времени, нарушения селективности при усвоении последовательностей (движений, рисунков) при запоминании на слух материала (слов, фраз, текстов), при показе рисунков по их названиям (при предъявлении нескольких названий сразу) и интеллектуальных операций (понимание пословиц, тест "Простые аналогии" и т.п.). В обсуждении результатов авторы предполагают, что указанная картина обусловлена локальным поражением медиальных лобных отделов левого полушария и нарушением их связи с ретикулярной формацией и височными отделами.

Описан случай больного с нарушением селективности мышления вследствие поражения глубоких отделов мозга при отсутствии грубо выраженной общемозговой симптоматики. В документе содержатся рукописные и машинописные части.

Описан случай больного с нарушением селективности мышления вследствие поражения глубоких отделов мозга при отсутствии грубо выраженной общемозговой симптоматики. В документе содержатся рукописные и машинописные части.

В документе разобран случай пациента с опухолью базальных отделов левой лобной доли и ее двукратной резекцией. Опухоль, на первый взгляд, не приводила к выраженным нарушениям высшей психической деятельности, однако тщательное нейропсихологическое обследование показало наличие у больного признаков лобного синдрома: патологическую инертность и нарушения избирательности при выполнении заданий (повторение серий слов, счет, решение задач). 

Эти симптомы предлагается использовать для диагностики стертых форм лобного синдрома. 

В рукописи есть иллюстрация расположения опухоли.

А.Р. Лурия описывает случай больного (Дурн., 37604) с массивной костной опухолью передних отделов правой стороны черепа. Опухоль вызывает заметные нарушения ликворо- и гемодинамики, а также гипертензионные явления, что проявляется в отчетливом синдроме нарушения высших корковых функций. Так, больной обнаруживает нестойкость внимания, импульсивность, дефекты устойчивой интеллектуальной деятельности, нарушение контроля и оживление побочных связей.

Данный документ, как следует из его титульного листа, представляет собой сообщение из цикла «Варианты лобного синдрома» под названием «Нарушение психических процессов при глубокой перивентрикулярной опухоли лобной доли». 

Он является незаконченным описанием клинического случая больного Теплинского (студент, 22 года) с интрацеребральной опухолью (протоплазматической астроцитомой) в глубине правой лобной доли вблизи переднего рога бокового желудочка с прорастанием и в передний рог левого бокового желудочка, а также в подкорковые узлы. Описано постепенное ухудшение состояния больного через месяц после первой операции: от легкой неустойчивости внимания при первичной диагностике – до сильной истощаемости, пассивности, загруженности, отвлекаемости при повторном обследовании, но в обоих случаях – с сохранением большинства компонентов праксиса, гнозиса, интеллектуальных операций. 

В конце данной машинописной версии статьи находится лист из другой статьи по нефрологии, по всей видимости, не авторства А.Р. Лурии и не имеющей содержательного отношения к тексту.