виды работы психолога

В статье описаны нарушения слухо-речевой памяти при поражении височно-теменных отделов левого полушария. В серии экспериментальных исследований с двумя пациентами с акустико-мнестической афазией было выявлено два различных механизма нарушения, обусловленных патологическим торможением новых связей и выравниванием возбуждения новых и старых связей.

В этой работе отразились результаты исследований А.Р. Лурии и его коллег под руководством Л.С. Выготского в Средней Азии. Целью работы было изучение социально-исторического формирования всех психологических процессов – восприятия, мышления, воображения, самосознания, их тесная зависимость от того общественно-исторического строя, в котором вырос тот или иной человек, в котором формировалась в ходе онтогенеза его психика. 

Текст содержит 7 разделов: «Проблема», «Восприятие», «Абстракция и обобщение», «Умозаключение и вывод», «Рассуждение и решение задач», «Воображение», «Самоанализ и самосознание». 

Работа начинается с постановки проблемы общественно-исторического формирования психики, которая выводится из анализа достижений современной времени проведения исследования мировой психологии («психология народов» В. Вундта, гештальт-психология, бихевиоризм, французская социологическая школа, кросс-культурные исследования). В этом контексте также обсуждается ряд лингвистических данных (гипотеза лингвистической относительности Сэпира-Урофа). Далее описываются результаты экспериментальных исследований, проведенных в экспедиции начала 1930-х годов в Средней Азии. При экспериментальном изучении восприятия анализируются такие процессы, как называние зрительных образов (фигур, цветов), их классификация, а также восприятие оптических иллюзий. Подробно описываются процессы мышления у коренных народов Средней Азии – решение ими задач на нахождение сходств, определение понятий, произведение умозаключений на материале силлогизмов. 

К сожалению, текст не является полным и обрывается на с. 235 в конце раздела IV, хотя по оглавлению заключение начинается только на с. 329. Разделы V-VII (материалы по решению задач, воображению и самосознанию) в данном документе не представлены.

Данная статья написана с целью дать краткий обзор имеющихся к моменту ее написания достижений зарубежной и отечественной нейропсихологии. После краткого введения, где упоминается заметный прогресс в области наук о мозге со ссылкой на работы Грея Уолтера "Живой мозг" и Мэгуна "Бодрствующий мозг", обозначаются задачи нейропсихологии - 1) обеспечить более точную топическую диагностику нарушений мозговых механизмов не элементарных, а высших психических процессов с опорой на адекватные методы и знания об их психологическом строении и 2) в результате построения теории функциональной организации мозга дать научной психологии знания о мозговых основах психической деятельности.

Далее освещаются основные тенденции в изучении мозговых основ высших психических функций (ВПФ) - узкий локализационизм (на примере истории открытия сенсорной и мотортной афазий) и антилокализационизм, а также важные параллельные находки, такие, как идеи Х. Джексона об организации работы мозга не только по зонам, но и по уровням (произвольному и непроизвольному, например). Обозначаются основные вопросы, которые было необходимо решить для разрешения дилеммы между этими двумя подходами к локализации: пересмотр понятий "функция" (вместо ее - рассмотрение функциональной системы, выстроенной для достижения определенной цели) и "локализация" (понимание, что локализуется не функция, а ее компоненты, образующие систему). 

Далее освещается теория трех функциональных блоков мозга с кратким описанием функций каждого из блоков и связанных с ними мозговых структур. 

Далее на примере мозговых механизмов произвольных движений (праксиса) и мнестических процессов и их нарушений показывается, что в обеспечении каждого действия человека участвуют все блоки мозга, причем каждый вносит в этот процесс свой уникальный вклад.

Данная статья написана с целью дать краткий обзор имеющихся к моменту ее написания достижений зарубежной и отечественной нейропсихологии. После краткого введения, где упоминается заметный прогресс в области наук о мозге со ссылкой на работы Грея Уолтера "Живой мозг" и Мэгуна "Бодрствующий мозг", обозначаются задачи нейропсихологии - 1) обеспечить более точную топическую диагностику нарушений мозговых механизмов не элементарных, а высших психических процессов с опорой на адекватные методы и знания об их психологическом строении и 2) в результате построения теории функциональной организации мозга дать научной психологии знания о мозговых основах психической деятельности. 

Далее освещаются основные тенденции в изучении мозговых основ высших психических функций (ВПФ) - узкий локализационизм (на примере истории открытия сенсорной и мотортной афазий) и антилокализационизм, а также важные параллельные находки, такие, как идеи Х. Джексона об организации работы мозга не только по зонам, но и по уровням (произвольному и непроизвольному, например). Обозначаются основные вопросы, которые было необходимо решить для разрешения дилеммы между этими двумя подходами к локализации: пересмотр понятий "функция" (вместо ее - рассмотрение функциональной системы, выстроенной для достижения определенной цели) и "локализация" (понимание, что локализуется не функция, а ее компоненты, образующие систему). 

Далее освещается теория трех функциональных блоков мозга с кратким описанием функций каждого из блоков и связанных с ними мозговых структур. Далее на примере мозговых механизмов произвольных движений (праксиса) и мнестических процессов и их нарушений показывается, что в обеспечении каждого действия человека участвуют все блоки мозга, причем каждый вносит в этот процесс свой уникальный вклад.

Лекция посвящена онтогенезу и нейрональным основам сознательного действия. Опираясь на идеи Выготского, Лурия развивает идею произвольной регуляции деятельности как социально обоснованной и опосредованной речью. Первая половина лекции посвящена развитию это функции у ребенка; приводятся примеры из экспериментальных исследований с детьми. Во второй половине подробно обсуждается мозговая организация произвольной регуляции деятельности: эта функция обеспечивается третьим блоком (лобными долями) головного мозга, а их поражение ведет к специфическим нарушениям регуляции поведения. Обсуждается нейрофизиология процесса регуляции лобными долями, в частности, электрофизиологические опыты Е.Хомской, а также клинические случаи больных с поражениями лобных долей.

В настоящей статье авторы противопоставляют природу нарушения конструктивной деятельности у больных с поражениями лобных и теменно-затылочных областей головного мозга на примере двух пациентов, выполняющих пробы Кооса самостоятельно и с помощью специальных инструкций, призванных скомпенсировать их дефект.

Так, конструктивная апраксия у больного с поражением лобных долей связана с невозможностью программирования поведения. В эксперименте больному была предложена пошаговая инструкция по выполнению проб. Поскольку в основе нарушения лежит не собственно нарушение пространственного синтеза, а программирование поведения, инструкция с четко прописанной последовательностью действий помогла скомпенсировать дефект.

С другой стороны, у больной с пространственной апраксией вследствие поражения теменно-затылочных отделов нарушения пространственного анализа и синтеза не позволяли выполнять пробы Кооса правильно, несмотря на попытки программировать действия. В этом случае скомпенсировать дефект помогла инструкция, в которой были особо указаны пространственные отношения между частями фигуры.

Репринт статьи Лурии и Цветковой о динамической афазии с рукописными пометами.

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме. В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Материал статьи немного сокращен по сравнению с русскоязычным аналогом, но содержит те же основные смысловые части.

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме. В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Материал статьи немного сокращен по сравнению с русскоязычным аналогом, но содержит те же основные смысловые части.

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме. В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Материал статьи немного сокращен по сравнению с русскоязычным аналогом, но содержит те же основные смысловые части.

В статье Лурия рассказывает о принципах подбора восстановительной терапии после мозговых ранений, которые приводят к нарушениям речи. Восстановление функций после повреждений мозга - сложный процесс, который не сводится к простой регенерации, предполагает перестройку всей функциональной системы и требует вмешательства, основанного на знаниях о ее псхологической и мозговой организации. Лурия вкратце хараткеризует разные типы афазии (височную/акустическую, теменную/семантическую, афферентную моторную, собственно моторную) и для каждой показывает, каким образом можно способствовать компенсации выпавшего функционального компонента за счет других, сохранных. Успешную реабилитацию, таким образом, стоит рассматривать не как прямое восстановление утраченной функции, а как создание новой функциональной системы доступными средствами.

Русскоязычная статья на тему восстановления функций нервной системы после военной травмы на основе данных, полученных в Нейрохирургической реабилитационной клинике госпиталя всесоюзного института экспериментальной медицины и восстановления (возможно, русскоязычный черновик статьи "Recovery of nerve and brain functions in war trauma"). Лурия пишет о двух типах восстановления: регенерации самой поврежденной ткани и функциональной реорганизации выпавшего навыка. Реабилитация поражений нервной системы практически полностью полагается на второй тип. В статье подробно изложены принципы функциональной реабилитации пораженных периферических нервов и головного мозга. Функциональной реабилитации периферических нервов можно достичь с помощью помощью трудотерапии; обсуждаются преимущества осмысленных операций над объектами перед изолированными механическими упражнениями и возможные механизмы функционального восстановления. Реорганизация мозговых функций после травматических поражений обсуждается на примерах движений и речи.

В статье описаны нарушения слухо-речевой памяти при поражении височно-теменных отделов левого полушария. В серии экспериментальных исследований с двумя пациентами с акустико-мнестической афазией было выявлено два различных механизма нарушения, обусловленных патологическим торможением новых связей и выравниванием возбуждения новых и старых связей.

В статье описаны нарушения слухо-речевой памяти при поражении височно-теменных отделов левого полушария. В серии экспериментальных исследований с двумя пациентами с акустико-мнестической афазией было выявлено два различных механизма нарушения, обусловленных патологическим торможением новых связей и выравниванием возбуждения новых и старых связей.

Статья посвящена запоминанию сложно организованного материала - текста и смысловых отрывков. Докладываются результаты эксперимента с запоминанием небольших рассказов с участием больных с поражениями головного мозга различной локализации. Так, больные с поражениями верхних отделов ствола имеют проблемы с запоминанием изолированных элементов, но успешно кодируют и декодируют смысловые отрывки даже в условиях интерференции. Больные с массивными поражениями в области средней линии проявляют нарушения в процессе декодирования: отдельные смысловые компоненты тормозят друг друга либо контаминируются; воспроизведение в условиях гомогенной интерференции оказывается полностью недоступно. При поражении задних (височных / теменно-височных отделов левого полушария) больные испытывают сложности в нахождении формулировок, но общие смысловые схемы текстов остаются сохранными. Таким образом, нарушения кодирования и декодировния осмысленных текстов имеют разные механизмы при различных локализациях мозгового поражения.

Статья посвящена запоминанию сложно организованного материала - текста и смысловых отрывков. Докладываются результаты эксперимента с запоминанием небольших рассказов с участием больных с поражениями головного мозга различной локализации. Так, больные с поражениями верхних отделов ствола имеют проблемы с запоминанием изолированных элементов, но успешно кодируют и декодируют смысловые отрывки даже в условиях интерференции. Больные с массивными поражениями в области средней линии проявляют нарушения в процессе декодирования: отдельные смысловые компоненты тормозят друг друга либо контаминируются; воспроизведение в условиях гомогенной интерференции оказывается полностью недоступно. При поражении задних (височных / теменно-височных отделов левого полушария) больные испытывают сложности в нахождении формулировок, но общие смысловые схемы текстов остаются сохранными. Таким образом, нарушения кодирования и декодировния осмысленных текстов имеют разные механизмы при различных локализациях мозгового поражения.

Статья посвящена вопросу модальной специфичности памяти. Результаты прошлых опытов, описанные во втором сообщении серии, показали, что при глубоких поражениях мозга нарушения памяти проявляются во всех сферах (зрительной, двигательной и слухо-речевой), являясь, таким образом, модально-неспецифичными. В настоящем сообщении авторы отвечают на вопрос, сохраняется ли эта особенность при кортикальной локализации поражений. Так, эксперимент повторяется с участием больных с очаговыми поражениями конвекситальных отделов коры левого полушария - височных и теменно-затылочных. Результаты показывают, что при поражении левой височной области проявляются нарушения слухо-речевой памяти при сохранной зрительной и зрительно-пространственной памяти. При поражении левых теменно-затылочных отделов, напротив, слухо-речевая память остается сохранной, при этом проявляются дефекты памяти на зрительно-пространственные отношения. Таким образом, в отличие от глубинных поражений, поражения конвекситальных отделов мозга приводят к модально-специфическим нарушениям памяти за счет нарушения функционирования корковых отделов соответствующих анализаторов.

Статья посвящена вопросу модальной специфичности памяти. Результаты прошлых опытов, описанные во втором сообщении серии, показали, что при глубоких поражениях мозга нарушения памяти проявляются во всех сферах (зрительной, двигательной и слухо-речевой), являясь, таким образом, модально-неспецифичными. В настоящем сообщении авторы отвечают на вопрос, сохраняется ли эта особенность при кортикальной локализации поражений. Так, эксперимент повторяется с участием больных с очаговыми поражениями конвекситальных отделов коры левого полушария - височных и теменно-затылочных. Результаты показывают, что при поражении левой височной области проявляются нарушения слухо-речевой памяти при сохранной зрительной и зрительно-пространственной памяти. При поражении левых теменно-затылочных отделов, напротив, слухо-речевая память остается сохранной, при этом проявляются дефекты памяти на зрительно-пространственные отношения. Таким образом, в отличие от глубинных поражений, поражения конвекситальных отделов мозга приводят к модально-специфическим нарушениям памяти за счет нарушения функционирования корковых отделов соответствующих анализаторов.

В статье обсуждаются нейродинамические механизмы забывания. Авторы постулировали две гипотезы относительно механизмов забывания: слабость и спонтанное угасание следов и торможение следов интерферирующими воздействиями. Гипотезы проверялись в экспериментальном исследовании с участием больных с нарушениями памяти разной степени выраженности (больные со стертыми нарушениями вследствие опухоли гипофиза и больные с выраженными нарушениями вследствие опухоли в районе средней линии). Методика исследования включала задания на воспроизведение рисунков, движений и слов в трех условиях: непосредственно после предъявления, после "пустой" паузы и после паузы, заполненной побочной деятельностью (гетерогенной или гомогенной относительно исходного задания). Результаты показали, что большинство больных хорошо справлялись с заданием в условиях непосредственного воспроизведения и после незаполненной побочной деятельностью паузы. В условиях интерференции, однако, нарушения начинали отчетливо проявляться. При этом наблюдалась разница между группами больных: при стертых поражениях организованный словесный материал (фразы и рассказы) воспроизводился даже после паузы, заполненной интерферирующей деятельностью, в то время как при массивных поражениях компенсирующего эффекта смысловой организации материала не наблюдалось. Особенно выражено эффекты были выражены в условии гомогенной интерференции. Эти результаты, утверждают авторы, свидетельствуют о том, что забывание при глубинных поражениях мозга обусловлено не ослаблением следов памяти, а их тормозимостью интерферирующими стимулами.

В докладе обсуждаются механизмы нарушения кратковременной памяти у больных с поражением доминантного левого полушария головного мозга. Представлены результаты серии опытов с девятью больными с локальными поражениями левой лобной области. Были проведены четыре эксперимента: заучивание 10 несвязных слов; непосредственное и отложенное воспроизведение; опыты с гетерогенной и гомогенной интерференцией. По результатам экспериментов делается вывод о природе поражений кратковременной памяти, которая заключается в патологической инертности запечатленных стереотипов (при поражении конвекситальных отделов лобной доли) и утрете селективности систем связей (при поражении базальных отделов).

В статье речь рассматривается как средство регуляции поведения, поднимающая непроизвольные реакции до уровня произвольных действий. Статья представляет собой обзор экспериментальных исследований с детьми (онтогенетический аспект) и при поражениях головного мозга (нейропсихологический аспект), проведенных Лурией и его коллегами.

Статья посвящена нарушениям регулирующей функции речи на фоне патологических состояний мозга, приводящих к общим нарушениям нейродинамики. Лурия рассматривает различные состояния, возникающие вследствие нарушения разных уровней системы речевой регуляции. Так, обсуждаются нарушения регулирующей функции речи при церебро-астеническом синдроме и олигофрении, а также при органическом поражении лобных отделов головного мозга. При этом поражения мозга, приводящие к собственно речевым дефектам - фонологическим, семантическим, грамматическим - могут и не вызывать дефекта речевой регуляции.

По-видимому, документ представляет собой ранний вариант статьи 1963 года "Нарушение программирования движений и действий при поражении лобных долей мозга (анализ одного случая опухоли левой лобной доли)" (документ №400). Некоторые страницы в документе пропущены. В статье приводится анализ нарушений программирования движений и действий в результате опухоли левой лобной доли (б-ная Зав, и.б. 34358). В серии опытов на выполнение отдельных и серийно организованных движений выявляются множественные эхопраксии, неспособность к переключению с одного движения на другое и выполнение серийно построенной программы двигательных актов. Выполнение серии сменяющих друг друга движений по слуховой и речевой инструкции, а также формирование условных двигательных реакций по речевой инструкции оказываются недоступными. Обсуждается роль лобной ассоциативной коры в обеспечении программирования двигательных актов.

В документе представлены отдельные страницы из статьи "Регулирующая функция речи в ее развитии и распаде" - из библиографии и из начала статьи.

Статья посвящена поражениям глубинных (медиальных) отделов лобных долей, при которых на первый план выступают нарушения ориентировки в пространстве и времени и нарушения избирательности психических процессов без выраженных нарушений гнозиса, праксиса и речи. Как подчеркивают авторы, чаще всего повреждение этих отделов сочетается с выраженной общемозговой симптоматикой (связанной с повышением давления и интоксикацией), что затрудняет обсуждение того, насколько именно медиальные лобные отделы связаны с данными нарушениями. В этой связи особенный интерес представляют наблюдения за больными без такой общемозговой симптоматики, но с поражениями в медиальных лобных отделах. В статье описаны результаты нейропсихологического обследования пациента Вас., 64 лет, с высоким преморбидным уровнем образования. Пациент при сохранности гностических операций, движений, большинства компонентов речевой системы демонстрировал грубые нарушения ориентировки в месте и времени, нарушения селективности при усвоении последовательностей (движений, рисунков) при запоминании на слух материала (слов, фраз, текстов), при показе рисунков по их названиям (при предъявлении нескольких названий сразу) и интеллектуальных операций (понимание пословиц, тест "Простые аналогии" и т.п.). В обсуждении результатов авторы предполагают, что указанная картина обусловлена локальным поражением медиальных лобных отделов левого полушария и нарушением их связи с ретикулярной формацией и височными отделами.

В документе разобран случай пациента с опухолью базальных отделов левой лобной доли и ее двукратной резекцией. Опухоль, на первый взгляд, не приводила к выраженным нарушениям высшей психической деятельности, однако тщательное нейропсихологическое обследование показало наличие у больного признаков лобного синдрома: патологическую инертность и нарушения избирательности при выполнении заданий (повторение серий слов, счет, решение задач). 

Эти симптомы предлагается использовать для диагностики стертых форм лобного синдрома.
В рукописи есть иллюстрация расположения опухоли.

В статье описаны атипичные случаи симптоматики лобного синдрома у опухолевых больных с явным или стертым левшеством, а также случай сохранности высших психических функций после резекции правой лобной доли у молодой пациентки.

А.Р. Лурия описывает случай больного (Дурн., 37604) с массивной костной опухолью передних отделов правой стороны черепа. Опухоль вызывает заметные нарушения ликворо- и гемодинамики, а также гипертензионные явления, что проявляется в отчетливом синдроме нарушения высших корковых функций. Так, больной обнаруживает нестойкость внимания, импульсивность, дефекты устойчивой интеллектуальной деятельности, нарушение контроля и оживление побочных связей.

Вероятно, один из черновых вариантов книги Лурии "Травматическая афазия" (1947). В книге четыре главы, каждая из которых посвящена определенному аспекту проблемы травматической афазии. В первой главе травматическая афазия охарактеризована с точки зрения эпидемиологии: приведена статистика возникновения афазии после ранений головного мозга, описана динамика ее развития и проведено разделение между первичными афазиями и вторичными (реактивными, возникающими вследствие личностной реакции на первичную травму). Во второй главе обсуждается восстановление речевой функции после травматической афазии, в частности, его зависимость от этиологии и локализации поражения, а также от наличия у больного скрытого или семейного левшества. В третьей главе Лурия описывает общие нейропсихологические механизмы речевой функции, а также характеризует типы афазий в зависимости от топики поражения. Так, Лурия выделяет премоторные афазии (две формы, динамическую и эфферентную моторную), афферентную (апрактическую) афазию, акустические афазии (сенсорную и амнестическую), семантическую афазию. В последней, четвертой, главе приведены методы исследования речи (в том числе письменной), а также других психических функций (гнозиса, праксиса и счета). В книге подробно разобраны многочисленные клинические случаи. Текст содержит рукописные редакторские пометы и рисунки.

Статья развивает физиологическую концепцию И.Павлова и его последователей в ее применении к клинике мозговых нарушений. Солгасно этой концепции, адекватный физиологический анализ должен рассматривать дифференцированные функциональные системы, а исследование высшей нервной деятельности человека должно учитывать специфику человеческих форм деятельности (а именно, ее подчиненность осознанному или неосознанному мотиву). Далее Лурия рассуждает о роли нейродинамики в обеспечении работы сложной функциональной системы, коей является высшая нервная деятельность человека, и о различных формах ее распада. В частности, нарушения нейродинамики, такие как патологическая инертность, могут затрагивать не всю систему целиком, а отдельные ее части, в зависимости от локализации мозгового поражения. В качестве примера Лурия противопоставляет больных с различными поражениями, которым нужно выполнять простые движения по инструкции. В случае премоторных и лобных поражений больные будут проявлять патологическую инертность, однако она будет затрагивать различные звенья функциональной системы: в случае поражения премоторных отделов это будут исполнительные звенья, в то время как в случае массивных лобных поражений окажется затронута мотивационная составляющая действия. Таким образом, для адекватного анализа патологических изменений необходим физиологический анализ, который учитывает, в каких звеньях функиональных систем коренится нарушение. Такой же подход необходим и для анализа "второй сигнальной системы" - речи. Лурия рассматривает различные формы речевых нарушений как нарушения дифференцированности (например, дефекты фонематического слуха вследствие поражения левых височных отделов) либо патологическую инертность протекания нервных процессов (например, инерция речевых установок при передних мозговых поражениях). При этом смысловая организация единиц на уровне второй сигнальной системы помогает преодолевать дефекты низших функциональных звеньев.

Книга посвящена принципам восстановления мозговых функций после органического поражения. Рассматриваются три основные принципа восстановления: расторможение угнетенных систем, перемещение на викарирующие (замещающие) зоны другого полушария и функциональная перестройка систем. Перестройка функций описана для двигательных, гностических, речевых дефектов и нарушений активного мышления. Также обсуждаются факторы успешности восстановления функций после мозгового поражения - характер ранения и преморбидное состояние мозга и особенности личности. В заключение Лурия излагает рекомендации по организации реабилитационного процесса.

Вероятно, материал представляет собой план статьи О.С. Виноградовой и А.Р. Лурии "Объективное исследование смысловых связей нормального и умственно-отсталого ребенка"

План-черновик статьи или тезисов посвящен анализу нейропсихологии как новой пограничной области науки, исследующей высшие корковые функции. Подробно обсуждается ее значение для неврологии и психологии. Показывается, что появление нейропсихологии совпало с изменением представлений о локализации психических функций в коре головного мозга: на смену представлениям XIX века о прямой локализации функций (и простых, и высших) в конкретном участке коры пришли новые сведения об анатомии (вертикальных и горизонтальных связях в коре), физиологии (понимание функции как функциональной системы) и психологии (учение о социальном, опосредованном, произвольном и системном характере высших психических функций). Это позволило в клинической практике уйти от простой констатации факта выпадения функции к определению типа ее нарушения (квалификации дефекта) и выводам о топическом значении поражения. Данные положения иллюстрируются на примере нейропсихологического строения движений и письма и том, что их нарушения наблюдаются практически при любом мозговом поражении, но всегда будут проявляться качественно различным образом. Подводится итог о значении нейропсихологии для клинической работы (локальная диагностика - определение первичного звена и типа нарушения, повышение надежности при описании синдрома) и психологической науки (при понимании психической функции как многокомпонентного образования нейропсихология позволяет детально изучить ее строение и структуру за счет анализа нарушенных и сохранных звеньев в клинической практике). Могут быть связаны с несколькими другими тезисами по нейропсихологической диагностике сходного содержания, также представленными в архиве.

Тезисы посвящены проблеме топической диагностики мозговых поражений, для которой, как показывает А.Р. Лурия, требуется не только набор неврологических симптомов (которые сами по себе могут быть многозначны), но и знание сопровождающих их симптомов нарушения высших психических функций (ВПФ). Нарушения ВПФ всегда носят многозначный характер, поскольку ВПФ представляет собой сложную функциональную систему, что выдвигает к ним требование точной квалификации симптома с выделением первичного дефекта. Указанные положения иллюстрируются примерами из области нарушений письма и симптомов инертности, которая может проявляться на различных уровнях. Могут быть связаны с несколькими другими тезисами по нейропсихологической диагностике сходного содержания, также представленными в архиве.

В тезисах обозначена основная задача нейропсихологии в соответствии с запросами практики – постановка топического диагноза. Могут быть связаны с несколькими другими тезисами по нейропсихологической диагностике сходного содержания, также представленными в архиве.

В тезисах кратко описана технология топической нейропсихологической диагностики, при которой любая высшая корковая функция рассматривается как функциональная система, включающая в себя целую совокупность мозговых зон, причем нарушение различных зон вызывает отличные друг от друга дефициты в работе той или иной функции. Задача психологии при этом обозначается как квалификация нарушений и выделение факторов, лежащих в их основе. Могут быть связаны с несколькими другими тезисами по нейропсихологической диагностике сходного содержания, также представленными в архиве.

Короткая заметка (возможно, тезисы) посвящена роли психологии в изучении локальных мозговых поражений. Отмечая уже сложившееся большое значение психологии в топической диагностике и реабилитации, А.Р. Лурия подчеркивает большую роль этой работы и для дальнейшего развития научной психологии, а именно для уточнения структуры психологических процессов. В работе кратко обсуждается отличие современных представлений о сложной структуре психической функции и системе мозговых центров, ее обеспечивающих, по сравнению со старыми представлениями о параллелизме психических процессов и непосредственно связанных с их работой узко локализованных мозговых зон. Описывается технология "факторного" анализа мозговых поражений через сопоставление картины нарушенных и сохранных звеньев психических процессов. Упоминается возможность проследить, как одинаковые функции могут реализовываться через различные мозговые механизмы в ходе индивидуального и исторического развития. Могут быть связаны с несколькими другими тезисами по нейропсихологической диагностике сходного содержания, также представленными в архиве.

В документе содержится обзор представлений о функциональной организации мозга и, в частности, передних отделов коры. Автор приводит экспериментальные данные, полученные в результате обследований пациентов с легкими нарушениями лобных долей (действие по наглядному образцу и привычные действия, серийные движения, по речевому приказу, по условной речевой инструкции). Приведенные данные демонстрируют ключевую роль лобных долей в формировании и осуществлении сложных программ.

Краткий очерк посвящен истории медицинской психологии в России и СССР. Автор начинает с описания первых психологических исследований в неврологических и психиатрических клиниках в 1880-х гг., целью которых было перейти от чисто психометрического к качественному анализу структуры психологических нарушений при тех или иных заболеваниях ЦНС и психики, подчеркивает роль Л.С. Выготского в развитии медицинской психологии в 1920-1930-х гг. Говоря о современном состоянии медицинской психологии, А.Р. Лурия выделяет ее основные отрасли – нейропсихологию, патопсихологию и специальную психологию и дефектологию (в настоящее время дефектология считается не психологической, а педагогической дисциплиной, но исторически тесно связана с медицинской психологией). При описании каждой из отраслей автор обозначает ее предмет, кратко останавливается на ее истории и перечисляет основные лаборатории Советского союза, в которых работают специалисты в данной области, с указанием основных направлений работы каждой лаборатории.

Автобиографический очерк описывает основные этапы работы А.Р.Лурия. Интересующие его темы и связанные с ними основные публикации структурированы хронологически и логически.