пациенты

В статье описаны нарушения слухо-речевой памяти при поражении височно-теменных отделов левого полушария. В серии экспериментальных исследований с двумя пациентами с акустико-мнестической афазией было выявлено два различных механизма нарушения, обусловленных патологическим торможением новых связей и выравниванием возбуждения новых и старых связей.

В книге представлен разбор клинических случаев нарушений памяти при поражениях глубинных отделов головного мозга. В зависимости от локализации поражения выделяются различные синдромы нарушения памяти.

Статья посвящена многообразию форм афазий, возникающих при поражении различных факторов, составляющих вместе сложнейшую функциональную систему речи. А.Р. Лурия кратко характеризует общие положения теории функциональных систем, а затем переходит к описанию различных форм афазии: эфферентной и афферентной моторной, сенсорной, семантической и динамической. А.Р. Лурия выделяет факторы, нарушения которых лежат в основе данных форм речевых расстройств.

В настоящей статье авторы противопоставляют природу нарушения конструктивной деятельности у больных с поражениями лобных и теменно-затылочных областей головного мозга на примере двух пациентов, выполняющих пробы Кооса самостоятельно и с помощью специальных инструкций, призванных скомпенсировать их дефект.

Так, конструктивная апраксия у больного с поражением лобных долей связана с невозможностью программирования поведения. В эксперименте больному была предложена пошаговая инструкция по выполнению проб. Поскольку в основе нарушения лежит не собственно нарушение пространственного синтеза, а программирование поведения, инструкция с четко прописанной последовательностью действий помогла скомпенсировать дефект.

С другой стороны, у больной с пространственной апраксией вследствие поражения теменно-затылочных отделов нарушения пространственного анализа и синтеза не позволяли выполнять пробы Кооса правильно, несмотря на попытки программировать действия. В этом случае скомпенсировать дефект помогла инструкция, в которой были особо указаны пространственные отношения между частями фигуры.

В статье охарактеризованы три этапа исследования афазии. Классический подход (19 в.) рассматривает афазию как результат повреждения определенных речевых центров, расположенных в левом полушарии. Для нейропсихологического подхода (середина 20-го в.) характерен факторный анализ симптомов и объяснение механизмов, которые стоят за базовыми формами афазий. Нейродинамический подход (время написания статьи) объясняет симптомы афазии общими дефицитами нейродинамики, такими как нарушение избирательности психических процессов и патологическая инертность.

В документе содержатся пометы, частично внесенные в машинописный текст "Aphasia Reconsidered".

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме. В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Материал статьи немного сокращен по сравнению с русскоязычным аналогом, но содержит те же основные смысловые части.

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме. В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Материал статьи немного сокращен по сравнению с русскоязычным аналогом, но содержит те же основные смысловые части.

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме. В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Материал статьи немного сокращен по сравнению с русскоязычным аналогом, но содержит те же основные смысловые части.

Работа представляет собой описание нарушения селективности психических процессов у больного Вас. вследствие глубоко расположенной внутримозговой опухоли левой лобной доли. В сериях экспериментов автор изучает, как нарушение избирательности проявляется в сознании, мнестической деятельности, отдельных формах речевой деятельности, интеллектуальных процессах, при выполнении движений и действий. Наблюдения показали, что психические процессы больного остаются сохранными, лишь будучи однозначно определенными жесткой программой, и грубо нарушаются, как только они начинают требовать выбора из нескольких альтернатив.

Работа представляет собой описание нарушения селективности психических процессов у больного Вас. вследствие глубоко расположенной внутримозговой опухоли левой лобной доли. В сериях экспериментов автор изучает, как нарушение избирательности проявляется в сознании, мнестической деятельности, отдельных формах речевой деятельности, интеллектуальных процессах, при выполнении движений и действий. Наблюдения показали, что психические процессы больного остаются сохранными, лишь будучи однозначно определенными жесткой программой, и грубо нарушаются, как только они начинают требовать выбора из нескольких альтернатив.

Русскоязычная статья на тему восстановления функций нервной системы после военной травмы на основе данных, полученных в Нейрохирургической реабилитационной клинике госпиталя всесоюзного института экспериментальной медицины и восстановления (возможно, русскоязычный черновик статьи "Recovery of nerve and brain functions in war trauma"). Лурия пишет о двух типах восстановления: регенерации самой поврежденной ткани и функциональной реорганизации выпавшего навыка. Реабилитация поражений нервной системы практически полностью полагается на второй тип. В статье подробно изложены принципы функциональной реабилитации пораженных периферических нервов и головного мозга. Функциональной реабилитации периферических нервов можно достичь с помощью помощью трудотерапии; обсуждаются преимущества осмысленных операций над объектами перед изолированными механическими упражнениями и возможные механизмы функционального восстановления. Реорганизация мозговых функций после травматических поражений обсуждается на примерах движений и речи.

В статье описан случай больного Шебалина - известного композитора, у которого в результате поражения левой височной доли развилась сенсорная афазия, но музыкальный слух остался сохранен. Случай рассматривается как пример диссоциации речевой системы и системы музыкального слуха.

В статье описаны нарушения слухо-речевой памяти при поражении височно-теменных отделов левого полушария. В серии экспериментальных исследований с двумя пациентами с акустико-мнестической афазией было выявлено два различных механизма нарушения, обусловленных патологическим торможением новых связей и выравниванием возбуждения новых и старых связей.

В статье описаны нарушения слухо-речевой памяти при поражении височно-теменных отделов левого полушария. В серии экспериментальных исследований с двумя пациентами с акустико-мнестической афазией было выявлено два различных механизма нарушения, обусловленных патологическим торможением новых связей и выравниванием возбуждения новых и старых связей.

Второй том книги о нейропсихологии памяти. В томе методом синдромного анализа разобраны клинические нарушения памяти при различных локализациях мозгового поражения. Так, обсуждаются синдромы, возникающие при опухолях третьего желудочка, массивных поражениях глубоких отделов мозга и лобных долей, разрывах аневризмы передней соединительной артерии, поражениях диэнцефально-лобных областей. При обследовании больных используется методика, учитывающее непосредственное и отсроченное влияние интерферирующего материала на успешность запоминания. Во всех рассмотренных случаях повышенная тормозимость следов интерферирующим материалом оказалось основным механизмом нарушений памяти. Полученные данные позволяют понять, какой вклад различные мозговые системы вносят в функционирование памяти человека.

Статья посвящена запоминанию сложно организованного материала - текста и смысловых отрывков. Докладываются результаты эксперимента с запоминанием небольших рассказов с участием больных с поражениями головного мозга различной локализации. Так, больные с поражениями верхних отделов ствола имеют проблемы с запоминанием изолированных элементов, но успешно кодируют и декодируют смысловые отрывки даже в условиях интерференции. Больные с массивными поражениями в области средней линии проявляют нарушения в процессе декодирования: отдельные смысловые компоненты тормозят друг друга либо контаминируются; воспроизведение в условиях гомогенной интерференции оказывается полностью недоступно. При поражении задних (височных / теменно-височных отделов левого полушария) больные испытывают сложности в нахождении формулировок, но общие смысловые схемы текстов остаются сохранными. Таким образом, нарушения кодирования и декодировния осмысленных текстов имеют разные механизмы при различных локализациях мозгового поражения.

В сообщении противопоставляются нарушения нейродинамических процессов, приводящих к нарушению вербальной памяти, при мозговых поражениях различной (теменно-затылочной и заднелобной) локализации. Если при теменно-затылочных поражениях, пишут авторы, основным механизмом нарушения является всплывание побочных речевых следов, связанных с целевым словом фонологически, морфологически или семантически, то при поражении лобных долей механизмом нарушения является патологическая инертность следов, возникших ранее. Сообщение проиллюстрировано описанием клинических случаев.

Первая часть серии исследований, посвященных нейропсихологическому анализу дефектов памяти при различных локализациях поражения мозга. Том посвящен нарушениям памяти при поражении медиальных отделов лобных долей в результате нарушений кровообращения в системе передне-соединительной и передних мозговых артерий. При обсуждении нейропсихологических механизмов амнезии в подобных случаях выдвигаются две гипотезы: о слабости фиксации следов памяти, либо их воспроизведения. На основании подробного нейропсихологического анализа группы больных авторы приходят к выводу о том, что к нарушениям памяти приводит не столько слабость фиксации следов (хотя и она имеет место), сколько их легкая тормозимость интерферирующими воздействиями и дефекты торможения побочных связей. Серия целенаправленных экспериментов с больными позволила подтвердить выводы, сделанные на основе нейропсихологического обследования. Машинописный текст содержит рукописные пометы и вставки.

Статья посвящена топической диагностике нарушений высших психических функций вследствие опухолевого поражения левых височных областей. Подробно разобраны синдромы, наблюдающиеся вследствие опухолей, которые не затрагивают слуховые отделы височной коры и не вызывают сенсорную афазию. В частности, авторы анализируют симптоматику опухолей, расположенных в полюсе левой височной доли, в ее передних и задних отделах. Статья сопровождается подробным разбором клинических случаев.

Копия статьи с редакторскими правками. В статье разобраны два случая нарушения письма после поражения левой теменно-затылочной области. Больные не могут копировать тексты и не справляются с медленным письмом, в то время как быстрое автоматизированное письмо остается сохранным. Эти случаи иллюстрируют процессы реорганизации мозговой функции в ходе онтогенетического и функционального развития.

В статье, написанной в соавторстве с В.К.Бубновой, подробно описан клинический случай больного Г. с ранением в левой лобно-височной области, приведшим к задне-лобному мозговому поражению. Статья начинается с обсуждения нейропсихологической организации мышления. Мышление, пишут авторы, - это сложный процесс, состоящий как минимум из двух компонентов: гностического и динамического. Соответственно, нарушения мышления, возникающие из-за локальных поражений мозга, делятся на нарушения гностического характера (поражения задних отделов головного мозга, в том числе третичных отделов гностических зон) и нарушения динамического характера (поражения передних отделов головного мозга). Различные типы нарушений при поражениях разной локализации и их психологическая природа подробно описаны во введении. Остальная статья вся посвящена собственно нейропсихологическому анализу случая больного Г. По результатам первичного осмотра, на фоне общей значительной сохранности у больного резко выделялся специфический дефект мышления, а именно, нарушения плавного течения мысли. Серия нейропсихологических обследований, которые продолжались на протяжение четырех лет и после выписки больного, подробно раскрывает механизмы его дефицита. Дефицит мышления больного демонстрируется в сериях опытов (например, в заданиях на конструктивную деятельность, воспроизведение рассказов и стихотворений, порождение ассоциативных рядов, составление предложений, последовательное изложение и обобщение рассказов, оценку грамматических аспектов речи и др.). В заключение описаны методы восстановления, которые применялись в работе с больным, направленные на восстановление плавности мысли, восстановление обобщений и развитие темы. Текст содержит многочисленные рукописные пометы и правки, а также критические комментарии. Большие отрывки текста (иногда и целые страницы) зачеркнуты.

Статья «Нарушения памяти после массивной травмы мозга. Нейропсихологический анализ» написана в 1966 г. по материалам диагностики знаменитого пациента А.Р. Лурии – физика, нобелевского лауреата Л.Д. Ландау (1908-1968). 7.01.1962 г. 

Л.Д. Ландау получил тяжелую черепно-мозговую травму в автокатастрофе, 59 дней находился в коме, после прихода в сознание многократно обследовался А.Р. Лурией на этапе восстановления после травмы в апреле-июне 1962 г. После постепенного исчезновения грубых симптомов нарушения сознания и аспонтанности, связанных с повреждением подкорковых структур, нарушением корково-подкоркового взаимодействия и поддержания нормального тонуса коры больших полушарий, на первый план в ситуации обследования Л.Д. Ландау стали выходить разнообразные тяжелые нарушения памяти. Они протекали сначала на фоне общей инактивности и были близки к картине корсаковского синдрома: при сохранении многих старых знаний (о своей семье, своем прошлом, знаний ранее изученных иностранных языков, даже фундаментальных научных профессиональных знаний из области физики) у него была нарушена ориентировка в месте и времени и память на текущие события и предъявляемый в обследовании материал. Нарушения памяти подробно изучаются в экспериментальном нейропсихологическом исследовании, материал и результаты которого детально описаны в статье. Исследование показывает, что механизм нарушения памяти в данном случае связан с патологической тормозимостью (в первую очередь ретроградной) одних следов памяти другими, что часто приводит к контаминации двух изолированных смысловых фрагментов (серий слов, рассказов и даже смысловых содержаний из прошлого опыта больного – ранее нарушение воспроизведения содержания прошлого опыта при таких нарушениях памяти считалось интактным). Вторым механизмом нарушения памяти у пациента могло являться нарушение избирательности отдельных следов памяти. 

В конце статьи описывается нарушение решения больным математических задач, но его обсуждение, как подчеркивает автор, выходит за рамки настоящей работы.

В статье приводится нейропсихологический анализ синдрома транскортикальной моторной афазии у двух больных (Ив., 64274 и Фок., 64436). Автор демонстрирует, что в основе данного синдрома лежит фактор патологической инертности. Автор обращает внимание на то, что клинический профиль больных с транскортикальной моторной афазией не вполне соответствует ее классическому определению (значительное снижение развернутой речи на фоне сохранного повторения и понимания речи, а также называния). Так, патологическая инертность может приводить к нарушения в повторении серий слов "на следах", персеверациям в назывании, а также к вторичному отчуждению смысла слов. К сожалению, статья представлена в документе не полностью: текст обрывается на описании повторной операции больного Фок.

В работе описан случай пациентки со специфическими речевыми нарушениями вследствие удаления аневризмы левого зрительного бугра. Возникшие симптомы не удовлетворяли определению ни одного из видов афазий. Несистематические нарушения понимания; ошибки называния и повторения по типу персевераций и побочных ассоциаций выявлялись на фоне потенциально сохранной, живой и выразительной речи. Это позволило сделать вывод о природе дефекта, который заключался в выраженной неустойчивости речевой деятельности и утере избирательности речевых процессов. В машинописном варианте авторы Смирнов и Филатов зачеркнуты.

В статье описан случай пациента с грубым нарушением слухо-речевых следов вследствие эхинококкового поражения белого вещества височной доли левого полушария. Нейропсихологическое обследование показало, что основным фактором наблюдаемых нарушений была патологическая тормозимость слухо-речевых следов. Патологоанатомический анализ поражения позволил предположить, что нарушение связано с разрушенем гиппокампа и его связей с конвекситальными отделами левой височной области.

В статье описывается случай больного Обух. (и.б. 47721) с массивной арахноид-эндотелиомой левой лобно-височно-теменной области, вызвавшей развитие транскортикальной моторной афазии. В нейропсихологическом статусе больного отмечаются грубые нарушения речи (практически полное отсутствие спонтанной речи, нарушения в повторении фраз и серий слов, затруднения в назывании объектов на фоне в целом сохранного понимания речи и повторения отдельных слов), нарушения динамического праксиса и воспроизведения ритмов (персеверации). Автор демонстрирует, что в основе наблюдаемого синдрома лежит патологическая инертность раз возникших стереотипов. В заключение отмечается, что данное объяснение клинической картины пациента может служить существенным шагом к новому нейродинамическому анализу афазических дефектов.

В статье описывается случай больного Обух. (и.б. 47721) с массивной арахноид-эндотелиомой левой лобно-височно-теменной области, вызвавшей развитие транскортикальной моторной афазии. В нейропсихологическом статусе больного отмечаются грубые нарушения речи (практически полное отсутствие спонтанной речи, нарушения в повторении фраз и серий слов, затруднения в назывании объектов на фоне в целом сохранного понимания речи и повторения отдельных слов), нарушения динамического праксиса и воспроизведения ритмов (персеверации). Автор демонстрирует, что в основе наблюдаемого синдрома лежит патологическая инертность раз возникших стереотипов. В заключение отмечается, что данное объяснение клинической картины пациента может служить существенным шагом к новому нейродинамическому анализу афазических дефектов.

В статье рассматривается вопрос кодирования (порождения) речевого высказывания, или экспрессивной речи. Выделяются этапы этого процесса: возникновение мотива, появление замысла (мысли) и построение на ее основе с помощью внутренней речи схемы высказывания (общая структура высказывания, носящая предикативный характер), которая затем преображается в линейную схему фразы и только затем - в развернутое речевое высказывание. Обсуждается вопрос о возможности выделения мозговых механизмов каждого из этих этапов. Обсуждаются методы исследования речи: прослеживание спонтанной речи пациента с оценкой мотивов речевого общения (просьбы - mand/demand и коммуникации - tact/contact по Б.Ф. Скиннеру), анализ диалогической речи и собственной монологической речи больного (пересказа текста, рассказа по картинке, написания сочинения на заданную тему). Также описываются специальные средства анализа порождения речи - повторение, называние, анализ парадигматической и синтагматической стороны порождаемого речевого высказывания. Далее анализируются те нарушения порождения речи, которые возникают при поражении конкретных областей мозга. Поражение подкорковых структур, как отмечает автор, приводит к общей инактивности больного, но сами механизмы порождения речи при этом остаются интактными и при повышении общего тонуса коры демонстрируют свою сохранность. Поражение лобных отделов левого полушария приводит к нарушению в первую очередь самого порождения мотива к речевому высказыванию и общению: такие больные крайне безучастны к происходящему, в диалогической речи у них происходит замена содержательных ответов на вопросы эхолалиями; в монологической речи отмечается невозможность сформировать замысел и на его основе построить программу высказывания, которая заменяется побочными ассоциациями или инертными стереотипами. В этом случае грубо нарушена регулирующая функция речи. Далее описывается синдром динамической афазии, связываемый в данной статье уже не с массивным поражением лобных отделов, а только с повреждением задне-лобной области, которая приводит не к общей инактивности, а только к специфической инактивности в речи. У них наблюдается специфическое нарушение самостоятельного построения речевого высказывания в звене построения его схемы, видимо, связанное с нарушениями внутренней речи и программирования высказывания (Т.В. Рябова (Ахутина)), тогда как грамматическое оформление высказывания может оставаться относительно сохранным. Оно нарушается у другой категории больных, речь которых традиционно описывалась как "телеграфный стиль". Это нарушение в статье связывается с нарушением синтагматической стороны речи, которая, в отличие от парадигматической, как отмечает А.Р. Лурия, к моменту написания статьи еще является недостаточно изученной (при обсуждении этих терминов упоминаются работы Ф. де Соссюра, Р. Якобсона). У таких больных грубо повреждена предикативная структура высказывания, "линейная схема фразы": их речь практически лишена глаголов и представляет собой набор слов, практически не связанных между собой синтаксически. Дополнительно обсуждаются вопросы онтогенеза грамматической структуры речи и работы в области грамматики Н. Хомского и его школы. Напротив, парадигматическая сторона речи нарушается при поражении задних речевых зон - при височных поражениях и синдроме акустико-гностической афазии, нижнетеменных поражениях и афферентной моторной (кинестетической) афазии и теменно-затылочных поражениях и семантической афазии. при височной афазии из речи исчезают существительные, происходит выпадение номинативного состава и нарушение предметной отнесенности слов, существительные заменяются обходными предикативными выражениями или парафазиями. Поражение теменно-затылочных (теменно-височно-затылочных) отделов приводит к стертым симптомам оптической агнозии, а также к нарушению симультанных синтезов и процессов пространственного и квазипространственного (в том числе - в импрессивной речи) анализа и синтеза. В экспрессивной речи это приводит к выраженным номинативным дефицитам в виде развернутого подыскивания слов (когда даже подсказка первой буквы при этом быстро помогает его вспомнить) и вербальных парафазий, в основе которой лежит уравнивание следов по возбудимости и невозможность выбора нужного слова из ряда равновероятно всплывающих альтернатив. Кроме того, у таких больных не нарушено построение конструкций, понятных из контекста ("коммуникация событий"), но возникают проблемы с построением логико-грамматических конструкций, требующих сохранности симультанных синтезов ("коммуникации отношений"). В заключении подводится краткий итог всем описанным вариантам нарушений экспрессивной речи, но оно выглядит незавершенным (последний из описанных в статье вариантов там не обсужден). Также в статье имеются пропуски на месте описаний пациентов, которые планировались к каждому из названных в ней нарушений.

В статье обсуждается психологическая структура процесса декодирования сообщения (понимания обращенной речи). Выделяются 3 этапа этого процесса: понимание лексического значения слов, входящих в высказывание, анализ синтаксического строения фразы и на ее основе - понимание значения всего высказывания в целом, и, наконец, понимание общей мысли, мотивов и смысла, заложенных в высказывание, то есть подтекста, стоящего за сообщением. Эти этапы разбираются на примере понимания рассказа-басни "Галка и голуби" Л.Н. Толстого. Обсуждаются условия (или задачи) декодирования сообщения: 1) анализ контекста (поскольку только с его помощью из ряда значений и семантических связей, присущих слову, выбираются те, которые релевантны для данного высказывания), 2) после выбора нужных смыслов для того или иного слова - их сохранение и "вливание" (Л.С. Выготский) в последующие слова для верного понимания их смысла, 3) возможность уложить последовательно (сукцессивно) воспринимаемые элементы сообщения в целостную, одновременно (симультанно) схватываемую логико-грамматическую систему, 4) анализ подтекста и внутреннего смысла высказывания с выходом за пределы содержащихся в нем внешних значений. Подчеркивается, что анализ подтекста и внутреннего смысла не является чисто вне-языковым процессом и тесно связан с языковым содержанием сообщения. Далее обсуждается проблема выделения компонентов процесса декодирования сообщения и сложность построения таких моделей декодирования (например, создаваемых в структурной лингвистике). На примере опытов по анализу семантических полей с применением психофизиологических методов регистрации сосудистых или кожно-гальванических компонентов ориентировочного рефлекса (А.Р. Лурия, О.С. Виноградова, Н.А. Эйслер) показано, как по-разному выглядят связи слов у взрослых испытуемых группы условной нормы, умственно отсталых испытуемых, детей, как эти связи зависят от функционального состояния испытуемых. В этой связи критикуются модели понимания речи, не учитывающие эту психологическую специфику построения семантических связей у человека. Упоминается метод регистрации движений глаз как важное психологическое средство изучения процесса понимания текста в зависимости от его сложности и многозначности. Значительная часть статьи посвящена описанию возможностей клинической нейропсихологии и анализа локальных поражений мозга для изучения психологической структуры декодирования сообщения. А.Р. Лурия кратко освещает основные принципы теории системной динамической локализации ВПФ (многокомпонентное строение ВПФ, связь каждого компонента с определенной зоной мозга, понятие нейропсихологического фактора, принцип двойной диссоциации функций при повреждении той или иной зоны), показывая, как такое понимание мозговых механизмов речи позволяет из анализа ее нарушений при локальных поражениях мозга сделать важные для психолингвистики выводы. Приводятся примеры нарушений понимания речи, возникающих при височных (нарушения фонематического слуха и нестойкость лексических единиц) и нижнетеменных (теменно-височно-затылочных) поражениях (нарушения процессов симультанных синтезов при анализе логико-грамматической структуры высказывания), поражениях медиальных отделов височной области (сужение объема оперативной памяти и повышенная тормозимость следов интерференцией) и передних (лобных) отделов коры (патологическая инертность, а при заинтересованности префронтальных областей - инактивность и/или импульсивность с потерей контроля над стереотипами и непроизвольным уровнем функционирования). Обсуждается также роль глубинных структур в обеспечении процессов избирательности (селективности) психических процессов и поддержания общего психического тонуса. Подчеркивается, что при правополушарных поражениях понимание речи также нарушается - зачастую как раз в звене избирательности, что выглядит как плохо контролируемое резонерство при внешне полностью сохранной речи. Подробно обсуждаются различные степени нарушения селективности, наиболее сильно проявляющейся в случаях, когда сочетается общемозговая симптоматика и повреждение подкорковых структур с нарушением (первичным или вторичным от указанной) работы лобных долей: 1) повышенная тормозимость следов интерферирующими воздействиями, 2) контаминация следов, 3) инертность последней из воспринятых смысловых систем, 4) подмена воспроизведения бесконтрольно всплывающими побочными ассоциациями. В заключение делается вывод о важности нейролингвистики и знания о нарушениях речи при локальных поражениях мозга для расширения научного знания о процессах декодирования речевого высказывания, которое ранее считалось прерогативой только лингвистики, а теперь нуждается в данных от смежных наук для обогащения понимания механизмов сложных речевых процессов.

В сообщении описана диссоциация между процессами пересказа и составления (плана) рассказа у пациентов с поражениями лобных и теменно-затылочных областей. При поражении лобных долей нарушается ориентировочная основа интеллектуальной деятельности, а формальная сторона речи остается сохранной. Поэтому пересказ текста при лобных поражениях возможен, а составление плана рассказа (в том числе как часть составления собственного рассказа) оказывается затруднено. С другой стороны, при поражении теменно-затылочных областей логико-грамматическая структура речи оказывается нарушена (семантическая афазия), а ориентировочная основа инетеллектуальной деятельности - нет. Поэтому из-за трудностей речевой формулировки пересказ у таких пациентов затруднен, в то время как план рассказа (в том числе собственного) доступен. В сообщении содержатся многочисленные примеры пересказов и составления планов рассказов пациентов.

Материал представляет собой рисунки фигур, написание букв, слов и предложений в различных условиях пациентом Фок.

Протоколы к статье "К нейропсихологическому анализу двух вариантов "транскортикальной моторной афазии" представляют собой краткие описания симтоматики больной Ивановой и больного Фокина. Оба пациента характеризуются серьезными (у больного Фокина - грубее, чем у больной Ивановой) нарушениями серийной организации речи, персеверациями, патологической инертностью нервных процессов.

Отрывок из статьи "К нейропсихологическому анализу двух вариантов "транскортикальной моторной афазии" касается описания опухоли, удаленной у больного Фок., описанного в статье.

В статье обсуждается проблема широко используемого в зарубежной неврологии термина "транскортикальная моторная афазия". При этой форме афазии согласно данным литературы сохранное понимание и повторение речи сочетается с невозможностью строить высказывания самостоятельно. А.Р. Лурия с соавтором обсуждают явные неточности в способах диагностики, которые могли привести к неполному описанию симптоматики данного нарушения, и показывают, что у подобных пациентов при сохранности повторения отдельных слогов или слов может быть грубо нарушено повторение серий стимулов или их воспроизведение не непосредственно, а отсроченно, "на следах". Авторы предполагают, что этот дефицит связан с проблемами серийной организации движений и речи, что согласуется и с симптомами нарушений построения (развертывания) самостоятельного высказывания, позволяя отнести т.н. транскортикальную моторную афазию к передним формам афазий. В современной, привычной нам терминологии это, видимо, можно соотнести с эфферентной моторной афазией. Для более подробного анализа симптоматики нарушения в статье описываются два пациента с височно-лобными поражениями - больная Ив. и больной Фок. (последний - с более грубыми персевераторными нарушениями и общей аспонтанностью и инактивностью, связанной с более заметным поражением лобных отделов). Описание второго больного заканчивает статью, которая не имеет заключения и списка литературы и кажется незавершенной.

В статье обсуждается проблема широко используемого в зарубежной неврологии термина "транскортикальная моторная афазия". При этой форме афазии согласно данным литературы сохранное понимание и повторение речи сочетается с невозможностью строить высказывания самостоятельно. А.Р. Лурия с соавтором обсуждают явные неточности в способах диагностики, которые могли привести к неполному описанию симптоматики данного нарушения, и показывают, что у подобных пациентов при сохранности повторения отдельных слогов или слов может быть грубо нарушено повторение серий стимулов или их воспроизведение не непосредственно, а отсроченно, "на следах". Авторы предполагают, что этот дефицит связан с проблемами серийной организации движений и речи, что согласуется и с симптомами нарушений построения (развертывания) самостоятельного высказывания, позволяя отнести т.н. транскортикальную моторную афазию к передним формам афазий. В современной, привычной нам терминологии это, видимо, можно соотнести с эфферентной моторной афазией. Для более подробного анализа симптоматики нарушения в статье описываются два пациента с височно-лобными поражениями - больная Ив. и больной Фок. (последний - с более грубыми персевераторными нарушениями и общей аспонтанностью и инактивностью, связанной с более заметным поражением лобных отделов). Описание второго больного заканчивает статью, которая не имеет заключения и списка литературы и кажется незавершенной.

Статья посвящена нарушению понимания грамматических конструкций у двух категорий больных – с нарушением парадигматических операций, связанных с поражениями задних корковых отделов, и с нарушениями синтагматической стороны речи, обеспечиваемой передними отделами. Традиционно нарушения понимания грамматических конструкций связывались с задними корковыми отделами: при их поражении страдает понимание т.н. «коммуникации отношений» - связи между словами, неясной из контекста и для понимания требующей симультанного схватывания в квазипространственном поле. Передние поражения обычно соотносились с дефицитом экспрессивной речи, а не ее понимания – с проблемами самостоятельного развертывания речевого высказывания. В статье показано, что нарушения понимания грамматических конструкций есть у обеих категорий пациентов, но они затрагивают разные стороны грамматики. Больные с задними, теменно-височно-затылочными поражениями действительно плохо понимают конструкции с «коммуникацией отношений» (брат отца, квадрат под кругом), но легко справляются с заданиями, где во фразах допущены синтаксические ошибки («Пароход плывет по воду»), без затруднений исправляя их. Напротив, при передних поражениях больные успешно понимают конструкции с «коммуникацией отношений» и при этом не могут исправить синтаксических ошибок даже в простых фразах. Эти феномены развернуто описаны на клинических случаях больных Зас. и Богом.

Статья посвящена нарушению понимания грамматических конструкций у двух категорий больных – с нарушением парадигматических операций, связанных с поражениями задних корковых отделов, и с нарушениями синтагматической стороны речи, обеспечиваемой передними отделами. Традиционно нарушения понимания грамматических конструкций связывались с задними корковыми отделами: при их поражении страдает понимание т.н. «коммуникации отношений» - связи между словами, неясной из контекста и для понимания требующей симультанного схватывания в квазипространственном поле. Передние поражения обычно соотносились с дефицитом экспрессивной речи, а не ее понимания – с проблемами самостоятельного развертывания речевого высказывания. В статье показано, что нарушения понимания грамматических конструкций есть у обеих категорий пациентов, но они затрагивают разные стороны грамматики. Больные с задними, теменно-височно-затылочными поражениями действительно плохо понимают конструкции с «коммуникацией отношений» (брат отца, квадрат под кругом), но легко справляются с заданиями, где во фразах допущены синтаксические ошибки («Пароход плывет по воду»), без затруднений исправляя их. Напротив, при передних поражениях больные успешно понимают конструкции с «коммуникацией отношений» и при этом не могут исправить синтаксических ошибок даже в простых фразах. Эти феномены развернуто описаны на клинических случаях больных Зас. и Богом.

В статье анализируется нарушения, возникающие при практически бессимптомно протекающих поражениях лобных отделов. Картина нарушений данных больных характеризуется импульсивностью, стабильно проявляющейся в самых разнообразных нейропсихологических пробах, невозможностью затормозить возникающие фрагментарные реакции. С особой отчетливостью данные нарушения раскрываются при решении задач: больные неспособны провести аналитико-синтетическую работу над условием задачи и заменяют ее подлинное решение фрагментарными операциями, всплывающими независимо от ее смысловой структуры.

Автор анализирует длительную серию наблюдений, проведенных с больным Урб. (29302) в течение развития его заболевания. Медленно растущая внутримозговая опухоль правой лобной доли была удалена, а затем развилась повторно в левом полушарии и была удалена частично. Материалы обследований данного больного позволяют отследить, что именно вносит в развитие синдрома последовательный выход из строя отдельных систем лобных отделов. Центральное место в статье отводится анализу постепенного распада интеллектуальной деятельности больного, что имеет большую ценность для понимания логики нарастающего патологического процесса и роли различных систем лобных долей в обеспечении нормальной интеллектуальной деятельности.

Статья посвящена нарушениям письма и счета у пациента с поражением задне-лобных отделов левой лобной доли (больная Бог., 27715). Автор отмечает, что протекание сложного психического процесса требует сохранности некоторых надмодальных функций, в частности, достаточной подвижности нервных процессов. Случай больной Бог. позволяет наблюдать, как распад данного условия приводит к своеобразной динамической форме аграфии и акалькулии, характеризующейся невозможностью затормозить раз возникшие стереотипы и, как следствие, персеверациями.