Лурия Александр Романович

В статье освещается вопрос о том, какие средства доступны говорящему для того, чтобы донести смысл или подтекст сообщения. Система кодов языка позволяет передать лишь объективные значения сообщения, в то время как в отношении передачи подтекста особый интерес представляет система внеязыковых средств коммуникации, таких как мимика, жесты, интонация. Механизмы декодирования внутреннего смысла текста обсуждаются в контексте актерской работы по анализу и воспроизведению своей роли.

В статье освещается вопрос о том, какие средства доступны говорящему для того, чтобы донести смысл или подтекст сообщения. Система кодов языка позволяет передать лишь объективные значения сообщения, в то время как в отношении передачи подтекста особый интерес представляет система внеязыковых средств коммуникации, таких как мимика, жесты, интонация. Механизмы декодирования внутреннего смысла текста обсуждаются в контексте актерской работы по анализу и воспроизведению своей роли.

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме. В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Материал статьи немного сокращен по сравнению с русскоязычным аналогом, но содержит те же основные смысловые части.

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме. В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Материал статьи немного сокращен по сравнению с русскоязычным аналогом, но содержит те же основные смысловые части.

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме. В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Материал статьи немного сокращен по сравнению с русскоязычным аналогом, но содержит те же основные смысловые части.

Работа представляет собой описание нарушения селективности психических процессов у больного Вас. вследствие глубоко расположенной внутримозговой опухоли левой лобной доли. В сериях экспериментов автор изучает, как нарушение избирательности проявляется в сознании, мнестической деятельности, отдельных формах речевой деятельности, интеллектуальных процессах, при выполнении движений и действий. Наблюдения показали, что психические процессы больного остаются сохранными, лишь будучи однозначно определенными жесткой программой, и грубо нарушаются, как только они начинают требовать выбора из нескольких альтернатив.

Работа представляет собой описание нарушения селективности психических процессов у больного Вас. вследствие глубоко расположенной внутримозговой опухоли левой лобной доли. В сериях экспериментов автор изучает, как нарушение избирательности проявляется в сознании, мнестической деятельности, отдельных формах речевой деятельности, интеллектуальных процессах, при выполнении движений и действий. Наблюдения показали, что психические процессы больного остаются сохранными, лишь будучи однозначно определенными жесткой программой, и грубо нарушаются, как только они начинают требовать выбора из нескольких альтернатив.

Работа Лурии про классификацию и реабилитацию афазий. Материал не отсканирован, поскольку работа издана в виде книги.

Ссылка на книгу в Российской Государственной библиотеке.

Текст доклада предназначен для выступления на XVIII международном конгрессе в Москве (1966 год), к которому в МГУ имени М.В. Ломоносова был образован первый в СССР факультет психологии. 

В докладе обсуждаются современные нейропсихологические данные о функциях лобных долей мозга, которые заявлены во введении к докладу - поддержание сложных программ поведения, возможность оттормаживания нерелевантных реакций, сопоставление результатов своей активности с заранее поставленной целью. Нарушение регулирующей функции речи при этом особо выделяется как один из ключевых симптомов повреждения лобных долей. После небольшого обзора развития регулирующей функции в детстве (от 2-2.5 до 7 лет) автор переходит к обсуждению психофизиологической подосновы лобного синдрома - нарушению способности восстанавливать вегетативные компоненты угасшего ориентировочного рефлекса под влиянием речевой инструкции и поддержания активных состояний мозговой коры и связанных с ними форм активного поведения. Обсуждаются различные степени нарушения регулирующей роли речи - от грубой потери возможности выполнять простые действия по инструкции (при возможности ее повторить) до усвоения программы, но ее потери при выполнении с соскальзыванием на стереотипные реакции. Показываются трудности усвоения конфликтных инструкций (где конфликт образуется между требуемой и непосредственно возникающей эхопраксичной реакцией на стимул, как в пробах на реакцию выбора). Обсуждается нарушение планирования алгоритма действия при решении интеллектуальных задач (на конструирование, арифметических) при лобных поражениях. 

В конце доклада кратко освещаются основные причины разнообразия симптомов при лобных поражениях - обсуждаются варианты лобного синдрома при задне-лобной, базальной и медиальной локализации поражения, а также высокий резерв компенсации имеющихся дефицитов при благоприятном течении заболеваний.

По-видимому, рукопись является черновиком к статье "Factors and forms of aphasia", опубликованной в 1964 году. В черновике приводится описание различных форм афазии: эфферентной и афферентной моторной, сенсорной, семантической и динамической. А.Р. Лурия выделяет факторы, нарушения которых лежат в основе данных форм речевых расстройств.

В статье авторы описывают принципы восстановления мозговых функций после военных ранений.

Во-первых, высшие мозговые функции, такие как восприятие, праксис, речь и так далее, - это сложные функциональные системы, разные звенья которых локализованы в разных участках мозга. Во-вторых, природа органического поражения при военной травме неоднородна и может представлять собой как собственно органическое разрушение, так и временное динамическое угнетение мозгового участка (диашиз). Опираясь на эти общие принципы, авторы описывают конкретные задачи восстановительного обучения. Например, одной из первоочередных задач является отделение нарушений, возникающих вследствие диашиза, от дефектов вследствие органического поражения, и растормаживание временно угнетенных функций. Авторы делают краткий обзор нейрофизиологических механизмов диашиза и описывают несколько фармакологических методов, способствующих его разрешению. Отдельно рассматриваются явления отключения целых функциональных систем вследствие изменения установки личности, в частности, реактивная постконтузионная глухота. В таких случаях фармакологическое вмешательство будет бесполезным; в качестве успешного метода авторы рекомендуют так называемую "включающую" систему терапии (разработана Л.Б.Перельманом). В случае же органического поражения и выпадения определенных звеньев сложных функций успешной реабилитации можно достичь за счет функциональной перестройки системы. Здесь авторы выделяют два способа восстановления: за счет внешних вспомогательных схем и за счет внутрисистемной реинтеграции функции. Последнюю можно реализовывать несколькими методами (в частности, за счет смысловой организации восстанавливаемого звена); авторы разбирают различные примеры их применения (при нарушениях зрения, моторных систем, речи и т.д.).

Также отдельно рассмотрены разные типы нейродинамических нарушений (патологическая инертность, патологическая диффузность). Подобные методы, пишут авторы, применимы не только при поражениях головного мозга, но и при восстановлении функций травмированной периферической нервной системы.

В статье Лурия рассказывает о принципах подбора восстановительной терапии после мозговых ранений, которые приводят к нарушениям речи. Восстановление функций после повреждений мозга - сложный процесс, который не сводится к простой регенерации, предполагает перестройку всей функциональной системы и требует вмешательства, основанного на знаниях о ее псхологической и мозговой организации. Лурия вкратце хараткеризует разные типы афазии (височную/акустическую, теменную/семантическую, афферентную моторную, собственно моторную) и для каждой показывает, каким образом можно способствовать компенсации выпавшего функционального компонента за счет других, сохранных. Успешную реабилитацию, таким образом, стоит рассматривать не как прямое восстановление утраченной функции, а как создание новой функциональной системы доступными средствами.

Русскоязычная статья на тему восстановления функций нервной системы после военной травмы на основе данных, полученных в Нейрохирургической реабилитационной клинике госпиталя всесоюзного института экспериментальной медицины и восстановления (возможно, русскоязычный черновик статьи "Recovery of nerve and brain functions in war trauma"). Лурия пишет о двух типах восстановления: регенерации самой поврежденной ткани и функциональной реорганизации выпавшего навыка. Реабилитация поражений нервной системы практически полностью полагается на второй тип. В статье подробно изложены принципы функциональной реабилитации пораженных периферических нервов и головного мозга. Функциональной реабилитации периферических нервов можно достичь с помощью помощью трудотерапии; обсуждаются преимущества осмысленных операций над объектами перед изолированными механическими упражнениями и возможные механизмы функционального восстановления. Реорганизация мозговых функций после травматических поражений обсуждается на примерах движений и речи.

Обзорная статья описывает динамику и формы нарушений речи после травматических поражений головного мозга на основе данных, полученных в течение Великой Отечественной Войны. Лурия начинает с обсуждения данных о наличии, тяжести и динамике речевых нарушений сразу после ранения, отслеживая обратное развитие тотальной афазии и сравнивая инициальный и резидуальный периоды. Основная часть обзора посвящена топическому анализу посттравматической афазии. Лурия обозначает концепцию иерархического строения коры головного мозга (наличие первичных, вторичных и третичных зон) и применяет ее для обсуждения различных афатических синдромов. Подробно разобраны сенсорная акустико-гностическая, акустико-мнестическая, семантическая, различные виды моторной афазии; приводятся статистические данные о соотношении между формой, степенью тяжести афазии и локализацией поражения в инициальном и резидуальном периоде. Текст содержит рукописные и печтаные редакторские пометы.

В статье описан случай больного Шебалина - известного композитора, у которого в результате поражения левой височной доли развилась сенсорная афазия, но музыкальный слух остался сохранен. Случай рассматривается как пример диссоциации речевой системы и системы музыкального слуха.

В статье описаны нарушения слухо-речевой памяти при поражении височно-теменных отделов левого полушария. В серии экспериментальных исследований с двумя пациентами с акустико-мнестической афазией было выявлено два различных механизма нарушения, обусловленных патологическим торможением новых связей и выравниванием возбуждения новых и старых связей.

В статье описаны нарушения слухо-речевой памяти при поражении височно-теменных отделов левого полушария. В серии экспериментальных исследований с двумя пациентами с акустико-мнестической афазией было выявлено два различных механизма нарушения, обусловленных патологическим торможением новых связей и выравниванием возбуждения новых и старых связей.

Второй том книги о нейропсихологии памяти. В томе методом синдромного анализа разобраны клинические нарушения памяти при различных локализациях мозгового поражения. Так, обсуждаются синдромы, возникающие при опухолях третьего желудочка, массивных поражениях глубоких отделов мозга и лобных долей, разрывах аневризмы передней соединительной артерии, поражениях диэнцефально-лобных областей. При обследовании больных используется методика, учитывающее непосредственное и отсроченное влияние интерферирующего материала на успешность запоминания. Во всех рассмотренных случаях повышенная тормозимость следов интерферирующим материалом оказалось основным механизмом нарушений памяти. Полученные данные позволяют понять, какой вклад различные мозговые системы вносят в функционирование памяти человека.

Тезисы посвящены проблеме нейрональной организации процессов памяти. Нейропсихологические наблюдения позволяют выделить три основные формы нарушения памяти у больных с локальными поражениями головного мозга: вследствие поражений глубоких, задних (височных, теменных, затылочных) и передних (лобных) отделов головного мозга. Так, при поражении глубоких отделов (в частности, лимбической области и ретикулярной формации) снижается общий тонус коры, что приводит к нарушению прочности любых следов и быстрому их угасанию. Такие нарушения модально-неспецифические и в крайних случаях принимают форму корсиковского синдрома. При поражении задних отделов, обрабатывающих и хранящих зрительную, слуховую и тактильную информацию, возникают нарушения записи, хранения и воспроизведения следов, специфичные для пораженного анализатора. Так, при поражении височных отделов возникает нарушение слухо-речевой памяти, а очаг в затылочно-теменных и затылочно-височных отделах не позволяет хранить и воспроизводить зрительную и зрительно-пространственную информацию. Нарушения памяти при поражении лобных долей проявляются в том, что упроченные в прошлом опыте следы становятся патологически инертными, больной не может их затормозить и воспроизводить новые следы, что приводит к контаминации нового материала. Такие нарушения также являются модально-неспецифичными, однако наиболее сильно проявляются в двигательной сфере, а также приводят к нарушениям интеллектуальной деятельности.

Статья посвящена запоминанию сложно организованного материала - текста и смысловых отрывков. Докладываются результаты эксперимента с запоминанием небольших рассказов с участием больных с поражениями головного мозга различной локализации. Так, больные с поражениями верхних отделов ствола имеют проблемы с запоминанием изолированных элементов, но успешно кодируют и декодируют смысловые отрывки даже в условиях интерференции. Больные с массивными поражениями в области средней линии проявляют нарушения в процессе декодирования: отдельные смысловые компоненты тормозят друг друга либо контаминируются; воспроизведение в условиях гомогенной интерференции оказывается полностью недоступно. При поражении задних (височных / теменно-височных отделов левого полушария) больные испытывают сложности в нахождении формулировок, но общие смысловые схемы текстов остаются сохранными. Таким образом, нарушения кодирования и декодировния осмысленных текстов имеют разные механизмы при различных локализациях мозгового поражения.

Вероятно, материал представляет собой план статьи О.С. Виноградовой и А.Р. Лурии "Объективное исследование смысловых связей нормального и умственно-отсталого ребенка"

План-черновик статьи или тезисов посвящен анализу нейропсихологии как новой пограничной области науки, исследующей высшие корковые функции. Подробно обсуждается ее значение для неврологии и психологии. Показывается, что появление нейропсихологии совпало с изменением представлений о локализации психических функций в коре головного мозга: на смену представлениям XIX века о прямой локализации функций (и простых, и высших) в конкретном участке коры пришли новые сведения об анатомии (вертикальных и горизонтальных связях в коре), физиологии (понимание функции как функциональной системы) и психологии (учение о социальном, опосредованном, произвольном и системном характере высших психических функций). Это позволило в клинической практике уйти от простой констатации факта выпадения функции к определению типа ее нарушения (квалификации дефекта) и выводам о топическом значении поражения. Данные положения иллюстрируются на примере нейропсихологического строения движений и письма и том, что их нарушения наблюдаются практически при любом мозговом поражении, но всегда будут проявляться качественно различным образом. Подводится итог о значении нейропсихологии для клинической работы (локальная диагностика - определение первичного звена и типа нарушения, повышение надежности при описании синдрома) и психологической науки (при понимании психической функции как многокомпонентного образования нейропсихология позволяет детально изучить ее строение и структуру за счет анализа нарушенных и сохранных звеньев в клинической практике). Могут быть связаны с несколькими другими тезисами по нейропсихологической диагностике сходного содержания, также представленными в архиве.

Тезисы посвящены проблеме топической диагностики мозговых поражений, для которой, как показывает А.Р. Лурия, требуется не только набор неврологических симптомов (которые сами по себе могут быть многозначны), но и знание сопровождающих их симптомов нарушения высших психических функций (ВПФ). Нарушения ВПФ всегда носят многозначный характер, поскольку ВПФ представляет собой сложную функциональную систему, что выдвигает к ним требование точной квалификации симптома с выделением первичного дефекта. Указанные положения иллюстрируются примерами из области нарушений письма и симптомов инертности, которая может проявляться на различных уровнях. Могут быть связаны с несколькими другими тезисами по нейропсихологической диагностике сходного содержания, также представленными в архиве.

Короткая заметка (возможно, тезисы) посвящена роли психологии в изучении локальных мозговых поражений. Отмечая уже сложившееся большое значение психологии в топической диагностике и реабилитации, А.Р. Лурия подчеркивает большую роль этой работы и для дальнейшего развития научной психологии, а именно для уточнения структуры психологических процессов. В работе кратко обсуждается отличие современных представлений о сложной структуре психической функции и системе мозговых центров, ее обеспечивающих, по сравнению со старыми представлениями о параллелизме психических процессов и непосредственно связанных с их работой узко локализованных мозговых зон. Описывается технология "факторного" анализа мозговых поражений через сопоставление картины нарушенных и сохранных звеньев психических процессов. Упоминается возможность проследить, как одинаковые функции могут реализовываться через различные мозговые механизмы в ходе индивидуального и исторического развития. Могут быть связаны с несколькими другими тезисами по нейропсихологической диагностике сходного содержания, также представленными в архиве.

Тезисы, по всей видимости, подготовленные к какой-либо конференции, кратко описывают технологию нейропсихологической диагностики локальных поражений мозга как выделения первичных и вторичных нарушений и квалификации синдрома на этой основе. Могут быть связаны с несколькими другими тезисами по нейропсихологической диагностике сходного содержания, также представленными в архиве.

В документе содержится конспект(?), составленный в ходе поездки А.Р. Лурии в Англию в 1963 году. В нем кратко излагаются характерные черты английской психологии, проводимые психологические эксперименты, а также содержатся личные планы А.Р. Лурии.

Доклдад для 15-го международного неврологического конгресса в Риме. В докладе Лурия противопоставляет фонетическую, лексическую и грамматическую организацию речи ее прагматической, или регуляторной функции. Он описывает нарушения этих аспектов речи при различных поражениях головного мозга и на примерах демонстрирует двойную диссоциацию между ними.

В докладе Лурия описывает нормальное и патологическое развитие управляющей функции речи, а также ее мозговые механизмы.

В документе содержится обзор представлений о функциональной организации мозга и, в частности, передних отделов коры. Автор приводит экспериментальные данные, полученные в результате обследований пациентов с легкими нарушениями лобных долей (действие по наглядному образцу и привычные действия, серийные движения, по речевому приказу, по условной речевой инструкции). Приведенные данные демонстрируют ключевую роль лобных долей в формировании и осуществлении сложных программ.

Краткий очерк посвящен истории медицинской психологии в России и СССР. Автор начинает с описания первых психологических исследований в неврологических и психиатрических клиниках в 1880-х гг., целью которых было перейти от чисто психометрического к качественному анализу структуры психологических нарушений при тех или иных заболеваниях ЦНС и психики, подчеркивает роль Л.С. Выготского в развитии медицинской психологии в 1920-1930-х гг. Говоря о современном состоянии медицинской психологии, А.Р. Лурия выделяет ее основные отрасли – нейропсихологию, патопсихологию и специальную психологию и дефектологию (в настоящее время дефектология считается не психологической, а педагогической дисциплиной, но исторически тесно связана с медицинской психологией). При описании каждой из отраслей автор обозначает ее предмет, кратко останавливается на ее истории и перечисляет основные лаборатории Советского союза, в которых работают специалисты в данной области, с указанием основных направлений работы каждой лаборатории.

Автобиографический очерк описывает основные этапы работы А.Р.Лурия. Интересующие его темы и связанные с ними основные публикации структурированы хронологически и логически.

В папке содержатся варианты главы для руководства по судебной психологии авторства А.Р. Лурии (1 рукописный и в соседней подпапке – 1 машинописный). В работе описывается применение сопряженной моторной методики (как расширенного варианта ассоциативного эксперимента) для объективного исследования аффективных следов преступления и диагностики причастности к преступлению, приводятся конкретные примеры проведения диагностики подозреваемых в совершении противоправных действий.

Папка с названием «Нарушение памяти и сознания при поражении медиальных отделов лобных долей (Эд. Иванов)» содержит машинописную и рукописную версию статьи. Машинописная версия под названием «Нейропсихологический анализ больных с резекцией правого лобного полюса» начинается как продолжение другого текста: его первая фраза «Мы осветили показания, по которым… бывает необходимо произвести резекцию…» явно указывает на связь этого текста с еще каким-то. Рукописная версия имеет приписанный сверху титул «Резекция полюса правой лобной доли» и аналогична по содержанию машинописной. В статье рассматривается вопрос резекции в ходе операции полюса лобной доли субдоминантного полушария для обеспечения доступа к опухолям в области передней черепной ямки или к регионам с сосудистыми поражениями. Рассмотрено 7 клинических случаев: 2 – с опухолью бугорка турецкого седла (больные Гичен., Старк.) без интеллектуальных и эмоциональных изменений как до, так и после операции, 2 – с арахноид-эндотелиомами базальных отделов правой лобной доли (больные Мазн., Гол.) и легкими эмоциональными изменениями без интеллектуальных дефицитов, частично или полностью ушедшими после операции, 1 – с арахноид-эндотелиомой на дне передней черепной ямки (больная Наб.) и заметными эмоциональными и поведенческими нарушениями, которые, однако, не усилились после резекции, 1 – с неоднократно оперируемой интрацеребральной опухолью (астроцитомой) правой лобной доли (больная Талып.) и без эмоциональных и интеллектуальных дефицитов. Еще 1 пациент, левша (больной Луб.), подвергся резекции полюса левой лобной доли (субдоминантного для данного пациента полушария) в рамках удаления после ее разрыва аневризмы передней соединительной артерии; перед удалением он демонстрировал грубую симптоматику общего нарушения сознания, памяти и поведения, но после удаления она полностью исчезла. В статье делается вывод о возможности практически полного отсутствия нейропсихологической симптоматики при резекции конвекситальных лобных отделов субдоминантного полушария. Больной Иванов Эдуард, указанный в титуле папки, не упоминается в статье.

Статья «Нарушения памяти после массивной травмы мозга. Нейропсихологический анализ» написана в 1966 г. по материалам диагностики знаменитого пациента А.Р. Лурии – физика, нобелевского лауреата Л.Д. Ландау (1908-1968). 7.01.1962 г. 

Л.Д. Ландау получил тяжелую черепно-мозговую травму в автокатастрофе, 59 дней находился в коме, после прихода в сознание многократно обследовался А.Р. Лурией на этапе восстановления после травмы в апреле-июне 1962 г. После постепенного исчезновения грубых симптомов нарушения сознания и аспонтанности, связанных с повреждением подкорковых структур, нарушением корково-подкоркового взаимодействия и поддержания нормального тонуса коры больших полушарий, на первый план в ситуации обследования Л.Д. Ландау стали выходить разнообразные тяжелые нарушения памяти. Они протекали сначала на фоне общей инактивности и были близки к картине корсаковского синдрома: при сохранении многих старых знаний (о своей семье, своем прошлом, знаний ранее изученных иностранных языков, даже фундаментальных научных профессиональных знаний из области физики) у него была нарушена ориентировка в месте и времени и память на текущие события и предъявляемый в обследовании материал. Нарушения памяти подробно изучаются в экспериментальном нейропсихологическом исследовании, материал и результаты которого детально описаны в статье. Исследование показывает, что механизм нарушения памяти в данном случае связан с патологической тормозимостью (в первую очередь ретроградной) одних следов памяти другими, что часто приводит к контаминации двух изолированных смысловых фрагментов (серий слов, рассказов и даже смысловых содержаний из прошлого опыта больного – ранее нарушение воспроизведения содержания прошлого опыта при таких нарушениях памяти считалось интактным). Вторым механизмом нарушения памяти у пациента могло являться нарушение избирательности отдельных следов памяти.

В конце статьи описывается нарушение решения больным математических задач, но его обсуждение, как подчеркивает автор, выходит за рамки настоящей работы.

В заметке (абстракте?) кратко охарактеризованы две основные функции лобных долей человека. Первая - поддержка оптимального уровня бодрствования, необходимого для осуществления произвольной деятельности. Вторая - регуляторная функция, реализуемая за счет поддержания внутренних программ поведения.

Документ представляет собой заметку на тему "Исследования мозга и развитие речи" (возможно, комментарий к существующему печатному материалу). Лурия выделяет два ключевых аспекта онтонейролингвистики: связь развития мозга и речи и способы компенсации речевых нарушений после поражения мозга у детей. Далее он описывает конкретные исследовательские задачи, которые необходимо решить в рамках этих исследовательских направлений.

Статья представляет собой описание экспериментального метода проверки состояния тонуса мозговой коры, основанного на измерении рефлекторной реакции на словесные стимулы. 

В основе эксперимента лежит предпосылка, что при нормальном тонусе коры сильные раздражители вызывают сильные реакции, слабые раздражители - слабые реакции, а реакции тормозного типа блокируют мозговую активность ("закон силы" И.Павлова). При изменении уровня бодровтсовования либо при патологическом снижении тонуса коры эта связь между стимулом и мозговой реакцией нарушается. В эксперименте при помощи метода плетизмографии измерялась сила ориентировочного рефлекса при предъявлении ключевого слова, а также слов, семантически связанных, фонологически связанных и нейтральных слов. Согласно ожиданиям, у здоровых испытуемых семантически связанные слова вызывали ориентировочный рефлекс, в то время как реакции на фонологически связанные и нейтральные слова не возникало. В то же время, у испытуемых с патологически сниженным тонусом коры (детей с различной степенью умственной отсталости) фонологически связанные слова также вызывали ориентировочный рефлекс, а реакция на семантически связанные слова могла отсутствовать. Подобное изменение реакций также наблюдалось у одного и того же испытуемого в зависимости от уровня истощения. 

Таким образом, эксперимент показал, как снижение избирательности реакции на вербальные стимулы может служить индикатором состояния тонуса мозговой коры.

Статья представляет собой описание экспериментального метода проверки состояния тонуса мозговой коры, основанного на измерении рефлекторной реакции на словесные стимулы. 

В основе эксперимента лежит предпосылка, что при нормальном тонусе коры сильные раздражители вызывают сильные реакции, слабые раздражители - слабые реакции, а реакции тормозного типа блокируют мозговую активность ("закон силы" И.Павлова). При изменении уровня бодровтсовования либо при патологическом снижении тонуса коры эта связь между стимулом и мозговой реакцией нарушается. В эксперименте при помощи метода плетизмографии измерялась сила ориентировочного рефлекса при предъявлении ключевого слова, а также слов, семантически связанных, фонологически связанных и нейтральных слов. Согласно ожиданиям, у здоровых испытуемых семантически связанные слова вызывали ориентировочный рефлекс, в то время как реакции на фонологически связанные и нейтральные слова не возникало. В то же время, у испытуемых с патологически сниженным тонусом коры (детей с различной степенью умственной отсталости) фонологически связанные слова также вызывали ориентировочный рефлекс, а реакция на семантически связанные слова могла отсутствовать. Подобное изменение реакций также наблюдалось у одного и того же испытуемого в зависимости от уровня истощения. 

Таким образом, эксперимент показал, как снижение избирательности реакции на вербальные стимулы может служить индикатором состояния тонуса мозговой коры.

Статья представляет собой описание экспериментального метода проверки состояния тонуса мозговой коры, основанного на измерении рефлекторной реакции на словесные стимулы.

В основе эксперимента лежит предпосылка, что при нормальном тонусе коры сильные раздражители вызывают сильные реакции, слабые раздражители - слабые реакции, а реакции тормозного типа блокируют мозговую активность ("закон силы" И.Павлова). При изменении уровня бодровтсовования либо при патологическом снижении тонуса коры эта связь между стимулом и мозговой реакцией нарушается. В эксперименте при помощи метода плетизмографии измерялась сила ориентировочного рефлекса при предъявлении ключевого слова, а также слов, семантически связанных, фонологически связанных и нейтральных слов. Согласно ожиданиям, у здоровых испытуемых семантически связанные слова вызывали ориентировочный рефлекс, в то время как реакции на фонологически связанные и нейтральные слова не возникало. В то же время, у испытуемых с патологически сниженным тонусом коры (детей с различной степенью умственной отсталости) фонологически связанные слова также вызывали ориентировочный рефлекс, а реакция на семантически связанные слова могла отсутствовать. Подобное изменение реакций также наблюдалось у одного и того же испытуемого в зависимости от уровня истощения.

Таким образом, эксперимент показал, как снижение избирательности реакции на вербальные стимулы может служить индикатором состояния тонуса мозговой коры.

Методические приемы исследования кратковременной памяти. Тормозящее влияние побочной деятельности и второй мнестической деятельности на воспроизведение. Смысловая организация запоминаемого ряда.