Лурия Александр Романович

В статье освещается вопрос о том, какие средства доступны говорящему для того, чтобы донести смысл или подтекст сообщения. Система кодов языка позволяет передать лишь объективные значения сообщения, в то время как в отношении передачи подтекста особый интерес представляет система внеязыковых средств коммуникации, таких как мимика, жесты, интонация. Механизмы декодирования внутреннего смысла текста обсуждаются в контексте актерской работы по анализу и воспроизведению своей роли.

В статье освещается вопрос о том, какие средства доступны говорящему для того, чтобы донести смысл или подтекст сообщения. Система кодов языка позволяет передать лишь объективные значения сообщения, в то время как в отношении передачи подтекста особый интерес представляет система внеязыковых средств коммуникации, таких как мимика, жесты, интонация. Механизмы декодирования внутреннего смысла текста обсуждаются в контексте актерской работы по анализу и воспроизведению своей роли.

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме. В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Материал статьи немного сокращен по сравнению с русскоязычным аналогом, но содержит те же основные смысловые части.

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме. В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Материал статьи немного сокращен по сравнению с русскоязычным аналогом, но содержит те же основные смысловые части.

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме. В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Материал статьи немного сокращен по сравнению с русскоязычным аналогом, но содержит те же основные смысловые части.

Работа представляет собой описание нарушения селективности психических процессов у больного Вас. вследствие глубоко расположенной внутримозговой опухоли левой лобной доли. В сериях экспериментов автор изучает, как нарушение избирательности проявляется в сознании, мнестической деятельности, отдельных формах речевой деятельности, интеллектуальных процессах, при выполнении движений и действий. Наблюдения показали, что психические процессы больного остаются сохранными, лишь будучи однозначно определенными жесткой программой, и грубо нарушаются, как только они начинают требовать выбора из нескольких альтернатив.

Работа представляет собой описание нарушения селективности психических процессов у больного Вас. вследствие глубоко расположенной внутримозговой опухоли левой лобной доли. В сериях экспериментов автор изучает, как нарушение избирательности проявляется в сознании, мнестической деятельности, отдельных формах речевой деятельности, интеллектуальных процессах, при выполнении движений и действий. Наблюдения показали, что психические процессы больного остаются сохранными, лишь будучи однозначно определенными жесткой программой, и грубо нарушаются, как только они начинают требовать выбора из нескольких альтернатив.

Работа Лурии про классификацию и реабилитацию афазий. Материал не отсканирован, поскольку работа издана в виде книги.

Ссылка на книгу в Российской Государственной библиотеке.

Текст доклада предназначен для выступления на XVIII международном конгрессе в Москве (1966 год), к которому в МГУ имени М.В. Ломоносова был образован первый в СССР факультет психологии. 

В докладе обсуждаются современные нейропсихологические данные о функциях лобных долей мозга, которые заявлены во введении к докладу - поддержание сложных программ поведения, возможность оттормаживания нерелевантных реакций, сопоставление результатов своей активности с заранее поставленной целью. Нарушение регулирующей функции речи при этом особо выделяется как один из ключевых симптомов повреждения лобных долей. После небольшого обзора развития регулирующей функции в детстве (от 2-2.5 до 7 лет) автор переходит к обсуждению психофизиологической подосновы лобного синдрома - нарушению способности восстанавливать вегетативные компоненты угасшего ориентировочного рефлекса под влиянием речевой инструкции и поддержания активных состояний мозговой коры и связанных с ними форм активного поведения. Обсуждаются различные степени нарушения регулирующей роли речи - от грубой потери возможности выполнять простые действия по инструкции (при возможности ее повторить) до усвоения программы, но ее потери при выполнении с соскальзыванием на стереотипные реакции. Показываются трудности усвоения конфликтных инструкций (где конфликт образуется между требуемой и непосредственно возникающей эхопраксичной реакцией на стимул, как в пробах на реакцию выбора). Обсуждается нарушение планирования алгоритма действия при решении интеллектуальных задач (на конструирование, арифметических) при лобных поражениях. 

В конце доклада кратко освещаются основные причины разнообразия симптомов при лобных поражениях - обсуждаются варианты лобного синдрома при задне-лобной, базальной и медиальной локализации поражения, а также высокий резерв компенсации имеющихся дефицитов при благоприятном течении заболеваний.

По-видимому, рукопись является черновиком к статье "Factors and forms of aphasia", опубликованной в 1964 году. В черновике приводится описание различных форм афазии: эфферентной и афферентной моторной, сенсорной, семантической и динамической. А.Р. Лурия выделяет факторы, нарушения которых лежат в основе данных форм речевых расстройств.

В статье авторы описывают принципы восстановления мозговых функций после военных ранений.

Во-первых, высшие мозговые функции, такие как восприятие, праксис, речь и так далее, - это сложные функциональные системы, разные звенья которых локализованы в разных участках мозга. Во-вторых, природа органического поражения при военной травме неоднородна и может представлять собой как собственно органическое разрушение, так и временное динамическое угнетение мозгового участка (диашиз). Опираясь на эти общие принципы, авторы описывают конкретные задачи восстановительного обучения. Например, одной из первоочередных задач является отделение нарушений, возникающих вследствие диашиза, от дефектов вследствие органического поражения, и растормаживание временно угнетенных функций. Авторы делают краткий обзор нейрофизиологических механизмов диашиза и описывают несколько фармакологических методов, способствующих его разрешению. Отдельно рассматриваются явления отключения целых функциональных систем вследствие изменения установки личности, в частности, реактивная постконтузионная глухота. В таких случаях фармакологическое вмешательство будет бесполезным; в качестве успешного метода авторы рекомендуют так называемую "включающую" систему терапии (разработана Л.Б.Перельманом). В случае же органического поражения и выпадения определенных звеньев сложных функций успешной реабилитации можно достичь за счет функциональной перестройки системы. Здесь авторы выделяют два способа восстановления: за счет внешних вспомогательных схем и за счет внутрисистемной реинтеграции функции. Последнюю можно реализовывать несколькими методами (в частности, за счет смысловой организации восстанавливаемого звена); авторы разбирают различные примеры их применения (при нарушениях зрения, моторных систем, речи и т.д.).

Также отдельно рассмотрены разные типы нейродинамических нарушений (патологическая инертность, патологическая диффузность). Подобные методы, пишут авторы, применимы не только при поражениях головного мозга, но и при восстановлении функций травмированной периферической нервной системы.

В статье Лурия рассказывает о принципах подбора восстановительной терапии после мозговых ранений, которые приводят к нарушениям речи. Восстановление функций после повреждений мозга - сложный процесс, который не сводится к простой регенерации, предполагает перестройку всей функциональной системы и требует вмешательства, основанного на знаниях о ее псхологической и мозговой организации. Лурия вкратце хараткеризует разные типы афазии (височную/акустическую, теменную/семантическую, афферентную моторную, собственно моторную) и для каждой показывает, каким образом можно способствовать компенсации выпавшего функционального компонента за счет других, сохранных. Успешную реабилитацию, таким образом, стоит рассматривать не как прямое восстановление утраченной функции, а как создание новой функциональной системы доступными средствами.

Русскоязычная статья на тему восстановления функций нервной системы после военной травмы на основе данных, полученных в Нейрохирургической реабилитационной клинике госпиталя всесоюзного института экспериментальной медицины и восстановления (возможно, русскоязычный черновик статьи "Recovery of nerve and brain functions in war trauma"). Лурия пишет о двух типах восстановления: регенерации самой поврежденной ткани и функциональной реорганизации выпавшего навыка. Реабилитация поражений нервной системы практически полностью полагается на второй тип. В статье подробно изложены принципы функциональной реабилитации пораженных периферических нервов и головного мозга. Функциональной реабилитации периферических нервов можно достичь с помощью помощью трудотерапии; обсуждаются преимущества осмысленных операций над объектами перед изолированными механическими упражнениями и возможные механизмы функционального восстановления. Реорганизация мозговых функций после травматических поражений обсуждается на примерах движений и речи.

Обзорная статья описывает динамику и формы нарушений речи после травматических поражений головного мозга на основе данных, полученных в течение Великой Отечественной Войны. Лурия начинает с обсуждения данных о наличии, тяжести и динамике речевых нарушений сразу после ранения, отслеживая обратное развитие тотальной афазии и сравнивая инициальный и резидуальный периоды. Основная часть обзора посвящена топическому анализу посттравматической афазии. Лурия обозначает концепцию иерархического строения коры головного мозга (наличие первичных, вторичных и третичных зон) и применяет ее для обсуждения различных афатических синдромов. Подробно разобраны сенсорная акустико-гностическая, акустико-мнестическая, семантическая, различные виды моторной афазии; приводятся статистические данные о соотношении между формой, степенью тяжести афазии и локализацией поражения в инициальном и резидуальном периоде. Текст содержит рукописные и печтаные редакторские пометы.

В статье описан случай больного Шебалина - известного композитора, у которого в результате поражения левой височной доли развилась сенсорная афазия, но музыкальный слух остался сохранен. Случай рассматривается как пример диссоциации речевой системы и системы музыкального слуха.

В статье описаны нарушения слухо-речевой памяти при поражении височно-теменных отделов левого полушария. В серии экспериментальных исследований с двумя пациентами с акустико-мнестической афазией было выявлено два различных механизма нарушения, обусловленных патологическим торможением новых связей и выравниванием возбуждения новых и старых связей.

В статье описаны нарушения слухо-речевой памяти при поражении височно-теменных отделов левого полушария. В серии экспериментальных исследований с двумя пациентами с акустико-мнестической афазией было выявлено два различных механизма нарушения, обусловленных патологическим торможением новых связей и выравниванием возбуждения новых и старых связей.

Второй том книги о нейропсихологии памяти. В томе методом синдромного анализа разобраны клинические нарушения памяти при различных локализациях мозгового поражения. Так, обсуждаются синдромы, возникающие при опухолях третьего желудочка, массивных поражениях глубоких отделов мозга и лобных долей, разрывах аневризмы передней соединительной артерии, поражениях диэнцефально-лобных областей. При обследовании больных используется методика, учитывающее непосредственное и отсроченное влияние интерферирующего материала на успешность запоминания. Во всех рассмотренных случаях повышенная тормозимость следов интерферирующим материалом оказалось основным механизмом нарушений памяти. Полученные данные позволяют понять, какой вклад различные мозговые системы вносят в функционирование памяти человека.

Тезисы посвящены проблеме нейрональной организации процессов памяти. Нейропсихологические наблюдения позволяют выделить три основные формы нарушения памяти у больных с локальными поражениями головного мозга: вследствие поражений глубоких, задних (височных, теменных, затылочных) и передних (лобных) отделов головного мозга. Так, при поражении глубоких отделов (в частности, лимбической области и ретикулярной формации) снижается общий тонус коры, что приводит к нарушению прочности любых следов и быстрому их угасанию. Такие нарушения модально-неспецифические и в крайних случаях принимают форму корсиковского синдрома. При поражении задних отделов, обрабатывающих и хранящих зрительную, слуховую и тактильную информацию, возникают нарушения записи, хранения и воспроизведения следов, специфичные для пораженного анализатора. Так, при поражении височных отделов возникает нарушение слухо-речевой памяти, а очаг в затылочно-теменных и затылочно-височных отделах не позволяет хранить и воспроизводить зрительную и зрительно-пространственную информацию. Нарушения памяти при поражении лобных долей проявляются в том, что упроченные в прошлом опыте следы становятся патологически инертными, больной не может их затормозить и воспроизводить новые следы, что приводит к контаминации нового материала. Такие нарушения также являются модально-неспецифичными, однако наиболее сильно проявляются в двигательной сфере, а также приводят к нарушениям интеллектуальной деятельности.

Статья посвящена запоминанию сложно организованного материала - текста и смысловых отрывков. Докладываются результаты эксперимента с запоминанием небольших рассказов с участием больных с поражениями головного мозга различной локализации. Так, больные с поражениями верхних отделов ствола имеют проблемы с запоминанием изолированных элементов, но успешно кодируют и декодируют смысловые отрывки даже в условиях интерференции. Больные с массивными поражениями в области средней линии проявляют нарушения в процессе декодирования: отдельные смысловые компоненты тормозят друг друга либо контаминируются; воспроизведение в условиях гомогенной интерференции оказывается полностью недоступно. При поражении задних (височных / теменно-височных отделов левого полушария) больные испытывают сложности в нахождении формулировок, но общие смысловые схемы текстов остаются сохранными. Таким образом, нарушения кодирования и декодировния осмысленных текстов имеют разные механизмы при различных локализациях мозгового поражения.

В материале обозреваются результаты исследований в области нейропсихологии. Анализ различных психологических процессов, приведенный в статье, осуществляется с позиций теории о системной динамической локализации функции. Результаты, обозреваемые автором, были получены в результате клинических исследований среди пациентов с локальными поражениями мозга. Обзор содержит информацию обо всех основных направлениях исследований в нейропсихологии: анализ двигательных процессов, перцепторной деятельности, речи, процессов активации и внимания, сознания, мнестических процессов. Автор отдельно останавливается на проблеме межполушарного взаимодействия, а также на применении имеющихся нейропсихологических знаний для разработок в области восстановительного обучения.

В материале обозреваются результаты исследований в области нейропсихологии. Анализ различных психологических процессов, приведенный в статье, осуществляется с позиций теории о системной динамической локализации функции. Результаты, обозреваемые автором, были получены в результате клинических исследований среди пациентов с локальными поражениями мозга. Обзор содержит информацию обо всех основных направлениях исследований в нейропсихологии: анализ двигательных процессов, перцепторной деятельности, речи, процессов активации и внимания, сознания, мнестических процессов. Автор отдельно останавливается на проблеме межполушарного взаимодействия, а также на применении имеющихся нейропсихологических знаний для разработок в области восстановительного обучения.

В предисловии к американскому изданию книги "Социально-историческое развитие познавательных процессов" А.Р. Лурия отмечает, что сознательная деятельность человека имеет социально-историческую природу, и ее механизмы требуется изучать с учетом общественных условий, в которых живет человек.

В предисловии к американскому изданию книги "Социально-историческое развитие познавательных процессов" А.Р. Лурия отмечает, что сознательная деятельность человека имеет социально-историческую природу, и ее механизмы требуется изучать с учетом общественных условий, в которых живет человек.

Рукопись статьи о расстройствах поведения при лобных поражениях. Обсуждается иерархическая организация передних отделов головного мозга (деление их на моторные, премоторные и префронтальные отделы) и роль этих отедлов в обеспечении целенаправленного действия и регуляции поведения в целом. Подробно рассматривается клинический случай больной Зав. с опухолью в лобных отделах левого полушария. В частности, описана серия двигательных опытов (подражательные и условные движения, серийно организованные движения), а также пробы на оценку своих и чужих ошибок. Вкратце охарактеризованы способы компенсации дефекта. На обложке указано: "первая редакция", "не использовать(?)". К документу приложены: поздравительная телеграмма от Хомской к Лурии, два листа со схемами и рисунками и записка-комментарий.

Обложка рукописи "Нарушение программирования движений и действий при поражении лобных долей мозга (анализ одного случая опухоли левой лобной доли)"

В статье приводится анализ нарушений программирования движений и действий в результате опухоли левой лобной доли (б-ная Зав, и.б. 34358). В серии опытов на выполнение отдельных и серийно организованных движений выявляются множественные эхопраксии, неспособность к переключению с одного движения на другое и выполнение серийно построенной программы двигательных актов. Выполнение серии сменяющих друг друга движений по слуховой и речевой инструкции, а также формирование условных двигательных реакций по речевой инструкции оказываются недоступными. Обсуждается роль лобной ассоциативной коры в обеспечении программирования двигательных актов.

В статье приводится анализ нарушений программирования движений и действий в результате опухоли левой лобной доли (б-ная Зав, и.б. 34358). В серии опытов на выполнение отдельных и серийно организованных движений выявляются множественные эхопраксии, неспособность к переключению с одного движения на другое и выполнение серийно построенной программы двигательных актов. Выполнение серии сменяющих друг друга движений по слуховой и речевой инструкции, а также формирование условных двигательных реакций по речевой инструкции оказываются недоступными. Обсуждается роль лобной ассоциативной коры в обеспечении программирования двигательных актов.

В документе представлены материалы по пациенту Льву Засецкому, получившему в 1943 г. травму теменно-височно-затылочных отделов с развернутой картиной зрительно-пространственных и квазипространственных нарушений - схемы тела, ориентировки во внешнем предметном пространстве, навыков счета, чтения, письма. Пациент подробно описан в знаменитой книге "Потерянный и возвращенный мир". В данном документе имеются отдельные страницы книги, варианты названия книги ("Пуля, которая раздробила мир", "Человек, мир которого был разрушен") и положительный отзыв на книгу д.м.н. И.М. Фейгенберга, в котором книга рекомендуется к изданию "массовым тиражом".

Данный документ представляет собой черновой вариант знаменитой научно-популярной книги "Потерянный и возвращенный мир", посвященной анализу поражения теменно-височно-затылочных отделов у солдата Льва Засецкого. После получения военной травмы герой книги на долгие годы оказывается заложником своих зрительно-пространственных и квазипространственных нарушений - схемы тела, ориентировки во внешнем предметном пространстве, навыков счета, чтения, письма, о которых подробно пишет в своем дневнике. В книге дневниковые записи перемежаются анализом симптомов Засецкого А.Р. Лурией, комментариями относительно механизмов возникновения описываемых Засецким нарушений. От известной всем опубликованной версии данная отличается минимально - отдельными стилистическими правками в тех вставках, которые написаны А.Р. Лурией, и названием.

Данная работа представляет собой краткий обзор истории нейропсихологии. Автор описывает две основные объяснительные модели, господствовавшие на начальном этапе анализе связи мозга и психических процессов, - узкий локализационизм и антилокализационизм. Описывается состоявшийся в науке выход из кризиса конфликта этих парадигм и его предпосылки - новые представления психологии о сложной, системной, социальной по генезу структуре высших психических функций, расширение нейрофизиологических знаний о роли не отдельных клеток, а их функциональных ансамблей в работе мозга, а также более детальные клинические исследования ряда локальных поражений мозга (с отказом от игнорирования фактов, не подтверждающих ранее выдвинутые теории, как это ранее случалось). Рассматривается пересмотр понятий "локализация функции" и "симптом" как разрешение кризиса: переход к пониманию функции как сложной функциональной системы, подчиненной определенной задаче (где более или менее узко локализованы могут быть только отдельные звенья системы, но не сама система), а симптома - как проявления первичного или вторичного дефекта в структуре единого синдрома, за которым стоит определенный механизм. Далее после краткого обзора основных современных написанию статьи достижений в области изучения корковых, подкорковых отделов и процессов межполушарного взаимодействия кратко описывается теория трех структурно-функциональных блоков мозга с освещением функций каждого блока и соответствующих ему мозговых структур. В финальной части статьи возможности нейропсихологии проиллюстрированы рядом примеров: 1) открытиями в области нейропсихологии памяти (через описание модально-неспецифических нарушений при поражении подкорковых структур); 2) обзором исследований в области нарушений нейродинамики при поражении мозга с нарушением избирательности и подвижности нервных процессов. В заключении указываются следующие актуальные направления нейропсихологических исследований: 1) дальнейшее изучение патофизиологических механизмов, стоящих за обнаруженными синдромами, 2) уточнение имеющихся клинических данных, 3) расширение круга изучаемых нарушений (в частности, уточнение функций субдоминантного правого полушария), 4) возможное (хотя и с осторожностью) количественное обобщение имеющихся фактов (в этом контексте А.Р. Лурия ссылается на совместную с Е.Ю. Артемьевой статью о математическом анализе инетркорреляции симптомов).

Данная работа представляет собой краткий обзор истории нейропсихологии. Автор описывает две основные объяснительные модели, господствовавшие на начальном этапе анализе связи мозга и психических процессов, - узкий локализационизм и антилокализационизм. Описывается состоявшийся в науке выход из кризиса конфликта этих парадигм и его предпосылки - новые представления психологии о сложной, системной, социальной по генезу структуре высших психических функций, расширение нейрофизиологических знаний о роли не отдельных клеток, а их функциональных ансамблей в работе мозга, а также более детальные клинические исследования ряда локальных поражений мозга (с отказом от игнорирования фактов, не подтверждающих ранее выдвинутые теории, как это ранее случалось). Рассматривается пересмотр понятий "локализация функции" и "симптом" как разрешение кризиса: переход к пониманию функции как сложной функциональной системы, подчиненной определенной задаче (где более или менее узко локализованы могут быть только отдельные звенья системы, но не сама система), а симптома - как проявления первичного или вторичного дефекта в структуре единого синдрома, за которым стоит определенный механизм. Далее после краткого обзора основных современных написанию статьи достижений в области изучения корковых, подкорковых отделов и процессов межполушарного взаимодействия кратко описывается теория трех структурно-функциональных блоков мозга с освещением функций каждого блока и соответствующих ему мозговых структур. В финальной части статьи возможности нейропсихологии проиллюстрированы рядом примеров: 1) открытиями в области нейропсихологии памяти (через описание модально-неспефицических нарушений при поражении подкорковых структур); 2) обзором исследований в области нарушений нейродинамики при поражении мозга с нарушением избирательности и подвижности нервных процессов.

Автор анализиурет динамику патологических процессов в течение послеоперационного периода у двух больных с массивными поражениями левых лобных долей мозга. В первом случае (б-ной Кос., и.б. 64197) олигодендроглиома вовлекала подкорковые двигательные узлы, что проявлялось в инертности в реализации двигательных процессов, в то время как менингиома второго больного (Бед., и.б. 64069) располагалась парасаггитально в префронтальной области, вызывая патологическую инертность программ поведения. Поведение первого больного характеризовалось двигательным расторможением и нестойкостью выполнения программ с их заменой инертным стереотипом. Во втором случае в поведении больного проявлялась патологическая инертность, которая, тем не менее, исчезала в заданиях на рисование осмысленных, предметных рисунков. Автор показывает, что динамика патологического процесса (возникновение послеоперационных осложнений) напрямую проявлялась в поведенческой реакции - нарастании, а затем регрессии нейропсихологической симптоматики.

Автор анализиурет динамику патологических процессов в течение послеоперационного периода у двух больных с массивными поражениями левых лобных долей мозга. В первом случае (б-ной Кос., и.б. 64197) олигодендроглиома вовлекала подкорковые двигательные узлы, что проявлялось в инертности в реализации двигательных процессов, в то время как менингиома второго больного (Бед., и.б. 64069) располагалась парасаггитально в префронтальной области, вызывая патологическую инертность программ поведения. Поведение первого больного характеризовалось двигательным расторможением и нестойкостью выполнения программ с их заменой инертным стереотипом. Во втором случае в поведении больного проявлялась патологическая инертность, которая, тем не менее, исчезала в заданиях на рисование осмысленных, предметных рисунков. Автор показывает, что динамика патологического процесса (возникновение послеоперационных осложнений) напрямую проявлялась в поведенческой реакции - нарастании, а затем регрессии нейропсихологической симптоматики.

Автор анализиурет динамику патологических процессов в течение послеоперационного периода у двух больных с массивными поражениями левых лобных долей мозга. В первом случае (б-ной Кос., и.б. 64197) олигодендроглиома вовлекала подкорковые двигательные узлы, что проявлялось в инертности в реализации двигательных процессов, в то время как менингиома второго больного (Бед., и.б. 64069) располагалась парасаггитально в префронтальной области, вызывая патологическую инертность программ поведения. Поведение первого больного характеризовалось двигательным расторможением и нестойкостью выполнения программ с их заменой инертным стереотипом. Во втором случае в поведении больного проявлялась патологическая инертность, которая, тем не менее, исчезала в заданиях на рисование осмысленных, предметных рисунков. Автор показывает, что динамика патологического процесса (возникновение послеоперационных осложнений) напрямую проявлялась в поведенческой реакции - нарастании, а затем регрессии нейропсихологической симптоматики.

Автор анализиурет динамику патологических процессов в течение послеоперационного периода у двух больных с массивными поражениями левых лобных долей мозга. В первом случае (б-ной Кос., и.б. 64197) олигодендроглиома вовлекала подкорковые двигательные узлы, что проявлялось в инертности в реализации двигательных процессов, в то время как менингиома второго больного (Бед., и.б. 64069) располагалась парасаггитально в префронтальной области, вызывая патологическую инертность программ поведения. Поведение первого больного характеризовалось двигательным расторможением и нестойкостью выполнения программ с их заменой инертным стереотипом. Во втором случае в поведении больного проявлялась патологическая инертность, которая, тем не менее, исчезала в заданиях на рисование осмысленных, предметных рисунков. Автор показывает, что динамика патологического процесса (возникновение послеоперационных осложнений) напрямую проявлялась в поведенческой реакции - нарастании, а затем регрессии нейропсихологической симптоматики.

Статья посвящена использованию теста на выполнение действий по речевой инструкции в качестве индикатора послеоперационной динамики у пациентов с опухолями лобных долей мозга. На примере пациента Кос. (и.б. 64197) А.Р. Лурия демонстрирует, что этот индикатор позволяет не только отразить те изменения, которые имеют место в динамике заболевания, но и может дать наблюдателю симптомы, позволяющие учитывать обратное развития заболевания или возникновение послеоперационных осложнений. Автор отмечает, что использование данного теста позволяет делать предположения о том, какой характер носит патологический процесс, распространяется ли он на подкорковые структуры, или же на более высокие кортикальные структуры.

Статья посвящена использованию теста на выполнение действий по речевой инструкции в качестве индикатора послеоперационной динамики у пациентов с опухолями лобных долей мозга. На примере пациента Кос. (и.б. 64197) А.Р. Лурия демонстрирует, что этот индикатор позволяет не только отразить те изменения, которые имеют место в динамике заболевания, но и может дать наблюдателю симптомы, позволяющие учитывать обратное развития заболевания или возникновение послеоперационных осложнений. Автор отмечает, что использование данного теста позволяет делать предположения о том, какой характер носит патологический процесс, распространяется ли он на подкорковые структуры, или же на более высокие кортикальные структуры.

В статье обсуждается возможность изучения нейродинамики (И.П. Павлов), или реальных физиологических механизмов, стоящих за теми или иными мозговыми нарушениями. Обсуждается важность анализа физиологических изменений в головном мозге при его повреждении, а не только наблюдаемых в нейропсихологической диагностике психологических симптомов. В качестве удачного примера такой работы приводятся исследования И.П. Павлова, показавшие на материале условных рефлексов нарушение действия "закона силы" раздражителя с распадом механизма избирательности (селективности). Обсуждается ограниченность господствующих в настоящее время электрофизиологических исследований динамики нервных процессов, чьи методы критикуются автором как косвенные (хотя ряд исследований в этом направлении, как работы Грея Уолтера по "волнам ожидания" как нейрофизиологическим индикаторам внимания оцениваются очень высоко). Подчеркивается важность анализа единиц реального поведения и лежащих за ними психофизиологических явлений (как в исследованиях последовательных образов Л.А. Орбели и фиксированной установки Д.Н. Узнадзе). На этом должен строиться второй, альтернативный путь изучения динамики нервных процессов. В качестве примеров собственных исследований в данной парадигме автор указывает изучение механизма повышенной чувствительности следов памяти к интерференции при модально-неспецифических мнестических нарушениях и подробно описывает изучение персевераций как динамического нарушения, возникающего на различных уровнях (элементарные и системные персеверации), с привлечением истории болезни больного Бел. (слесарь, 35 лет, опухоль префронтальных отделов коры, менингит как осложнение после операции). В заключении указывается на возможность анализа речевой деятельности, семантических полей и других "единиц человеческого поведения" для выявления психофизиологических механизмов, стоящих за их нарушениями при мозговых поражениях.

В статье обсуждается возможность изучения нейродинамики (И.П. Павлов), или реальных физиологических механизмов, стоящих за теми или иными мозговыми нарушениями. Обсуждается важность анализа физиологических изменений в головном мозге при его повреждении, а не только наблюдаемых в нейропсихологической диагностике психологических симптомов. В качестве удачного примера такой работы приводятся исследования И.П. Павлова, показавшие на материале условных рефлексов нарушение действия "закона силы" раздражителя с распадом механизма избирательности (селективности). Обсуждается ограниченность господствующих в настоящее время электрофизиологических исследований динамики нервных процессов, чьи методы критикуются автором как косвенные (хотя ряд исследований в этом направлении, как работы Грея Уолтера по "волнам ожидания" как нейрофизиологическим индикаторам внимания оцениваются очень высоко). Подчеркивается важность анализа единиц реального поведения и лежащих за ними психофизиологических явлений (как в исследованиях последовательных образов Л.А. Орбели и фиксированной установки Д.Н. Узнадзе). На этом должен строиться второй, альтернативный путь изучения динамики нервных процессов. В качестве примеров собственных исследований в данной парадигме автор указывает изучение механизма повышенной чувствительности следов памяти к интерференции при модально-неспецифических мнестических нарушениях и подробно описывает изучение персевераций как динамического нарушения, возникающего на различных уровнях (элементарные и системные персеверации), с привлечением истории болезни больного Бел. (слесарь, 35 лет, опухоль префронтальных отделов коры, менингит как осложнение после операции). В заключении указывается на возможность анализа речевой деятельности, семантических полей и других "единиц человеческого поведения" для выявления психофизиологических механизмов, стоящих за их нарушениями при мозговых поражениях.