синдром / нарушение

В статье авторы обсуждают проблему многозначности симптомов при топической диагностике мозгового поражения. Многозначность симптомов является следствием сложной организации высших психических функций: нарушение функции может являться следствием поражения различных участков головного мозга. Проблема иллюстрируется на примере апраксии и амнестической афазии. Решением проблемы является синдромный анализ - поиск общего фактора, который лежит в основе всех наблюдаемых симптомов.

В статье описаны механизмы называния и основные типы его нарушения при афазии. С одной стороны, для называния нужно правильно идентифицировать объект и иметь сохранный акустический образ слова. С другой стороны, нужно сделать выбор между словом и связанными с ним (например, семантически или фонологически) альтернативами. Патологическое называние имеет различные механизмы в зависимости от локализации мозгового поражения. Так, при сенсорной афазии разрушается акустический образ и фонематическая организация слова. При поражении левых постцентральных (кинестетических) зон коры разрушается артикуляторная организация слова. При поражении третичных теменно-затылочных зон первичная фонематическая и артикуляторная организация слова сохранна, но возникают трудности с подбором правильного слова (амнестическая афазия). Согласно Лурии, в основе амнестической афазии лежат два механизма. С одной стороны, к нарушению может привести дефицит оптического гнозиса, который мешает полноценному распознаванию зрительных образов. С другой, может быть нарушен сам механизм извлечения слова из сети связанных с ним альтернатив. 

Все описанные выше нарушения относятся к парадигматическим аспектам называния. Также Лурия описывает и нарушение другого, синтагматического типа, связанное с поражением передних речевых зон. Такое нарушение проявляется в связной речи и может отсутствовать при назывании изолированных объектов.

Статья посвящена реализации в головном мозге двух принципов организации языка и речи: парадигматического и синтагматического принципа. Кору головного мозга можно условно разделить на два отдела: задние отделы (гностические зоны; отвечают за обработку и синтез информации) и передние отделы (динамические зоны; третичные зоны отвечают за удержание программ сознательного действия). Поражения задних отделов вызывают нарушения парадигматических систем языка. Так, височные поражения приводят к дезорганизации фонематической системы и синдрому акустической афазии; поражения постцентральных отделов нарушают селективную организацию артикуляционных процессов, что приводит к афферентно-моторной афазии; поражения третичных теменно-височно-затылочных зон нарушают организацию значений слов и логико-грамматических конструкций и приводят к семантической афазии. С другой стороны, при поражении передних отделов возникают нарушения синтагматической организации мозговых процессов, при которых беглая синтаксическая организация речи оказывается невозможной. При этом поражения задних отделов не ведут к нарушению синтагматической организации речи, а передние поражения - к парадигматическим нарушениям.

Репринт статьи Лурии о факторах и формах афазий.

Статья посвящена многообразию форм афазий, возникающих при поражении различных факторов, составляющих вместе сложнейшую функциональную систему речи. А.Р. Лурия кратко характеризует общие положения теории функциональных систем, а затем переходит к описанию различных форм афазии: эфферентной и афферентной моторной, сенсорной, семантической и динамической. А.Р. Лурия выделяет факторы, нарушения которых лежат в основе данных форм речевых расстройств.

В настоящей статье авторы противопоставляют природу нарушения конструктивной деятельности у больных с поражениями лобных и теменно-затылочных областей головного мозга на примере двух пациентов, выполняющих пробы Кооса самостоятельно и с помощью специальных инструкций, призванных скомпенсировать их дефект.

Так, конструктивная апраксия у больного с поражением лобных долей связана с невозможностью программирования поведения. В эксперименте больному была предложена пошаговая инструкция по выполнению проб. Поскольку в основе нарушения лежит не собственно нарушение пространственного синтеза, а программирование поведения, инструкция с четко прописанной последовательностью действий помогла скомпенсировать дефект.

С другой стороны, у больной с пространственной апраксией вследствие поражения теменно-затылочных отделов нарушения пространственного анализа и синтеза не позволяли выполнять пробы Кооса правильно, несмотря на попытки программировать действия. В этом случае скомпенсировать дефект помогла инструкция, в которой были особо указаны пространственные отношения между частями фигуры.

Репринт статьи Лурии и Цветковой о динамической афазии с рукописными пометами.

В статье охарактеризованы три этапа исследования афазии. Классический подход (19 в.) рассматривает афазию как результат повреждения определенных речевых центров, расположенных в левом полушарии. Для нейропсихологического подхода (середина 20-го в.) характерен факторный анализ симптомов и объяснение механизмов, которые стоят за базовыми формами афазий. Нейродинамический подход (время написания статьи) объясняет симптомы афазии общими дефицитами нейродинамики, такими как нарушение избирательности психических процессов и патологическая инертность.

В документе содержатся пометы, частично внесенные в машинописный текст "Aphasia Reconsidered".

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме. В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Материал статьи немного сокращен по сравнению с русскоязычным аналогом, но содержит те же основные смысловые части.

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме. В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Материал статьи немного сокращен по сравнению с русскоязычным аналогом, но содержит те же основные смысловые части.

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме. В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Материал статьи немного сокращен по сравнению с русскоязычным аналогом, но содержит те же основные смысловые части.

Работа представляет собой описание нарушения селективности психических процессов у больного Вас. вследствие глубоко расположенной внутримозговой опухоли левой лобной доли. В сериях экспериментов автор изучает, как нарушение избирательности проявляется в сознании, мнестической деятельности, отдельных формах речевой деятельности, интеллектуальных процессах, при выполнении движений и действий. Наблюдения показали, что психические процессы больного остаются сохранными, лишь будучи однозначно определенными жесткой программой, и грубо нарушаются, как только они начинают требовать выбора из нескольких альтернатив.

Работа представляет собой описание нарушения селективности психических процессов у больного Вас. вследствие глубоко расположенной внутримозговой опухоли левой лобной доли. В сериях экспериментов автор изучает, как нарушение избирательности проявляется в сознании, мнестической деятельности, отдельных формах речевой деятельности, интеллектуальных процессах, при выполнении движений и действий. Наблюдения показали, что психические процессы больного остаются сохранными, лишь будучи однозначно определенными жесткой программой, и грубо нарушаются, как только они начинают требовать выбора из нескольких альтернатив.

Работа Лурии про классификацию и реабилитацию афазий. Материал не отсканирован, поскольку работа издана в виде книги.

Ссылка на книгу в Российской Государственной библиотеке.

По-видимому, рукопись является черновиком к статье "Factors and forms of aphasia", опубликованной в 1964 году. В черновике приводится описание различных форм афазии: эфферентной и афферентной моторной, сенсорной, семантической и динамической. А.Р. Лурия выделяет факторы, нарушения которых лежат в основе данных форм речевых расстройств.

В статье Лурия рассказывает о принципах подбора восстановительной терапии после мозговых ранений, которые приводят к нарушениям речи. Восстановление функций после повреждений мозга - сложный процесс, который не сводится к простой регенерации, предполагает перестройку всей функциональной системы и требует вмешательства, основанного на знаниях о ее псхологической и мозговой организации. Лурия вкратце хараткеризует разные типы афазии (височную/акустическую, теменную/семантическую, афферентную моторную, собственно моторную) и для каждой показывает, каким образом можно способствовать компенсации выпавшего функционального компонента за счет других, сохранных. Успешную реабилитацию, таким образом, стоит рассматривать не как прямое восстановление утраченной функции, а как создание новой функциональной системы доступными средствами.

Русскоязычная статья на тему восстановления функций нервной системы после военной травмы на основе данных, полученных в Нейрохирургической реабилитационной клинике госпиталя всесоюзного института экспериментальной медицины и восстановления (возможно, русскоязычный черновик статьи "Recovery of nerve and brain functions in war trauma"). Лурия пишет о двух типах восстановления: регенерации самой поврежденной ткани и функциональной реорганизации выпавшего навыка. Реабилитация поражений нервной системы практически полностью полагается на второй тип. В статье подробно изложены принципы функциональной реабилитации пораженных периферических нервов и головного мозга. Функциональной реабилитации периферических нервов можно достичь с помощью помощью трудотерапии; обсуждаются преимущества осмысленных операций над объектами перед изолированными механическими упражнениями и возможные механизмы функционального восстановления. Реорганизация мозговых функций после травматических поражений обсуждается на примерах движений и речи.

Обзорная статья описывает динамику и формы нарушений речи после травматических поражений головного мозга на основе данных, полученных в течение Великой Отечественной Войны. Лурия начинает с обсуждения данных о наличии, тяжести и динамике речевых нарушений сразу после ранения, отслеживая обратное развитие тотальной афазии и сравнивая инициальный и резидуальный периоды. Основная часть обзора посвящена топическому анализу посттравматической афазии. Лурия обозначает концепцию иерархического строения коры головного мозга (наличие первичных, вторичных и третичных зон) и применяет ее для обсуждения различных афатических синдромов. Подробно разобраны сенсорная акустико-гностическая, акустико-мнестическая, семантическая, различные виды моторной афазии; приводятся статистические данные о соотношении между формой, степенью тяжести афазии и локализацией поражения в инициальном и резидуальном периоде. Текст содержит рукописные и печтаные редакторские пометы.

В статье описан случай больного Шебалина - известного композитора, у которого в результате поражения левой височной доли развилась сенсорная афазия, но музыкальный слух остался сохранен. Случай рассматривается как пример диссоциации речевой системы и системы музыкального слуха.

Отрывки статьи

Материал представляет собой рисунки фигур, написание букв, слов и предложений в различных условиях пациентом Фок.

Протоколы к статье "К нейропсихологическому анализу двух вариантов "транскортикальной моторной афазии" представляют собой краткие описания симтоматики больной Ивановой и больного Фокина. Оба пациента характеризуются серьезными (у больного Фокина - грубее, чем у больной Ивановой) нарушениями серийной организации речи, персеверациями, патологической инертностью нервных процессов.

Отрывок из статьи "К нейропсихологическому анализу двух вариантов "транскортикальной моторной афазии" касается описания опухоли, удаленной у больного Фок., описанного в статье.

В статье обсуждается проблема широко используемого в зарубежной неврологии термина "транскортикальная моторная афазия". При этой форме афазии согласно данным литературы сохранное понимание и повторение речи сочетается с невозможностью строить высказывания самостоятельно. А.Р. Лурия с соавтором обсуждают явные неточности в способах диагностики, которые могли привести к неполному описанию симптоматики данного нарушения, и показывают, что у подобных пациентов при сохранности повторения отдельных слогов или слов может быть грубо нарушено повторение серий стимулов или их воспроизведение не непосредственно, а отсроченно, "на следах". Авторы предполагают, что этот дефицит связан с проблемами серийной организации движений и речи, что согласуется и с симптомами нарушений построения (развертывания) самостоятельного высказывания, позволяя отнести т.н. транскортикальную моторную афазию к передним формам афазий. В современной, привычной нам терминологии это, видимо, можно соотнести с эфферентной моторной афазией. Для более подробного анализа симптоматики нарушения в статье описываются два пациента с височно-лобными поражениями - больная Ив. и больной Фок. (последний - с более грубыми персевераторными нарушениями и общей аспонтанностью и инактивностью, связанной с более заметным поражением лобных отделов). Описание второго больного заканчивает статью, которая не имеет заключения и списка литературы и кажется незавершенной.

В статье обсуждается проблема широко используемого в зарубежной неврологии термина "транскортикальная моторная афазия". При этой форме афазии согласно данным литературы сохранное понимание и повторение речи сочетается с невозможностью строить высказывания самостоятельно. А.Р. Лурия с соавтором обсуждают явные неточности в способах диагностики, которые могли привести к неполному описанию симптоматики данного нарушения, и показывают, что у подобных пациентов при сохранности повторения отдельных слогов или слов может быть грубо нарушено повторение серий стимулов или их воспроизведение не непосредственно, а отсроченно, "на следах". Авторы предполагают, что этот дефицит связан с проблемами серийной организации движений и речи, что согласуется и с симптомами нарушений построения (развертывания) самостоятельного высказывания, позволяя отнести т.н. транскортикальную моторную афазию к передним формам афазий. В современной, привычной нам терминологии это, видимо, можно соотнести с эфферентной моторной афазией. Для более подробного анализа симптоматики нарушения в статье описываются два пациента с височно-лобными поражениями - больная Ив. и больной Фок. (последний - с более грубыми персевераторными нарушениями и общей аспонтанностью и инактивностью, связанной с более заметным поражением лобных отделов). Описание второго больного заканчивает статью, которая не имеет заключения и списка литературы и кажется незавершенной.

Документ представляет собой правку статьи А.Р. Лурии «К проблеме понимания некоторых грамматических конструкций». В статье описываются различные факторы, влияющие на степень трудности понимания конструкций с родительным, винительным и дательным падежом, предложных конструкций, конструкций с причинно-следственными связями и связями, описывающими последовательность событий, а также сравнительных конструкций. В качестве значимых для оценки трудности понимания конструкций факторов выделяются такие факторы, как грамматическая (структурная) обратимость, наличие грамматических (в первую очередь, флексий) или семантических (семантическая однозначность) различительных опор в понимании, а также сложность связей между словами в конструкции (связи по типу «коммуникации событий» или по более сложному типу – «коммуникации отношений»). Отмечается важность точного анализа сложности понимания таких конструкций для дифференцированной оценки нарушений импрессивной речи при семантической афазии. Т.В. Ахутина предполагает, что правки сделаны лингвистом Мельчуком И.А., в настоящее время проживающим в Канаде.

Документ представляет собой статью А.Р. Лурии «К проблеме понимания некоторых грамматических конструкций». В статье описываются различные факторы, влияющие на степень трудности понимания конструкций с родительным, винительным и дательным падежом, предложных конструкций, конструкций с причинно-следственными связями и связями, описывающими последовательность событий, а также сравнительных конструкций. В качестве значимых для оценки трудности понимания конструкций факторов выделяются такие факторы, как грамматическая (структурная) обратимость, наличие грамматических (в первую очередь, флексий) или семантических (семантическая однозначность) различительных опор в понимании, а также сложность связей между словами в конструкции (связи по типу «коммуникации событий» или по более сложному типу – «коммуникации отношений»). Отмечается важность точного анализа сложности понимания таких конструкций для дифференцированной оценки нарушений импрессивной речи при семантической афазии.

Документ представляет собой статью А.Р. Лурии «К проблеме понимания некоторых грамматических конструкций». В статье описываются различные факторы, влияющие на степень трудности понимания конструкций с родительным, винительным и дательным падежом, предложных конструкций, конструкций с причинно-следственными связями и связями, описывающими последовательность событий, а также сравнительных конструкций. В качестве значимых для оценки трудности понимания конструкций факторов выделяются такие факторы, как грамматическая (структурная) обратимость, наличие грамматических (в первую очередь, флексий) или семантических (семантическая однозначность) различительных опор в понимании, а также сложность связей между словами в конструкции (связи по типу «коммуникации событий» или по более сложному типу – «коммуникации отношений»). Отмечается важность точного анализа сложности понимания таких конструкций для дифференцированной оценки нарушений импрессивной речи при семантической афазии.

В докладе обсуждаются результаты эксперимента по классификации синонимов у пациентов с сенсорной и моторной афазией.

Статья Э.С. Бейн (1916-1981, многолетний сотрудник НИИ неврологии АМН СССР) посвящена вопросам восстановления речи при афазии.

Кратко освещая вначале историю вопроса, автор останавливается на том, как уже после I Мировой войны в работах К. Гольдштейна обсуждалась важность направленного воздействия на восстановление речи, которая зачастую не восстанавливается после военной травмы самостоятельно. Опыт II Мировой войны окончательно убедил специалистов в области неврологии в необходимости такой работы. Автор кратко останавливается на втором важном источнике появления речевых нарушений - поражениях мозга сосудистого генеза, кратко перечисляет факторы, влияющие в случае сосудистых поражений на тяжесть речевых дефектов. В статье отмечается важность знаний из области психологии, лингвистики, неврологии и психиатрии и командная работа всех этих специалистов в деле восстановительного обучения. Подчеркивается важность раннего начала и обеспечения пролонгированного характера восстановительной работы (1-2 года). Далее подробно рассматриваются 2 основных метода восстановления речи - растормаживание и компенсация дефекта за счет выстраивания "обходного пути". Перечисляются основные методические принципы выстраивания коррекционной работы - стадиальность со своей целью на каждой стадии, восстановление речи всегда с опорой на семантический контекст, работа со всеми сторонами речевой системы и подбор методов с учетом структуры дефекта при той или иной форме афазий. Последний пункт подробно обсуждается на материале сенсорной афазии. Указываются 2 главные функции речи, подлежащие восстановлению, - коммуникативная и индикативная.

Статья Э.С. Бейн (1916-1981, многолетний сотрудник НИИ неврологии АМН СССР) посвящена вопросам восстановления речи при афазии.

Кратко освещая вначале историю вопроса, автор останавливается на том, как уже после I Мировой войны в работах К. Гольдштейна обсуждалась важность направленного воздействия на восстановление речи, которая зачастую не восстанавливается после военной травмы самостоятельно. Опыт II Мировой войны окончательно убедил специалистов в области неврологии в необходимости такой работы. Автор кратко останавливается на втором важном источнике появления речевых нарушений - поражениях мозга сосудистого генеза, кратко перечисляет факторы, влияющие в случае сосудистых поражений на тяжесть речевых дефектов. В статье отмечается важность знаний из области психологии, лингвистики, неврологии и психиатрии и командная работа всех этих специалистов в деле восстановительного обучения. Подчеркивается важность раннего начала и обеспечения пролонгированного характера восстановительной работы (1-2 года). Далее подробно рассматриваются 2 основных метода восстановления речи - растормаживание и компенсация дефекта за счет выстраивания "обходного пути". Перечисляются основные методические принципы выстраивания коррекционной работы - стадиальность со своей целью на каждой стадии, восстановление речи всегда с опорой на семантический контекст, работа со всеми сторонами речевой системы и подбор методов с учетом структуры дефекта при той или иной форме афазий. Последний пункт подробно обсуждается на материале сенсорной афазии. Указываются 2 главные функции речи, подлежащие восстановлению, - коммуникативная и индикативная. Рукописная версия отличается от машинописной наличием библиографии.

Статья посвящена нарушению понимания грамматических конструкций у двух категорий больных – с нарушением парадигматических операций, связанных с поражениями задних корковых отделов, и с нарушениями синтагматической стороны речи, обеспечиваемой передними отделами. Традиционно нарушения понимания грамматических конструкций связывались с задними корковыми отделами: при их поражении страдает понимание т.н. «коммуникации отношений» - связи между словами, неясной из контекста и для понимания требующей симультанного схватывания в квазипространственном поле. Передние поражения обычно соотносились с дефицитом экспрессивной речи, а не ее понимания – с проблемами самостоятельного развертывания речевого высказывания. В статье показано, что нарушения понимания грамматических конструкций есть у обеих категорий пациентов, но они затрагивают разные стороны грамматики. Больные с задними, теменно-височно-затылочными поражениями действительно плохо понимают конструкции с «коммуникацией отношений» (брат отца, квадрат под кругом), но легко справляются с заданиями, где во фразах допущены синтаксические ошибки («Пароход плывет по воду»), без затруднений исправляя их. Напротив, при передних поражениях больные успешно понимают конструкции с «коммуникацией отношений» и при этом не могут исправить синтаксических ошибок даже в простых фразах. Эти феномены развернуто описаны на клинических случаях больных Зас. и Богом.

Статья посвящена нарушению понимания грамматических конструкций у двух категорий больных – с нарушением парадигматических операций, связанных с поражениями задних корковых отделов, и с нарушениями синтагматической стороны речи, обеспечиваемой передними отделами. Традиционно нарушения понимания грамматических конструкций связывались с задними корковыми отделами: при их поражении страдает понимание т.н. «коммуникации отношений» - связи между словами, неясной из контекста и для понимания требующей симультанного схватывания в квазипространственном поле. Передние поражения обычно соотносились с дефицитом экспрессивной речи, а не ее понимания – с проблемами самостоятельного развертывания речевого высказывания. В статье показано, что нарушения понимания грамматических конструкций есть у обеих категорий пациентов, но они затрагивают разные стороны грамматики. Больные с задними, теменно-височно-затылочными поражениями действительно плохо понимают конструкции с «коммуникацией отношений» (брат отца, квадрат под кругом), но легко справляются с заданиями, где во фразах допущены синтаксические ошибки («Пароход плывет по воду»), без затруднений исправляя их. Напротив, при передних поражениях больные успешно понимают конструкции с «коммуникацией отношений» и при этом не могут исправить синтаксических ошибок даже в простых фразах. Эти феномены развернуто описаны на клинических случаях больных Зас. и Богом.

Рукописный список замечаний.

Обзор посвящен проблеме мозговой организации языка. Автор отмечает, что в основе эволюции языка и мозга лежат различные механизмы: в то время как мозг сформировался в результате биологической эволюции и оставался неизменным практически на протяжении всей истории homo sapiens, язык являлся продуктом социальной истории и значительно изменялся за короткие промежутки времени. В статье обозреваются различные подходы к решению проблемы соотношения языка и мозга: узкий локализационизм, теория эквипотенциальности, теория функциональных систем. Автор уделяет внимание психофизиологическому аспекту исследований мозговой организации языка: анализу нейродинамики, избирательности и пластичности речевой деятельности. В завершение статья говорится о том, как методология нейролингвистики может быть применена для уточнения и расширения лингвистических знаний. Вероятно, работа является русскоязычным черновиком или вариантом статьи Language and Brain (Towards the Basic Problems of Neurolinguistics).

В этом очерке Лурия описывает историю развития представления о сенсорной афазии. Прежде всего, он указывает, что открытие Вернике (как, кстати, и открытие Брока) не могло быть адекватно объяснено в рамках психологических теорий того времени. Так, теория "представлений", в рамках которых сенсорная афазия описывалась как нарушение "понятия слова", давала основание для двоякого понимания синдрома: либо как слухового дефекта речевых зон, либо как нарушения понятий. Только в 20 веке лингвистическое учение о фонеме позволило адекватно определить синдром как расстройство фонематического слуха. Далее, по аналогии с двумя типами зрительной агнозии Лиссауэра, Лурия определяет два типа сенсорной (акустико-гностической) афазии. При одной форме больной теряет способность различать фонемы; страдает повторение; в основе отчуждения смысла слова здесь лежит распад фонематического строя речи. При другой форме четкость фонематического слуха остается сохранной; оставаясь способным воспринять звуковую форму, больной не в состоянии узнать значение слова. В заключение Лурия описывает третью форму височной афазии - акустико-мнестическую, при которой страдает объем слухо-речевой памяти.

В этом очерке Лурия описывает историю развития представления о сенсорной афазии. Прежде всего, он указывает, что открытие Вернике (как, кстати, и открытие Брока) не могло быть адекватно объяснено в рамках психологических теорий того времени. Так, теория "представлений", в рамках которых сенсорная афазия описывалась как нарушение "понятия слова", давала основание для двоякого понимания синдрома: либо как слухового дефекта речевых зон, либо как нарушения понятий. Только в 20 веке лингвистическое учение о фонеме позволило адекватно определить синдром как расстройство фонематического слуха. Далее, по аналогии с двумя типами зрительной агнозии Лиссауэра, Лурия определяет два типа сенсорной (акустико-гностической) афазии. При одной форме больной теряет способность различать фонемы; страдает повторение; в основе отчуждения смысла слова здесь лежит распад фонематического строя речи. При другой форме четкость фонематического слуха остается сохранной; оставаясь способным воспринять звуковую форму, больной не в состоянии узнать значение слова. В заключение Лурия описывает третью форму височной афазии - акустико-мнестическую, при которой страдает объем слухо-речевой памяти.

Титульный лист статьи.

В этом очерке Лурия описывает историю развития представления о сенсорной афазии. Прежде всего, он указывает, что открытие Вернике (как, кстати, и открытие Брока) не могло быть адекватно объяснено в рамках психологических теорий того времени. Так, теория "представлений", в рамках которых сенсорная афазия описывалась как нарушение "понятия слова", давала основание для двоякого понимания синдрома: либо как слухового дефекта речевых зон, либо как нарушения понятий. Только в 20 веке лингвистическое учение о фонеме позволило адекватно определить синдром как расстройство фонематического слуха. Далее, по аналогии с двумя типами зрительной агнозии Лиссауэра, Лурия определяет два типа сенсорной (акустико-гностической) афазии. При одной форме больной теряет способность различать фонемы; страдает повторение; в основе отчуждения смысла слова здесь лежит распад фонематического строя речи. При другой форме четкость фонематического слуха остается сохранной; оставаясь способным воспринять звуковую форму, больной не в состоянии узнать значение слова. В заключение Лурия описывает третью форму височной афазии - акустико-мнестическую, при которой страдает объем слухо-речевой памяти.