факторный анализ

Обзор посвящен проблеме мозговой организации языка. Автор отмечает, что в основе эволюции языка и мозга лежат различные механизмы: в то время как мозг сформировался в результате биологической эволюции и оставался неизменным практически на протяжении всей истории homo sapiens, язык являлся продуктом социальной истории и значительно изменялся за короткие промежутки времени. В статье обозреваются различные подходы к решению проблемы соотношения языка и мозга: узкий локализационизм, теория эквипотенциальности, теория функциональных систем.

Автор уделяет внимание психофизиологическому аспекту исследований мозговой организации языка: анализу нейродинамики, избирательности и пластичности речевой деятельности.

В завершение статья говорится о том, как методология нейролингвистики может быть применена для уточнения и расширения лингвистических знаний.

Статья посвящена многообразию форм афазий, возникающих при поражении различных факторов, составляющих вместе сложнейшую функциональную систему речи. А.Р. Лурия кратко характеризует общие положения теории функциональных систем, а затем переходит к описанию различных форм афазии: эфферентной и афферентной моторной, сенсорной, семантической и динамической. А.Р. Лурия выделяет факторы, нарушения которых лежат в основе данных форм речевых расстройств.

Статья посвящена тому, как психологический анализ нарушений и процесса восстановления функций после локальных поражений мозга помогает понять общие принципы работы этих функций и обучения им. Авторы формулируют два основных принципа реабилитации высших функций: предварительный (факторный) анализ природы нарушения и принцип продвижения от внешних, эксплицитных, осознанных процессов к внутренним, имплицитным, сокращенным. В качестве примера разобраны случаи восстановления двух функций: сложных зрительно-пространственных восприятий и логико-грамматических конструкций. Принципы советской педагогики, утверждают авторы, подчиняются тем же принципам постепенного освоения последовательности психологически обоснованных операций.

В статье охарактеризованы три этапа исследования афазии. Классический подход (19 в.) рассматривает афазию как результат повреждения определенных речевых центров, расположенных в левом полушарии. Для нейропсихологического подхода (середина 20-го в.) характерен факторный анализ симптомов и объяснение механизмов, которые стоят за базовыми формами афазий. Нейродинамический подход (время написания статьи) объясняет симптомы афазии общими дефицитами нейродинамики, такими как нарушение избирательности психических процессов и патологическая инертность.

Обзор посвящен проблеме мозговой организации языка. Автор отмечает, что в основе эволюции языка и мозга лежат различные механизмы: в то время как мозг сформировался в результате биологической эволюции и оставался неизменным практически на протяжении всей истории homo sapiens, язык являлся продуктом социальной истории и значительно изменялся за короткие промежутки времени. В статье обозреваются различные подходы к решению проблемы соотношения языка и мозга: узкий локализационизм, теория эквипотенциальности, теория функциональных систем.

Автор уделяет внимание психофизиологическому аспекту исследований мозговой организации языка: анализу нейродинамики, избирательности и пластичности речевой деятельности.

В завершение статья говорится о том, как методология нейролингвистики может быть применена для уточнения и расширения лингвистических знаний.

В материале содержится обложка и первая страница статьи "Factors and forms of aphasia".

Тезисы посвящены проблеме многозначности нейропсихологических симптомов. Названы две причины такой многозначности: наличие дислокационных и нейродинамических симптомов (при которых симптоматика может носить диффузный или общемозговой характер или иметь мозаичный вид) и сложное строение самой психологической функции. Вторая причина обсуждается более подробно с показом того, как нарушение различных нейропсихологических факторов приводит к различным нарушениям функции и того, как благодаря этому от психологического строения функции и типа ее нарушений исследователь может перейти к выявлению стоящему за этим нейропсихологического фактора и от него – к предположениям о топике поражения. Для илююстрации данных выводов приводятся примеры из области нарушений оптического восприятия, письма, речи (амнестической афазии), праксиса (конструктивной апраксии). Могут быть связаны с несколькими другими тезисами по нейропсихологической диагностике сходного содержания, также представленными в архиве.

В докладе к XVIII Международному психологическому конгрессу, который проводился на только что образованном как раз к его проведению первому в стране факультете психологии в МГУ имени М.В. Ломоносова, А.Р. Лурия обсуждает значение нейропсихологии и знаний о мозге для психологической науке в целом, останавливаясь на вкладе нейропсихологии в разработку методов диагностики психических процессов. В докладе обсуждается, как в дополнение к статистическим методам факторного анализа нейропсихологическая диагностика позволяет выделить стоящие за различными на первый взгляд нарушениями общие механизмы и, наоборот, разделить по принципу разных факторов, лежащих в их основе, сходные на первый взгляд психические нарушения. В качестве примеров приводится различие мозговых механизмов фонематического и музыкального слуха и разнообразие симптоматики, возникающей при нарушении пространственного анализа и синтеза.

В статье обсуждается психологическая структура процесса декодирования сообщения (понимания обращенной речи).

Выделяются 3 этапа этого процесса: понимание лексического значения слов, входящих в высказывание, анализ синтаксического строения фразы и на ее основе - понимание значения всего высказывания в целом, и, наконец, понимание общей мысли, мотивов и смысла, заложенных в высказывание, то есть подтекста, стоящего за сообщением. Эти этапы разбираются на примере понимания рассказа-басни "Галка и голуби" Л.Н. Толстого.

Обсуждаются условия (или задачи) декодирования сообщения:

1. анализ контекста (поскольку только с его помощью из ряда значений и семантических связей, присущих слову, выбираются те, которые релевантны для данного высказывания);
   
2. после выбора нужных смыслов для того или иного слова - их сохранение и "вливание" (Л.С. Выготский) в последующие слова для верного понимания их смысла;
   
3. возможность уложить последовательно (сукцессивно) воспринимаемые элементы сообщения в целостную, одновременно (симультанно) схватываемую логико-грамматическую систему;
4. анализ подтекста и внутреннего смысла высказывания с выходом за пределы содержащихся в нем внешних значений.

Подчеркивается, что анализ подтекста и внутреннего смысла не является чисто вне-языковым процессом и тесно связан с языковым содержанием сообщения.

Далее обсуждается проблема выделения компонентов процесса декодирования сообщения и сложность построения таких моделей декодирования (например, создаваемых в структурной лингвистике). На примере опытов по анализу семантических полей с применением психофизиологических методов регистрации сосудистых или кожно-гальванических компонентов ориентировочного рефлекса (А.Р. Лурия, О.С. Виноградова, Н.А. Эйслер) показано, как по-разному выглядят связи слов у взрослых испытуемых группы условной нормы, умственно отсталых испытуемых, детей, как эти связи зависят от функционального состояния испытуемых. В этой связи критикуются модели понимания речи, не учитывающие эту психологическую специфику построения семантических связей у человека. Упоминается метод регистрации движений глаз как важное психологическое средство изучения процесса понимания текста в зависимости от его сложности и многозначности.

Значительная часть статьи посвящена описанию возможностей клинической нейропсихологии и анализа локальных поражений мозга для изучения психологической структуры декодирования сообщения. А.Р. Лурия кратко освещает основные принципы теории системной динамической локализации ВПФ (многокомпонентное строение ВПФ, связь каждого компонента с определенной зоной мозга, понятие нейропсихологического фактора, принцип двойной диссоциации функций при повреждении той или иной зоны), показывая, как такое понимание мозговых механизмов речи позволяет из анализа ее нарушений при локальных поражениях мозга сделать важные для психолингвистики выводы. Приводятся примеры нарушений понимания речи, возникающих при височных (нарушения фонематического слуха и нестойкость лексических единиц) и нижнетеменных (теменно-височно-затылочных) поражениях (нарушения процессов симультанных синтезов при анализе логико-грамматической структуры высказывания), поражениях медиальных отделов височной области (сужение объема оперативной памяти и повышенная тормозимость следов интерференцией) и передних (лобных) отделов коры (патологическая инертность, а при заинтересованности префронтальных областей - инактивность и/или импульсивность с потерей контроля над стереотипами и непроизвольным уровнем функционирования). Обсуждается также роль глубинных структур в обеспечении процессов избирательности (селективности) психических процессов и поддержания общего психического тонуса. Подчеркивается, что при правополушарных поражениях понимание речи также нарушается - зачастую как раз в звене избирательности, что выглядит как плохо контролируемое резонерство при внешне полностью сохранной речи.

Подробно обсуждаются различные степени нарушения селективности, наиболее сильно проявляющейся в случаях, когда сочетается общемозговая симптоматика и повреждение подкорковых структур с нарушением (первичным или вторичным от указанной) работы лобных долей:

1. повышенная тормозимость следов интерферирующими воздействиями;
2. контаминация следов;
3. инертность последней из воспринятых смысловых систем;
4. подмена воспроизведения бесконтрольно всплывающими побочными ассоциациями.

В заключение делается вывод о важности нейролингвистики и знания о нарушениях речи при локальных поражениях мозга для расширения научного знания о процессах декодирования речевого высказывания, которое ранее считалось прерогативой только лингвистики, а теперь нуждается в данных от смежных наук для обогащения понимания механизмов сложных речевых процессов.

Лурия утверждает, что традиционные методы неврологии плохо подходят для диагностики нарушений высших психических функций вследствие локальных мозговых поражений. Тем не менее, нейропсихология, как ответвление неврологии, сумела развить собственную систему принципов и методов. Так, сложные поведенческие процессы (речь, чтение и письмо; восприятие, память, интеллект и т.п.) рассматриваются как комплексные функциональные системы, распределенные между разными отделами головного мозга. Для адекватного анализа нарушений этих процессов необходимо производить квалификацию дефицита в поисках факторов нарушения. Дальнейшая разработка нейропсихологической теории и нейропсихологических методов диагностики и является будущим клинической нейропсихологии.

Вырезка из Нейропсихологического Бюллетеня (The Neuropsychological Bulletin - an Informal Information Exchange for the International Neuropsychological Society). В своих тезисах Лурия утверждает, что традиционные методы неврологии плохо подходят для диагностики нарушений высших психических функций вследствие локальных мозговых поражений. Тем не менее, нейропсихология, как ответвление неврологии, сумела развить собственную систему принципов и методов. Так, сложные поведенческие процессы (речь, чтение и письмо; восприятие, память, интеллект и т.п.) рассматриваются как комплексные функциональные системы, распределенные между разными отделами головного мозга. Для адекватного анализа нарушений этих процессов необходимо производить квалификацию дефицита в поисках факторов нарушения. Дальнейшая разработка нейропсихологической теории и нейропсихологических методов диагностики и является будущим клинической нейропсихологии. Материал также содержит постскриптум от издателей (А. Смит, M.Л.Шварц) и отчет о заседании общества в феврале 1973 года (Н.Дж.Гордон)

Три варианта тезисов / доклада на тему развития нейропсихологии; один содержит рукописные пометы. Лурия утверждает, что традиционные методы неврологии плохо подходят для диагностики нарушений высших психических функций вследствие локальных мозговых поражений. Тем не менее, нейропсихология, как ответвление неврологии, сумела развить собственную систему принципов и методов. Так, сложные поведенческие процессы (речь, чтение и письмо; восприятие, память, интеллект и т.п.) рассматриваются как комплексные функциональные системы, распределенные между разными отделами головного мозга. Для адекватного анализа нарушений этих процессов необходимо производить квалификацию дефицита в поисках факторов нарушения. Дальнейшая разработка нейропсихологической теории и нейропсихологических методов диагностики и является будущим клинической нейропсихологии.

В статье автор рассматривает некоторые стороны развития материалистической психологии и ее применения к медицинской практике. Описывается процесс перехода от идеалистической психологии к материалистической и последующее смещение фокуса исследований на мозговые основы психической деятельности. В результате данных исследований были получены новые знания о функционировании мозга, в частности, о его вертикальной организации, а также о системной, динамической локализации психических функций. Автор отмечает особую важность полученных знаний о мозговой организации психических процессов для топической диагностики, применяемой в области нейрохирургии, а также для разработки методик восстановительного обучения больных с локальными поражениями мозга.

Статья посвящена роли материализма в решении вопроса о мозговой организации психических процессов. А.Р. Лурия обозревает историю данной проблемы, демонстрируя несостоятельность локализационизма, теории эквипотенциальности, а также теорий о нематериальности психических процессов в ее решении. Напротив, эффективным оказался подход материалистической науки, рассматривающей психические процессы как сложные формы деятельности, общественные по своему происхождению, рефлекторные по своему строению и саморегулирующиеся по своим функциональным особенностям. В рамках данного подхода было пересмотрено понятие функции: отныне функция рассматривалась как целая функциональная система, опирающаяся на целый ряд мозговых зон, каждая из которых вносит свой специфический вклад в осуществление функции. Изучение роли отдельных мозговых зон в обеспечении психических функций стало предметом науки нейропсихологии. На примере функции письма автор демонстрирует, как нейропсихология подходит к решению вопроса о психологической структуре и мозговой организации функций. Далее автор останавливается на роли данной науки в восстановительном обучении больных с поражениями мозга: именно нейропсихология стала научной основой для разработки методик, позволяющих перестроить нарушенную функциональную систему, задействуя сохранный мозговой субстрат. В заключение подчеркивается, что нейропсихология играет важнейшую роль в определении структуры психических функций и соотношений между ними.

Статья посвящена роли материализма в решении вопроса о мозговой организации психических процессов. А.Р. Лурия обозревает историю данной проблемы, демонстрируя несостоятельность локализационизма, теории эквипотенциальности, а также теорий о нематериальности психических процессов в ее решении. Напротив, эффективным оказался подход материалистической науки, рассматривающей психические процессы как сложные формы деятельности, общественные по своему происхождению, рефлекторные по своему строению и саморегулирующиеся по своим функциональным особенностям. В рамках данного подхода было пересмотрено понятие функции: отныне функция рассматривалась как целая функциональная система, опирающаяся на целый ряд мозговых зон, каждая из которых вносит свой специфический вклад в осуществление функции. Изучение роли отдельных мозговых зон в обеспечении психических функций стало предметом науки нейропсихологии. На примере функции письма автор демонстрирует, как нейропсихология подходит к решению вопроса о психологической структуре и мозговой организации функций. Далее автор останавливается на роли данной науки в восстановительном обучении больных с поражениями мозга: именно нейропсихология стала научной основой для разработки методик, позволяющих перестроить нарушенную функциональную систему, задействуя сохранный мозговой субстрат. В заключение подчеркивается, что нейропсихология играет важнейшую роль в определении структуры психических функций и соотношений между ними.

Статья посвящена общим вопросам нейропсихологии - поиску связи психических процессов и работы мозга. Обрисовываются задачи нейропсихологии как смежной между неврологией, нейрофизиологией и психологией (и всем корпусом общественных и гуманитарных наук) дисциплины, ищущей мозговые механизмы психических процессов. Освещаются психологические предпосылки современного подхода к этому вопросу: переход от описания психических функций как "способностей" человеческого духа к представлению о них как о сложно организованных, постепенно формирующихся в онтогенезе в социальной ситуации развития системах (что разбирается на примере развития у ребенка процессов внимания и памяти). Врожденные свойства нервной системы при этом оказываются лишь задатками, от развития которых будет зависеть итоговая успешность человека в выполнении тех или иных действий, которая возможна при различных исходных характеристиках нервных процессов (Теплов Б.М. и его школа исследования темперамента). Это развитие проходит этап от максимально развернутого, материального до свернутого, умственного действия, что используется в технологии "программированного" обучения (П.Я. Гальперин и его школа). Далее освещаются основные нейропсихологические представления о мозговых механизмах психических процессов: после короткого исторического экскурса о связи моделей мозговых механизмов с главными научно-техническими достижениями своей эпохи - механика (XVII в.), электричество (XIX в.), теория систем (XX в.) освещается теория трех структурно-функциональных блоков мозга. Локализация функций описывается на примере мозговых механизмов произвольного движения как локализация звеньев сложных функциональных систем, где каждое звено обеспечивает свой специфический вклад (нейропсихологический фактор) в работу всей функции. Обсуждается значение нейропсихологических данных для психологического анализа строения психических процессов, а также роль нейропсихологии в топической диагностике мозговых поражений и восстановлении высших психических функций после мозговых повреждений.

Статья посвящена возможностям топической диагностики локальных поражений мозга с применением нейропсихологического подхода. Работа начинается с краткого экскурса в историю представлений о локализации высших психических функций и различием во взглядах на проблему локализации - от узкого локализационизма (П. Брока, К. Вернике) до указаний на возможность не топического, а уровневого анализа мозговой организации психических процессов (Х. Джексон) и анализа участия целого мозга в обеспечении психических процессов (К. Монаков, К. Гольдштейн) вплоть до антилокализационизма. Преодоление этого описывается через пересмотр понятия функции (которая рассматривается как сложная функциональная система из многих звеньев, каждое из которых связано с определенной мозговой областью и обеспечивает определенный вклад в работу психических процессов; этот вклад и стоящая за ним мозговая область обозначаются как нейропсихологический фактор) и понятия симптома (который понимается многозначно и сам напрямую не связан с определенной локализацией - только его анализ с определением структуры того синдрома, в который он входит, и фактора, лежащего в основе синдрома, может сказать что-то о локализации). Указанные положения иллюстрируются описанием нейропсихологических факторов, обеспечивающих процесс письма (фонематический анализ, кинестетическое восприятие, зрительно-пространственная организация письма, серийная организация движений). Указывается на принцип "двойной диссоциации" симптома (при поражении определенной области и выпадении связанного с ней фактора все функциональные системы, включающие данный фактор в свой состав, страдают, а все системы, не включающие его в себя, остаются сохранными). Обсуждаются возможности с помощью нейропсихологического метода показать связи между внешне несходными процессами (как в случае внешне очень разных нарушений речи, счета и схемы тела при нарушениях пространственного и квазипространственного анализа и синтеза) и, напротив, вскрыть различие мозговых механизмов, стоящих за внешне сходными психическими процессами (изолированное возникновение афазии при поражении левого, а амузии - при поражении правого полушария).

В статье обсуждаются два подхода к статистической надежности факта в (нейро)психологической науке. При первом подходе, типичном для общей психологии, надежность факта подтверждается большим набором данных. К нейропсихологии этот подход не применим, поскольку эта дисциплина имеет дело с очень маленькими группами и единичными случаями. Второй подход - синдромный анализ - позволяет делать выводы даже на основании единичных случаев. При синдромном анализе первичный дефект ведет к системному нарушению, проявляющемуся как набор симптомов. Сопоставление этих симптомов позволяет выделить общий фактор нарушения. Во второй части статьи обсуждается формализованное применение Байесовского метода к синдромному анализу для решения двух вопросов нейропсихологии: 1) определения локализации поражения по множеству симптомов и 2) выделения множество симптомов, составляющих синдром, при известной локализации поражения.

В статье обсуждаются два подхода к статистической надежности факта в (нейро)психологической науке. При первом подходе, типичном для общей психологии, надежность факта подтверждается большим набором данных. К нейропсихологии этот подход не применим, поскольку эта дисциплина имеет дело с очень маленькими группами и единичными случаями. Второй подход - синдромный анализ - позволяет делать выводы даже на основании единичных случаев. При синдромном анализе первичный дефект ведет к системному нарушению, проявляющемуся как набор симптомов. Сопоставление этих симптомов позволяет выделить общий фактор нарушения. Во второй части статьи обсуждается формализованное применение Байесовского метода к синдромному анализу для решения двух вопросов нейропсихологии: 1) определения локализации поражения по множеству симптомов и 2) выделения множество симптомов, составляющих синдром, при известной локализации поражения.

В материале обозреваются результаты исследований в области нейропсихологии. Анализ различных психологических процессов, приведенный в статье, осуществляется с позиций теории о системной динамической локализации функции. Результаты, обозреваемые автором, были получены в результате клинических исследований среди пациентов с локальными поражениями мозга. Обзор содержит информацию обо всех основных направлениях исследований в нейропсихологии: анализ двигательных процессов, перцепторной деятельности, речи, процессов активации и внимания, сознания, мнестических процессов. Автор отдельно останавливается на проблеме межполушарного взаимодействия, а также на применении имеющихся нейропсихологических знаний для разработок в области восстановительного обучения.

В материале обозреваются результаты исследований в области нейропсихологии. Анализ различных психологических процессов, приведенный в статье, осуществляется с позиций теории о системной динамической локализации функции. Результаты, обозреваемые автором, были получены в результате клинических исследований среди пациентов с локальными поражениями мозга. Обзор содержит информацию обо всех основных направлениях исследований в нейропсихологии: анализ двигательных процессов, перцепторной деятельности, речи, процессов активации и внимания, сознания, мнестических процессов. Автор отдельно останавливается на проблеме межполушарного взаимодействия, а также на применении имеющихся нейропсихологических знаний для разработок в области восстановительного обучения.

В материале обозреваются результаты исследований в области нейропсихологии. Анализ различных психологических процессов, приведенный в статье, осуществляется с позиций теории о системной динамической локализации функции. Результаты, обозреваемые автором, были получены в результате клинических исследований среди пациентов с локальными поражениями мозга. Обзор содержит информацию обо всех основных направлениях исследований в нейропсихологии: анализ двигательных процессов, перцепторной деятельности, речи, процессов активации и внимания, сознания, мнестических процессов. Автор отдельно останавливается на проблеме межполушарного взаимодействия, а также на применении имеющихся нейропсихологических знаний для разработок в области восстановительного обучения.

В материале обозреваются результаты исследований в области нейропсихологии. Анализ различных психологических процессов, приведенный в статье, осуществляется с позиций теории о системной динамической локализации функции. Результаты, обозреваемые автором, были получены в результате клинических исследований среди пациентов с локальными поражениями мозга. Обзор содержит информацию обо всех основных направлениях исследований в нейропсихологии: анализ двигательных процессов, перцепторной деятельности, речи, процессов активации и внимания, сознания, мнестических процессов. Автор отдельно останавливается на проблеме межполушарного взаимодействия, а также на применении имеющихся нейропсихологических знаний для разработок в области восстановительного обучения.

Данная работа представляет собой краткий обзор истории нейропсихологии. Автор описывает две основные объяснительные модели, господствовавшие на начальном этапе анализе связи мозга и психических процессов, - узкий локализационизм и антилокализационизм. Описывается состоявшийся в науке выход из кризиса конфликта этих парадигм и его предпосылки - новые представления психологии о сложной, системной, социальной по генезу структуре высших психических функций, расширение нейрофизиологических знаний о роли не отдельных клеток, а их функциональных ансамблей в работе мозга, а также более детальные клинические исследования ряда локальных поражений мозга (с отказом от игнорирования фактов, не подтверждающих ранее выдвинутые теории, как это ранее случалось). Рассматривается пересмотр понятий "локализация функции" и "симптом" как разрешение кризиса: переход к пониманию функции как сложной функциональной системы, подчиненной определенной задаче (где более или менее узко локализованы могут быть только отдельные звенья системы, но не сама система), а симптома - как проявления первичного или вторичного дефекта в структуре единого синдрома, за которым стоит определенный механизм. Далее после краткого обзора основных современных написанию статьи достижений в области изучения корковых, подкорковых отделов и процессов межполушарного взаимодействия кратко описывается теория трех структурно-функциональных блоков мозга с освещением функций каждого блока и соответствующих ему мозговых структур. В финальной части статьи возможности нейропсихологии проиллюстрированы рядом примеров: 1) открытиями в области нейропсихологии памяти (через описание модально-неспецифических нарушений при поражении подкорковых структур); 2) обзором исследований в области нарушений нейродинамики при поражении мозга с нарушением избирательности и подвижности нервных процессов. В заключении указываются следующие актуальные направления нейропсихологических исследований: 1) дальнейшее изучение патофизиологических механизмов, стоящих за обнаруженными синдромами, 2) уточнение имеющихся клинических данных, 3) расширение круга изучаемых нарушений (в частности, уточнение функций субдоминантного правого полушария), 4) возможное (хотя и с осторожностью) количественное обобщение имеющихся фактов (в этом контексте А.Р. Лурия ссылается на совместную с Е.Ю. Артемьевой статью о математическом анализе инетркорреляции симптомов).

Данная работа представляет собой краткий обзор истории нейропсихологии. Автор описывает две основные объяснительные модели, господствовавшие на начальном этапе анализе связи мозга и психических процессов, - узкий локализационизм и антилокализационизм. Описывается состоявшийся в науке выход из кризиса конфликта этих парадигм и его предпосылки - новые представления психологии о сложной, системной, социальной по генезу структуре высших психических функций, расширение нейрофизиологических знаний о роли не отдельных клеток, а их функциональных ансамблей в работе мозга, а также более детальные клинические исследования ряда локальных поражений мозга (с отказом от игнорирования фактов, не подтверждающих ранее выдвинутые теории, как это ранее случалось). Рассматривается пересмотр понятий "локализация функции" и "симптом" как разрешение кризиса: переход к пониманию функции как сложной функциональной системы, подчиненной определенной задаче (где более или менее узко локализованы могут быть только отдельные звенья системы, но не сама система), а симптома - как проявления первичного или вторичного дефекта в структуре единого синдрома, за которым стоит определенный механизм. Далее после краткого обзора основных современных написанию статьи достижений в области изучения корковых, подкорковых отделов и процессов межполушарного взаимодействия кратко описывается теория трех структурно-функциональных блоков мозга с освещением функций каждого блока и соответствующих ему мозговых структур. В финальной части статьи возможности нейропсихологии проиллюстрированы рядом примеров: 1) открытиями в области нейропсихологии памяти (через описание модально-неспефицических нарушений при поражении подкорковых структур); 2) обзором исследований в области нарушений нейродинамики при поражении мозга с нарушением избирательности и подвижности нервных процессов.

В статье обсуждается возможность изучения нейродинамики (И.П. Павлов), или реальных физиологических механизмов, стоящих за теми или иными мозговыми нарушениями. Обсуждается важность анализа физиологических изменений в головном мозге при его повреждении, а не только наблюдаемых в нейропсихологической диагностике психологических симптомов. В качестве удачного примера такой работы приводятся исследования И.П. Павлова, показавшие на материале условных рефлексов нарушение действия "закона силы" раздражителя с распадом механизма избирательности (селективности). Обсуждается ограниченность господствующих в настоящее время электрофизиологических исследований динамики нервных процессов, чьи методы критикуются автором как косвенные (хотя ряд исследований в этом направлении, как работы Грея Уолтера по "волнам ожидания" как нейрофизиологическим индикаторам внимания оцениваются очень высоко). Подчеркивается важность анализа единиц реального поведения и лежащих за ними психофизиологических явлений (как в исследованиях последовательных образов Л.А. Орбели и фиксированной установки Д.Н. Узнадзе). На этом должен строиться второй, альтернативный путь изучения динамики нервных процессов. В качестве примеров собственных исследований в данной парадигме автор указывает изучение механизма повышенной чувствительности следов памяти к интерференции при модально-неспецифических мнестических нарушениях и подробно описывает изучение персевераций как динамического нарушения, возникающего на различных уровнях (элементарные и системные персеверации), с привлечением истории болезни больного Бел. (слесарь, 35 лет, опухоль префронтальных отделов коры, менингит как осложнение после операции). В заключении указывается на возможность анализа речевой деятельности, семантических полей и других "единиц человеческого поведения" для выявления психофизиологических механизмов, стоящих за их нарушениями при мозговых поражениях.

В статье обсуждается возможность изучения нейродинамики (И.П. Павлов), или реальных физиологических механизмов, стоящих за теми или иными мозговыми нарушениями. Обсуждается важность анализа физиологических изменений в головном мозге при его повреждении, а не только наблюдаемых в нейропсихологической диагностике психологических симптомов. В качестве удачного примера такой работы приводятся исследования И.П. Павлова, показавшие на материале условных рефлексов нарушение действия "закона силы" раздражителя с распадом механизма избирательности (селективности). Обсуждается ограниченность господствующих в настоящее время электрофизиологических исследований динамики нервных процессов, чьи методы критикуются автором как косвенные (хотя ряд исследований в этом направлении, как работы Грея Уолтера по "волнам ожидания" как нейрофизиологическим индикаторам внимания оцениваются очень высоко). Подчеркивается важность анализа единиц реального поведения и лежащих за ними психофизиологических явлений (как в исследованиях последовательных образов Л.А. Орбели и фиксированной установки Д.Н. Узнадзе). На этом должен строиться второй, альтернативный путь изучения динамики нервных процессов. В качестве примеров собственных исследований в данной парадигме автор указывает изучение механизма повышенной чувствительности следов памяти к интерференции при модально-неспецифических мнестических нарушениях и подробно описывает изучение персевераций как динамического нарушения, возникающего на различных уровнях (элементарные и системные персеверации), с привлечением истории болезни больного Бел. (слесарь, 35 лет, опухоль префронтальных отделов коры, менингит как осложнение после операции). В заключении указывается на возможность анализа речевой деятельности, семантических полей и других "единиц человеческого поведения" для выявления психофизиологических механизмов, стоящих за их нарушениями при мозговых поражениях.

В статье обсуждается психологическая структура процесса декодирования сообщения (понимания обращенной речи). Выделяются 3 этапа этого процесса: понимание лексического значения слов, входящих в высказывание, анализ синтаксического строения фразы и на ее основе - понимание значения всего высказывания в целом, и, наконец, понимание общей мысли, мотивов и смысла, заложенных в высказывание, то есть подтекста, стоящего за сообщением. Эти этапы разбираются на примере понимания рассказа-басни "Галка и голуби" Л.Н. Толстого. Обсуждаются условия (или задачи) декодирования сообщения: 1) анализ контекста (поскольку только с его помощью из ряда значений и семантических связей, присущих слову, выбираются те, которые релевантны для данного высказывания), 2) после выбора нужных смыслов для того или иного слова - их сохранение и "вливание" (Л.С. Выготский) в последующие слова для верного понимания их смысла, 3) возможность уложить последовательно (сукцессивно) воспринимаемые элементы сообщения в целостную, одновременно (симультанно) схватываемую логико-грамматическую систему, 4) анализ подтекста и внутреннего смысла высказывания с выходом за пределы содержащихся в нем внешних значений. Подчеркивается, что анализ подтекста и внутреннего смысла не является чисто вне-языковым процессом и тесно связан с языковым содержанием сообщения. Далее обсуждается проблема выделения компонентов процесса декодирования сообщения и сложность построения таких моделей декодирования (например, создаваемых в структурной лингвистике). На примере опытов по анализу семантических полей с применением психофизиологических методов регистрации сосудистых или кожно-гальванических компонентов ориентировочного рефлекса (А.Р. Лурия, О.С. Виноградова, Н.А. Эйслер) показано, как по-разному выглядят связи слов у взрослых испытуемых группы условной нормы, умственно отсталых испытуемых, детей, как эти связи зависят от функционального состояния испытуемых. В этой связи критикуются модели понимания речи, не учитывающие эту психологическую специфику построения семантических связей у человека. Упоминается метод регистрации движений глаз как важное психологическое средство изучения процесса понимания текста в зависимости от его сложности и многозначности. Значительная часть статьи посвящена описанию возможностей клинической нейропсихологии и анализа локальных поражений мозга для изучения психологической структуры декодирования сообщения. А.Р. Лурия кратко освещает основные принципы теории системной динамической локализации ВПФ (многокомпонентное строение ВПФ, связь каждого компонента с определенной зоной мозга, понятие нейропсихологического фактора, принцип двойной диссоциации функций при повреждении той или иной зоны), показывая, как такое понимание мозговых механизмов речи позволяет из анализа ее нарушений при локальных поражениях мозга сделать важные для психолингвистики выводы. Приводятся примеры нарушений понимания речи, возникающих при височных (нарушения фонематического слуха и нестойкость лексических единиц) и нижнетеменных (теменно-височно-затылочных) поражениях (нарушения процессов симультанных синтезов при анализе логико-грамматической структуры высказывания), поражениях медиальных отделов височной области (сужение объема оперативной памяти и повышенная тормозимость следов интерференцией) и передних (лобных) отделов коры (патологическая инертность, а при заинтересованности префронтальных областей - инактивность и/или импульсивность с потерей контроля над стереотипами и непроизвольным уровнем функционирования). Обсуждается также роль глубинных структур в обеспечении процессов избирательности (селективности) психических процессов и поддержания общего психического тонуса. Подчеркивается, что при правополушарных поражениях понимание речи также нарушается - зачастую как раз в звене избирательности, что выглядит как плохо контролируемое резонерство при внешне полностью сохранной речи. Подробно обсуждаются различные степени нарушения селективности, наиболее сильно проявляющейся в случаях, когда сочетается общемозговая симптоматика и повреждение подкорковых структур с нарушением (первичным или вторичным от указанной) работы лобных долей: 1) повышенная тормозимость следов интерферирующими воздействиями, 2) контаминация следов, 3) инертность последней из воспринятых смысловых систем, 4) подмена воспроизведения бесконтрольно всплывающими побочными ассоциациями. В заключение делается вывод о важности нейролингвистики и знания о нарушениях речи при локальных поражениях мозга для расширения научного знания о процессах декодирования речевого высказывания, которое ранее считалось прерогативой только лингвистики, а теперь нуждается в данных от смежных наук для обогащения понимания механизмов сложных речевых процессов.