дисциплина (область работы А.Р. Лурии)

В этой работе отразились результаты исследований А.Р. Лурии и его коллег под руководством Л.С. Выготского в Средней Азии. Целью работы было изучение социально-исторического формирования всех психологических процессов – восприятия, мышления, воображения, самосознания, их тесная зависимость от того общественно-исторического строя, в котором вырос тот или иной человек, в котором формировалась в ходе онтогенеза его психика. 

Текст содержит 7 разделов: «Проблема», «Восприятие», «Абстракция и обобщение», «Умозаключение и вывод», «Рассуждение и решение задач», «Воображение», «Самоанализ и самосознание». 

Работа начинается с постановки проблемы общественно-исторического формирования психики, которая выводится из анализа достижений современной времени проведения исследования мировой психологии («психология народов» В. Вундта, гештальт-психология, бихевиоризм, французская социологическая школа, кросс-культурные исследования). В этом контексте также обсуждается ряд лингвистических данных (гипотеза лингвистической относительности Сэпира-Урофа). Далее описываются результаты экспериментальных исследований, проведенных в экспедиции начала 1930-х годов в Средней Азии. При экспериментальном изучении восприятия анализируются такие процессы, как называние зрительных образов (фигур, цветов), их классификация, а также восприятие оптических иллюзий. Подробно описываются процессы мышления у коренных народов Средней Азии – решение ими задач на нахождение сходств, определение понятий, произведение умозаключений на материале силлогизмов. 

К сожалению, текст не является полным и обрывается на с. 235 в конце раздела IV, хотя по оглавлению заключение начинается только на с. 329. Разделы V-VII (материалы по решению задач, воображению и самосознанию) в данном документе не представлены.

Данная статья написана с целью дать краткий обзор имеющихся к моменту ее написания достижений зарубежной и отечественной нейропсихологии. После краткого введения, где упоминается заметный прогресс в области наук о мозге со ссылкой на работы Грея Уолтера "Живой мозг" и Мэгуна "Бодрствующий мозг", обозначаются задачи нейропсихологии - 1) обеспечить более точную топическую диагностику нарушений мозговых механизмов не элементарных, а высших психических процессов с опорой на адекватные методы и знания об их психологическом строении и 2) в результате построения теории функциональной организации мозга дать научной психологии знания о мозговых основах психической деятельности.

Далее освещаются основные тенденции в изучении мозговых основ высших психических функций (ВПФ) - узкий локализационизм (на примере истории открытия сенсорной и мотортной афазий) и антилокализационизм, а также важные параллельные находки, такие, как идеи Х. Джексона об организации работы мозга не только по зонам, но и по уровням (произвольному и непроизвольному, например). Обозначаются основные вопросы, которые было необходимо решить для разрешения дилеммы между этими двумя подходами к локализации: пересмотр понятий "функция" (вместо ее - рассмотрение функциональной системы, выстроенной для достижения определенной цели) и "локализация" (понимание, что локализуется не функция, а ее компоненты, образующие систему). 

Далее освещается теория трех функциональных блоков мозга с кратким описанием функций каждого из блоков и связанных с ними мозговых структур. 

Далее на примере мозговых механизмов произвольных движений (праксиса) и мнестических процессов и их нарушений показывается, что в обеспечении каждого действия человека участвуют все блоки мозга, причем каждый вносит в этот процесс свой уникальный вклад.

Данная статья написана с целью дать краткий обзор имеющихся к моменту ее написания достижений зарубежной и отечественной нейропсихологии. После краткого введения, где упоминается заметный прогресс в области наук о мозге со ссылкой на работы Грея Уолтера "Живой мозг" и Мэгуна "Бодрствующий мозг", обозначаются задачи нейропсихологии - 1) обеспечить более точную топическую диагностику нарушений мозговых механизмов не элементарных, а высших психических процессов с опорой на адекватные методы и знания об их психологическом строении и 2) в результате построения теории функциональной организации мозга дать научной психологии знания о мозговых основах психической деятельности. 

Далее освещаются основные тенденции в изучении мозговых основ высших психических функций (ВПФ) - узкий локализационизм (на примере истории открытия сенсорной и мотортной афазий) и антилокализационизм, а также важные параллельные находки, такие, как идеи Х. Джексона об организации работы мозга не только по зонам, но и по уровням (произвольному и непроизвольному, например). Обозначаются основные вопросы, которые было необходимо решить для разрешения дилеммы между этими двумя подходами к локализации: пересмотр понятий "функция" (вместо ее - рассмотрение функциональной системы, выстроенной для достижения определенной цели) и "локализация" (понимание, что локализуется не функция, а ее компоненты, образующие систему). 

Далее освещается теория трех функциональных блоков мозга с кратким описанием функций каждого из блоков и связанных с ними мозговых структур. Далее на примере мозговых механизмов произвольных движений (праксиса) и мнестических процессов и их нарушений показывается, что в обеспечении каждого действия человека участвуют все блоки мозга, причем каждый вносит в этот процесс свой уникальный вклад.

Статья отвечает на вопрос, каким образом данные речевой патологии вследствие поражения мозга могут пролить свет на устройство языка. История нейролингвистики и ее современное состояние рассматриваются на разных языковых уровнях: звуковой организации, логико-грамматического строения, прагматической функции речи и связного высказывания.

Статья посвящена многообразию форм афазий, возникающих при поражении различных факторов, составляющих вместе сложнейшую функциональную систему речи. А.Р. Лурия кратко характеризует общие положения теории функциональных систем, а затем переходит к описанию различных форм афазии: эфферентной и афферентной моторной, сенсорной, семантической и динамической. А.Р. Лурия выделяет факторы, нарушения которых лежат в основе данных форм речевых расстройств.

Репринт статьи Лурии и Цветковой о динамической афазии с рукописными пометами.

Англоязычная версия статьи "Проблемы и факты нейролингвистики". Статья отвечает на вопрос, каким образом данные речевой патологии вследствие поражения мозга могут пролить свет на устройство языка. История нейролингвистики и ее современное состояние рассматриваются на разных языковых уровнях: звуковой организации, логико-грамматического строения, прагматической функции речи и связного высказывания.

В статье освещается вопрос о том, какие средства доступны говорящему для того, чтобы донести смысл или подтекст сообщения. Система кодов языка позволяет передать лишь объективные значения сообщения, в то время как в отношении передачи подтекста особый интерес представляет система внеязыковых средств коммуникации, таких как мимика, жесты, интонация. Механизмы декодирования внутреннего смысла текста обсуждаются в контексте актерской работы по анализу и воспроизведению своей роли.

В статье освещается вопрос о том, какие средства доступны говорящему для того, чтобы донести смысл или подтекст сообщения. Система кодов языка позволяет передать лишь объективные значения сообщения, в то время как в отношении передачи подтекста особый интерес представляет система внеязыковых средств коммуникации, таких как мимика, жесты, интонация. Механизмы декодирования внутреннего смысла текста обсуждаются в контексте актерской работы по анализу и воспроизведению своей роли.

В статье освещается вопрос о том, какие средства доступны говорящему для того, чтобы донести смысл или подтекст сообщения. Система кодов языка позволяет передать лишь объективные значения сообщения, в то время как в отношении передачи подтекста особый интерес представляет система внеязыковых средств коммуникации, таких как мимика, жесты, интонация. Механизмы декодирования внутреннего смысла текста обсуждаются в контексте актерской работы по анализу и воспроизведению своей роли.

В статье освещается вопрос о том, какие средства доступны говорящему для того, чтобы донести смысл или подтекст сообщения. Система кодов языка позволяет передать лишь объективные значения сообщения, в то время как в отношении передачи подтекста особый интерес представляет система внеязыковых средств коммуникации, таких как мимика, жесты, интонация. Механизмы декодирования внутреннего смысла текста обсуждаются в контексте актерской работы по анализу и воспроизведению своей роли.

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме. В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Материал статьи немного сокращен по сравнению с русскоязычным аналогом, но содержит те же основные смысловые части.

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме. В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Материал статьи немного сокращен по сравнению с русскоязычным аналогом, но содержит те же основные смысловые части.

Статья посвящена проблеме регулирующей функции речи. Сначала в ней рассматривается вопрос развития регулирующей (сигнальной) функции речи в раннем детстве (от 1.5 лет) с привлечением экспериментальных исследований влияния речевой инструкции на действия ребенка. Затем обсуждается важность изучения регулирующей функции речи как специфически человеческого механизма нарушения работы ЦНС с опорой на представления И.П. Павлова о двух сигнальных системах - в частности, делается предположение о том, что нейродинамика (нарушение баланса возбуждения и торможения в ЦНС) как основной физиологический механизм нарушения работы мозга может быть нарушена не в обоих, а только в одной из этих сигнальных систем. Для подтверждения этого приводятся данные об экспериментальном исследовании детей-олигофренов и детей с церебрастеническим синдромом без интеллектуального дефицита. При олигофрении регулирующая функция речи была грубо нарушена, тогда как нейродинамические процессы в звене поддержания общего тонуса и бодрствования и реализации непосредственной психической активности, не требующей речевой регуляции, оставалась интактной. Напротив, дети с церебрастеническим синдромом демонстрировали тяжелые дефициты общей нейродинамики, но сохранность регулирующей роли речи и связанных с этой сигнальной системой нейродинамических механизмов позволяли им компенсировать дефициты на более непосредственном уровне функционирования. Далее приводятся совместные с Л.С. Выготским исследования А.Р. Лурией нарушения регулирующей функции речи при паркинсонизме. В финале обсуждается особо важная роль лобных долей в реализации регулирующей функции речи, причем ее обсуждение идет в контексте их возможности модулировать и регулировать поступающие от ретикулярной формации активирующие влияния.

Материал статьи немного сокращен по сравнению с русскоязычным аналогом, но содержит те же основные смысловые части.

Текст доклада предназначен для выступления на XVIII международном конгрессе в Москве (1966 год), к которому в МГУ имени М.В. Ломоносова был образован первый в СССР факультет психологии. 

В докладе обсуждаются современные нейропсихологические данные о функциях лобных долей мозга, которые заявлены во введении к докладу - поддержание сложных программ поведения, возможность оттормаживания нерелевантных реакций, сопоставление результатов своей активности с заранее поставленной целью. Нарушение регулирующей функции речи при этом особо выделяется как один из ключевых симптомов повреждения лобных долей. После небольшого обзора развития регулирующей функции в детстве (от 2-2.5 до 7 лет) автор переходит к обсуждению психофизиологической подосновы лобного синдрома - нарушению способности восстанавливать вегетативные компоненты угасшего ориентировочного рефлекса под влиянием речевой инструкции и поддержания активных состояний мозговой коры и связанных с ними форм активного поведения. Обсуждаются различные степени нарушения регулирующей роли речи - от грубой потери возможности выполнять простые действия по инструкции (при возможности ее повторить) до усвоения программы, но ее потери при выполнении с соскальзыванием на стереотипные реакции. Показываются трудности усвоения конфликтных инструкций (где конфликт образуется между требуемой и непосредственно возникающей эхопраксичной реакцией на стимул, как в пробах на реакцию выбора). Обсуждается нарушение планирования алгоритма действия при решении интеллектуальных задач (на конструирование, арифметических) при лобных поражениях. 

В конце доклада кратко освещаются основные причины разнообразия симптомов при лобных поражениях - обсуждаются варианты лобного синдрома при задне-лобной, базальной и медиальной локализации поражения, а также высокий резерв компенсации имеющихся дефицитов при благоприятном течении заболеваний.

По-видимому, рукопись является черновиком к статье "Factors and forms of aphasia", опубликованной в 1964 году. В черновике приводится описание различных форм афазии: эфферентной и афферентной моторной, сенсорной, семантической и динамической. А.Р. Лурия выделяет факторы, нарушения которых лежат в основе данных форм речевых расстройств.

Второй том книги о нейропсихологии памяти. В томе методом синдромного анализа разобраны клинические нарушения памяти при различных локализациях мозгового поражения. Так, обсуждаются синдромы, возникающие при опухолях третьего желудочка, массивных поражениях глубоких отделов мозга и лобных долей, разрывах аневризмы передней соединительной артерии, поражениях диэнцефально-лобных областей. При обследовании больных используется методика, учитывающее непосредственное и отсроченное влияние интерферирующего материала на успешность запоминания. Во всех рассмотренных случаях повышенная тормозимость следов интерферирующим материалом оказалось основным механизмом нарушений памяти. Полученные данные позволяют понять, какой вклад различные мозговые системы вносят в функционирование памяти человека.

Черновик к вечерней лекции "Нейропсихология как наука" для 16го Международного конгресса по прикладной психологии. По представлениям современной нейропсихологии, псхические функции человека основаны на скоординированной работе динамических систем, локализованных в разных частях мозга, каджая из которых играет свою специализированную роль. Из этого следует, что одни и те же сложные поведенческие процессы могут нарушаться из-за поражения разных областей мозга, при этом в зависимости от локализации будут поражены различные факторы и нарушены разные компоненты одной и той же функциональной системы. Далее Лурия развивает теоретические и практические применения этого постулата. С теоретической точки зрения, он описывает базовые принципы функциональной организации мозга человека - три функциональных блока. С практической, он демонстрирует диагностическую силу нейропсихологии на примере нарушений письма вследствие мозговых поражений, а также описывает возможности и особенности применения факторного анализа.

Черновик к вечерней лекции "Нейропсихология как наука" для 16го Международного конгресса по прикладной психологии. По представлениям современной нейропсихологии, псхические функции человека основаны на скоординированной работе динамических систем, локализованных в разных частях мозга, каджая из которых играет свою специализированную роль. Из этого следует, что одни и те же сложные поведенческие процессы могут нарушаться из-за поражения разных областей мозга, при этом в зависимости от локализации будут поражены различные факторы и нарушены разные компоненты одной и той же функциональной системы. Далее Лурия развивает теоретические и практические применения этого постулата. С теоретической точки зрения, он описывает базовые принципы функциональной организации мозга человека - три функциональных блока. С практической, он демонстрирует диагностическую силу нейропсихологии на примере нарушений письма вследствие мозговых поражений, а также описывает возможности и особенности применения факторного анализа.

Черновик к вечерней лекции "Нейропсихология как наука" для 16го Международного конгресса по прикладной психологии. По представлениям современной нейропсихологии, псхические функции человека основаны на скоординированной работе динамических систем, локализованных в разных частях мозга, каджая из которых играет свою специализированную роль. Из этого следует, что одни и те же сложные поведенческие процессы могут нарушаться из-за поражения разных областей мозга, при этом в зависимости от локализации будут поражены различные факторы и нарушены разные компоненты одной и той же функциональной системы. Далее Лурия развивает теоретические и практические применения этого постулата. С теоретической точки зрения, он описывает базовые принципы функциональной организации мозга человека - три функциональных блока. С практической, он демонстрирует диагностическую силу нейропсихологии на примере нарушений письма вследствие мозговых поражений, а также описывает возможности и особенности применения факторного анализа. Текст рукописи содержит многочисленные правки и пометы.

В статье в динамике описан случай временного нарушения избирательности психических процессов вследствие перевязки передней соединительной артерии (больная Лоб.). Авторы приводят результаты опытов, которые проводились до операции и несколько раз на протяжении послеоперационного периода (на второй, третьей, четвертой неделе). Обследование до операции показало высокую сохранность психических процессов, в том числе праксиса и речи; нарушений избирательности психических процессов не отмечалось. После операции состояние больной ухудшилось. В частности, на седьмой день при выполнении сложных программ действий были выражены признаки инактивности и инертности стереотипов. При обследовании памяти выявлялись признаки утраты избирательности следов и контаминации. Интеллект был нарушен за счет патологической инертности стереотипов. В дальнейшем синдром подвергся обратному развитию. На последнем этапе обследования (четвертая неделя) оставались явно выражены лишь интеллектуальные нарушения за счет утраты избирательности следов.

В статье описан случай мнестического дефекта за счет нарушения избирательности связей у больной вследствие аневризмы передней соединительной артерии (больная Баш.). Детальное нейропсихологическое обследование показало отчетливый лобный синдром, проявляющийся в затрудненном выполнении двигательных проб вследствие потери двигательной программы, а также нарушения памяти вследствие утраты избирательности следов. На основании этой картины авторы делают выводы о локализации поражения в медиальных отделах лобных долей мозга. Нарушения у больной сохранялись некоторое время после операции, а затем подверглись обратному развитию. В тексте есть несколько пропущенных мест.

В статье описан случай мнестического дефекта за счет нарушения избирательности связей у больной вследствие аневризмы передней соединительной артерии (больная Баш.). Детальное нейропсихологическое обследование показало отчетливый лобный синдром, проявляющийся в затрудненном выполнении двигательных проб вследствие потери двигательной программы, а также нарушения памяти вследствие утраты избирательности следов. На основании этой картины авторы делают выводы о локализации поражения в медиальных отделах лобных долей мозга. Нарушения у больной сохранялись некоторое время после операции, а затем подверглись обратному развитию. В тексте есть несколько пропущенных мест. К рукописи приложена записка к Лурии с просьбой дополнить текст. Также в приложении есть несколько протоколов обследования и нейропсихологическое заключение больной Малютиной.

В статье описан случай нарушений памяти вследствие аневризмы полюса левой лобной доли, сопровождающейся медио-базальным кровоизлиянием, у левши (больной Луб.). Сразу после операции у больного развилось грубое нарушение памяти, напоминающее корсаковский синдром, которое в дальнейшем подверглось обратному развитию. Спустя три недели после операции по удалению аневризмы и гематомы и клипированию полярной ветви передней мозговой артерии проводилось подробное нейропсихологическое обследование больного. При сохранном праксисе, гнозис и речи у больного проявлялись аффективные и легкие интеллектуальные нарушения. Однако центральным синдромом оставались выраженные нарушения памяти. По результатам серии опытов авторы делают выводы о механизме нарушения - патологическом ретроактивном торможении следов. Интеллектуальные поражения носят вторичный характер и обусловлены мнестическими дефектами. Отсутствие грубых нарушений интеллектуальной деятельности, характерных для лобного синдрома, авторы объясняют локализацией поражения (медио-базальные отделы), а также тем фактом, что больной был левшой, а следовательно, левое полушарие у него было субдоминантным.

В статье описан случай нарушений памяти вследствие аневризмы полюса левой лобной доли, сопровождающейся медио-базальным кровоизлиянием, у левши (больной Луб.). Сразу после операции у больного развилось грубое нарушение памяти, напоминающее корсаковский синдром, которое в дальнейшем подверглось обратному развитию. Спустя три недели после операции по удалению аневризмы и гематомы и клипированию полярной ветви передней мозговой артерии проводилось подробное нейропсихологическое обследование больного. При сохранном праксисе, гнозис и речи у больного проявлялись аффективные и легкие интеллектуальные нарушения. Однако центральным синдромом оставались выраженные нарушения памяти. По результатам серии опытов авторы делают выводы о механизме нарушения - патологическом ретроактивном торможении следов. Интеллектуальные поражения носят вторичный характер и обусловлены мнестическими дефектами. Отсутствие грубых нарушений интеллектуальной деятельности, характерных для лобного синдрома, авторы объясняют локализацией поражения (медио-базальные отделы), а также тем фактом, что больной был левшой, а следовательно, левое полушарие у него было субдоминантным.

Поражения правой лобно-височной области являются к моменту написания работы мало изученной в нейропсихологии темой. Данные нарушения описываются через случай больного Толчинского (28 лет, инженер), перенесшего несколько операций по удалению крупной опухоли (саркоматозной эндотелиомы) базальных отделов правой лобно-височной области с влиянием на ствол мозга. При первом поступлении больной был загружен, инактивен, амимичен, эмоционально безразличен, достаточно ориентирован в месте, но недостаточно - во времени. На первый план выходили гипертензионные явления в сочетании с инертностью в праксисе, скандированной речью. После операции больной активен, правильно ориентирован, в праксисе регуляторных нарушений уже не отмечается (но присутствуют пространственные ошибки). Речь, память больного сохранны, но отмечаются грубые нарушения в передаче смысла пословиц и сюжетных картин - резонерство, невозможность выделить аффективно-существенные элементы и соскальзывание на инертные стереотипы. Это сопровождается сохранностью формально-логических операций мышления, больше связанных с работой левого полушария.

Поражения правой лобно-височной области являются к моменту написания работы мало изученной в нейропсихологии темой. Данные нарушения описываются через случай больного Толчинского (28 лет, инженер), перенесшего несколько операций по удалению крупной опухоли (саркоматозной эндотелиомы) базальных отделов правой лобно-височной области с влиянием на ствол мозга. При первом поступлении больной был загружен, инактивен, амимичен, эмоционально безразличен, достаточно ориентирован в месте, но недостаточно - во времени. На первый план выходили гипертензионные явления в сочетании с инертностью в праксисе, скандированной речью. После операции больной активен, правильно ориентирован, в праксисе регуляторных нарушений уже не отмечается (но присутствуют пространственные ошибки). Речь, память больного сохранны, но отмечаются грубые нарушения в передаче смысла пословиц и сюжетных картин - резонерство, невозможность выделить аффективно-существенные элементы и соскальзывание на инертные стереотипы. Это сопровождается сохранностью формально-логических операций мышления, больше связанных с работой левого полушария.

Сообщение посвящено описанию нейропсихологического синдрома при поражении медиальных отделов полушарий и передних отделов лимбической области, при котором на первый план выступают стойкие нарушения ориентировки, спутанность, нарушения сознания. Особенную роль при этом играют правополушарные структуры Синдром описывается на примере больного Дубинского (39 лет, инженер), перенесшего удаление опухоли (краниофарингомы) глубинных отделов правого полушария с резекцией полюса правой лобной доли. До операции при полностью сохранной ориентировке, отсутствии нарушений в большинстве высших психических функций больной демонстрировал только легкое снижение памяти и незначительную импульсивность. После операции состояние пациента заметно ухудшилось: гнозис, праксис, речь оставались сохранными, но на первый план вышли грубые нарушения сознания со спутанностью и конфабуляциями, деперсонализацией, нарушения ориентировки и критики. Нарушения памяти при этом стали значительно грубее. После почти полного регресса большинства симптомов явления деперсонализации и конфабуляции достаточно стойко сохранялись даже после месяца с момента операции. Отчасти механизмы синдрома могут быть связаны со спазмом обеих передних мозговых артерий.

Сообщение посвящено описанию нейропсихологического синдрома при поражении медиальных отделов полушарий и передних отделов лимбической области, при котором на первый план выступают стойкие нарушения ориентировки, спутанность, нарушения сознания. Особенную роль при этом играют правополушарные структуры Синдром описывается на примере больного Дубинского (39 лет, инженер), перенесшего удаление опухоли (краниофарингомы) глубинных отделов правого полушария с резекцией полюса правой лобной доли. До операции при полностью сохранной ориентировке, отсутствии нарушений в большинстве высших психических функций больной демонстрировал только легкое снижение памяти и незначительную импульсивность. После операции состояние пациента заметно ухудшилось: гнозис, праксис, речь оставались сохранными, но на первый план вышли грубые нарушения сознания со спутанностью и конфабуляциями, деперсонализацией, нарушения ориентировки и критики. Нарушения памяти при этом стали значительно грубее. После почти полного регресса большинства симптомов явления деперсонализации и конфабуляции достаточно стойко сохранялись даже после месяца с момента операции. Отчасти механизмы синдрома могут быть связаны со спазмом обеих передних мозговых артерий.

Работа посвящена описанию явлений адинамии и нарушений тонуса при глубоких паравентрикулярных опухолях лобных долей. Пациент Теплинский (22 года, студент) перенес операцию по удалению опухоли, в нейропсихологическом обследовании демонстрировал только легкие признаки дисфункции правого полушария - снижение критики, беспечность, нарушения внимания, импульсивность без нарушений сознания и ориентировки, с сохранной речью и мышлением. После операции через 2 месяца был повторно госпитализирован с ухудшениями. В обследовании больной демонстрировал загруженность, истощаемость, инактивность, отвлекаемость, в пробах на выполнение двигательных или графомоторных программ - потерю программы или персевераторное выполнение, но по-прежнему без нарушений ориентировки, сознания и без первичного распада сложных интеллектуальных процессов.

Работа посвящена описанию явлений адинамии и нарушений тонуса при глубоких паравентрикулярных опухолях лобных долей. Пациент Теплинский (22 года, студент) перенес операцию по удалению опухоли, в нейропсихологическом обследовании демонстрировал только легкие признаки дисфункции правого полушария - снижение критики, беспечность, нарушения внимания, импульсивность без нарушений сознания и ориентировки, с сохранной речью и мышлением. После операции через 2 месяца был повторно госпитализирован с ухудшениями. В обследовании больной демонстрировал загруженность, истощаемость, инактивность, отвлекаемость, в пробах на выполнение двигательных или графомоторных программ - потерю программы или персевераторное выполнение, но по-прежнему без нарушений ориентировки, сознания и без первичного распада сложных интеллектуальных процессов.

В материале предложен новый метод исследования памяти. Существует две гипотезы забывания: угасание следов памяти и их ретроактивное торможение за счет интерферирующего материала. Современные Лурии клинические методы исследования памяти не позволяют оценить влияние интерферирующих воздействий на успешность запоминания. Поэтому он предлагает метод, позволяющий учитывать этот фактор. Метод состоит в сравнении запоминания и воспроизведения слов, чисел, рисунков и действий в трех условиях: при непосредственном воспроизведении, воспроизведении после незаполненной ("пустой") паузы и после паузы, заполненной побочными (интерферирующими) действиями, гомогенными либо гетерогенными материалу задания. Также можно оценить влияние смысловой организации материала на успешность его запоминания. Лурия показывает, что больные с различной локализацией мозгового поражения демонстрируют разные результаты при использовании этой методики, что позволяет использовать их для топической диагностики.

Статья (предположительно, из серии сообщений "Нейропсихологический анализ памяти") посвящена мозговой организации памяти. Так, Лурия пишет о трех основных вопросах исследования нарушений памяти: о психологической структуре дефекта, его физиологических механизмах и симптоматических различиях при различной локализации поражения. Лурия отвечает на эти вопросы на основании данных, полученных на основании нейропсихологического исследования совместно с соавторами (Акбарова, Киященко, Климовский, Попова, Фам Мин Хак). В качестве метода использовалась серия заданий на воспроизведение материала (зрительного, двигательного и слухо-речевого) в трех условиях: непосредственно после предъявления, после незаполненной ("пустой") паузы и после паузы, заполненной интерферирующим материалом (гетерогенным и гомогенным основному). Также исследовалось влияние смысловой организации материала на запоминание. Исследование проводилось в группах больных с поражениями различной локализации: верхнего отдела ствола (в том числе гипофиза), с массивными опухолями в области средней линии (в частности, в районе медиальных отделов лобных долей), с массивными поражениями лобных долей и поражениями теменно-височно-затылочных отделов. Результаты в каждой группе подробно обсуждаются. Текст статьи во многом пересекается с другими сообщениями из серии "Нейропсихологический анализ памяти". Текст содержит многочисленные рукописные пометы, правки, вставки и таблицы.

Статья (предположительно, из серии сообщений "Нейропсихологический анализ памяти") посвящена мозговой организации памяти. Так, Лурия пишет о трех основных вопросах исследования нарушений памяти: о психологической структуре дефекта, его физиологических механизмах и симптоматических различиях при различной локализации поражения. Лурия отвечает на эти вопросы на основании данных, полученных на основании нейропсихологического исследования совместно с соавторами (Акбарова, Киященко, Климовский, Попова, Фам Мин Хак). В качестве метода использовалась серия заданий на воспроизведение материала (зрительного, двигательного и слухо-речевого) в трех условиях: непосредственно после предъявления, после незаполненной ("пустой") паузы и после паузы, заполненной интерферирующим материалом (гетерогенным и гомогенным основному). Также исследовалось влияние смысловой организации материала на запоминание. Исследование проводилось в группах больных с поражениями различной локализации: верхнего отдела ствола (в том числе гипофиза), с массивными опухолями в области средней линии (в частности, в районе медиальных отделов лобных долей), с массивными поражениями лобных долей и поражениями теменно-височно-затылочных отделов. Результаты в каждой группе подробно обсуждаются. Текст статьи во многом пересекается с другими сообщениями из серии "Нейропсихологический анализ памяти".

В материале предлагается новый метод исследования памяти при старении. Лурия обозначает две гипотезы забывания: ослабление / угасание следов и ретроактивное торможение воспроизведения следов за счет интерферирующего материала. Данные многолетних наблюдений Лурии и его коллег над больными с локальными поражениями мозга разной этиологии (опухоли, инсульты, травмы) говорят в пользу второй гипотезы. Несмотря на это, современные Лурии клинические методы исследования памяти не позволяют оценить влияние интерферирующих воздействий на успешность запоминания. Поэтому он предлагает ввести в практику оценки памяти (в том числе в старческом возрасте) метод, позволяющий учитывать этот фактор. Метод состоит в сравнении запоминания и воспроизведения слов, чисел, рисунков и действий в трех условиях: при непосредственном воспроизведении, воспроизведении после незаполненной ("пустой") паузы и после паузы, заполненной побочными (интерферирующими) действиями, гомогенными либо гетерогенными материалу задания. Предлагаемая методика также позволяет учитывать два дополнительных фактора - модальную специфичность нарушений и влияние смысловой организации материала.

В материале предлагается новый метод исследования памяти при старении. Лурия обозначает две гипотезы забывания: ослабление / угасание следов и ретроактивное торможение воспроизведения следов за счет интерферирующего материала. Данные многолетних наблюдений Лурии и его коллег над больными с локальными поражениями мозга разной этиологии (опухоли, инсульты, травмы) говорят в пользу второй гипотезы. Несмотря на это, современные Лурии клинические методы исследования памяти не позволяют оценить влияние интерферирующих воздействий на успешность запоминания. Поэтому он предлагает ввести в практику оценки памяти (в том числе в старческом возрасте) метод, позволяющий учитывать этот фактор. Метод состоит в сравнении запоминания и воспроизведения слов, чисел, рисунков и действий в трех условиях: при непосредственном воспроизведении, воспроизведении после незаполненной ("пустой") паузы и после паузы, заполненной побочными (интерферирующими) действиями, гомогенными либо гетерогенными материалу задания. Предлагаемая методика также позволяет учитывать два дополнительных фактора - модальную специфичность нарушений и влияние смысловой организации материала.

Статья посвящена нейропсихологическому синдрому массивных двусторонних поражений лобных долей с вовлечением в патологический процесс диэнцефальных структур. Амнестические нарушения по типу корсаковского синдрома сочетаются в этом случае с явлениями инактивности, нарушениями избирательности и снижением критичности. В статье описывается больной Жер. (56 лет, работник торговой сети, высокий преморбидный уровень образования), у которого указанный синдром возник после операции по удалению супра- и эндоселлярной опухоли с повреждением лобных долей и нарушением гемо- и ликвородинамики в этой области. В преморбиде пациент госпитализировался по поводу депрессивных и тревожно-мнительных состояний, страдал головными болями. До операции у пациента отмечались аффективные изменения, обонятельные и вкусовые галлюцинации, расстройства сна и снижение памяти на текущие события при общей сохранности и критичности. После операции у больного возникли нарушения сознания с явлениями спутанности. Спустя 3 недели после операции пациент постепенно стал доступен нейропсихологическому обследованию и наблюдался в течение 2 месяцев. На первый план в структуре его дефекта выходили нарушения памяти в сочетании с нарушением ориентировки, спутанностью сознания и конфабуляциями, нарушениями целенаправленных действий и критики. Грубых нарушений гнозиса, праксиса и речи у больного при этом не отмечалось. В статье подробно описывается нарушение выполнения больным условных действий (реакций выбора), словесной памяти (причем помимо указанных выше симптомов обнаружено, что узнавание у больного протекает лишь ненамного лучше воспроизведения). Отдельно анализируется повышенное влияние ретроактивного торможения на мнестические процессы больного, трудности активного припоминания и возвращения к прошлому опыту, невозможность опосредствованного запоминания. Статья завершается описанием частичного восстановления нарушенных функций в течение 7 недель наблюдения за больным.

Статья посвящена нейропсихологическому синдрому массивных двусторонних поражений лобных долей с вовлечением в патологический процесс диэнцефальных структур. Амнестические нарушения по типу корсаковского синдрома сочетаются в этом случае с явлениями инактивности, нарушениями избирательности и снижением критичности. В статье описывается больной Жер. (56 лет, работник торговой сети, высокий преморбидный уровень образования), у которого указанный синдром возник после операции по удалению супра- и эндоселлярной опухоли с повреждением лобных долей и нарушением гемо- и ликвородинамики в этой области. В преморбиде пациент госпитализировался по поводу депрессивных и тревожно-мнительных состояний, страдал головными болями. До операции у пациента отмечались аффективные изменения, обонятельные и вкусовые галлюцинации, расстройства сна и снижение памяти на текущие события при общей сохранности и критичности. После операции у больного возникли нарушения сознания с явлениями спутанности. Спустя 3 недели после операции пациент постепенно стал доступен нейропсихологическому обследованию и наблюдался в течение 2 месяцев. На первый план в структуре его дефекта выходили нарушения памяти в сочетании с нарушением ориентировки, спутанностью сознания и конфабуляциями, нарушениями целенаправленных действий и критики. Грубых нарушений гнозиса, праксиса и речи у больного при этом не отмечалось. В статье подробно описывается нарушение выполнения больным условных действий (реакций выбора), словесной памяти (причем помимо указанных выше симптомов обнаружено, что узнавание у больного протекает лишь ненамного лучше воспроизведения). Отдельно анализируется повышенное влияние ретроактивного торможения на мнестические процессы больного, трудности активного припоминания и возвращения к прошлому опыту, невозможность опосредствованного запоминания. Статья завершается описанием частичного восстановления нарушенных функций в течение 7 недель наблюдения за больным.

Первая часть серии исследований, посвященных нейропсихологическому анализу дефектов памяти при различных локализациях поражения мозга. Том посвящен нарушениям памяти при поражении медиальных отделов лобных долей в результате нарушений кровообращения в системе передне-соединительной и передних мозговых артерий. При обсуждении нейропсихологических механизмов амнезии в подобных случаях выдвигаются две гипотезы: о слабости фиксации следов памяти, либо их воспроизведения. На основании подробного нейропсихологического анализа группы больных авторы приходят к выводу о том, что к нарушениям памяти приводит не столько слабость фиксации следов (хотя и она имеет место), сколько их легкая тормозимость интерферирующими воздействиями и дефекты торможения побочных связей. Серия целенаправленных экспериментов с больными позволила подтвердить выводы, сделанные на основе нейропсихологического обследования.

В документе представлено 3 записки, адресованные А.Р. Лурии, от женщины с инициалами З.А. В них обсуждается работа над текстами А.Р. Лурии - их переписывание (уточнение неразборчивых слов, правка опечаток, аналогичная работа напарницы З.А.). Вероятнее всего, З.А. - машинистка, работавшая над рукописями А.Р. Лурии. Четвертым листом в документе представлен черновик с упоминанием работы ретикулярной формации.